Взгляд висельника - Александр Варго Страница 4

Истомин не боялся быть избитым, он боялся другого. Однажды он заступился за паренька, к которому пристала подвыпившая компания подростков. К Сашке на подмогу вышел Толик из четвертого подъезда. Поэтому гопота ретировалась, но одна перепившая девка все никак не унималась. Женька Ефремова. Ее воспитывала одна престарелая бабка. Родители умерли от пьянки. То, что стояло перед Толиком и Сашкой, брызжущее слюной и матерящееся существо, назвать воспитанным язык не поворачивался. Женька просклоняла всю их родню. Неизвестно, сколько это продлилось бы, но Сашка взял девицу за шиворот и отволок домой. Сдал бабуле, находящейся под легким хмельком.

На следующий день Истомин убедился в коварстве нынешней молодежи. Субботний день семья Истоминых собиралась провести на даче во Львовском. Утро было омрачено затянутым тучами небом. К часам одиннадцати Саша подумал, что пасмурный день – ничто по сравнению с обвинением в педофилии. И несмотря на то, что он был уверен в своей невиновности, ему было страшно. Не будь тогда с ним Толика… Черт! Если бы в конце концов не протрезвела тогда Женька со своей бабкой-воспитателем и не поняли, что сморозили глупость, сидеть бы сейчас Истомину по статье, мягко говоря, непочетной.

Нет, он все понимал. Педофилия – это вообще палка о двух концах. С одной стороны ублюдки (причем в таком количестве, что казалось, будто они сходят с конвейера на какой-нибудь фабрике), охотившиеся за детьми, с другой – дети, готовые обвинить тебя в педофилии только за то, что ты им сделал замечание. Наверняка дети ищут защиту в подобных обвинениях. Ведь им некому объяснить, что защита в первую очередь должна исходить от родителей.

Как бы оно ни было, Саша обходил стороной Женьку и ее компанию. Времена… Из-за ублюдков, жаждущих молодого тела, обычный добряк, угостивший детей конфетами, теперь воспринимается общественностью не иначе как педофил.

– Жри свои конфеты сам, добряк, – с грустной улыбкой прошептал Саша и вошел в подъезд.

За размышлениями он даже и не заметил, что двор, а самое главное – скамейка, где всегда сидели Женька и ее компания, были пусты.

* * *

Девочки шли по тротуару, вдоль которого росли кустарники. Вдруг Женька остановилась. Сделала последнюю затяжку и отбросила окурок в аккуратно подстриженный куст. Потом только повернулась к подруге.

– Ты взяла мобилу?

– Да.

– Смотри мне. А то получится, как в тот раз…

– А что в тот раз?

– У тебя батарея села! – с укором сказала Женя и пошла дальше. – Все интересное пропустили.

– А почему ты свою не берешь? – спросила Надя, но тут же пожалела и прикрыла рот ладонью.

Женя улыбнулась. Она знала – ее боятся даже близкие подруги. Потому что она лидер. Лидер этих сопливых овечек.

– У меня телефон бабка забрала. За пару по географии. Воспитывает, сука.

Девочки вышли к парку, вывернули на залитую солнечным светом аллею. Вдали они увидели двух девочек. Одну, в красной футболке, они узнали. Да и вторая была не кто иная, как будущая жертва.

– Смотри, Владка лохушку привела, – радостно прощебетала Надя.

– Ага, – кивнула Женя. – Щас еще пацаны подтянутся, и начнем.

Но начали они немного раньше. Женьке не терпелось поиздеваться над чмошницей. Она ненавидела таких. Таких, у кого все складно в жизни. А самое главное – есть родители. Родители были у всех ее друзей. Но у Надьки, например, они пьют, у Артема нет отца, у Стаса мать гулящая и так далее. В общем, у всех ее друзей семьи благополучными назвать нельзя. Так что у Женьки компания подобралась что надо. Она, пожалуй, была (по ее разумению) в более завидном положении. Несмотря на некоторые воспитательные меры со стороны бабки, Женька была свободна. Часам к семи старуха напивалась и теряла контроль не только над своей воспитанницей, но и над собой. И даже если и происходило что-нибудь из ряда вон, наподобие случая с придурком из восемнадцатого дома, то бабка узнавала это от внучки, и то только утром.

Женька и сама не знала, что произошло в тот вечер. Она была пьяна. Кажется, они хотели избить какого-то чмошника, а тут влез этот придурок. Женька не собиралась этого терпеть, наплела бабке, что хмырь приставал к ней. Потом протрезвела, жалко стало защитника обиженных. Покаялась Женька, хотя сейчас думала, что надо было посадить ублюдка, чтоб не заступался больше ни за кого. Тогда бы Женьку боялись все мужики во дворе. На нее бы вообще никто даже косо не смел посмотреть. Эх, надо было.

Женька вообще ненавидела людей. Начиная от своих умерших родителей-пропойц и заканчивая пластилиновыми друзьями. Почему пластилиновыми? Да потому что Женька лепила из них все, что вздумается. По сути, никто из них не был застрахован от ее гнева. И если что, любой мог стать следующей жертвой агрессивного подростка. Она не пожалела бы никого. Вообще никого.

* * *

Женьку все боялись. Света не была исключением. Поэтому, когда на аллее появилась Женя с Надей, Мечникова, мягко говоря, занервничала. Да что там занервничала?! Она едва не описалась. Она поняла, зачем ее выманили в парк. Ее будут бить. Возможно, сильно. И все из-за этого придурка Артема.

Владка, завидев подруг, вмиг превратилась из Золотой рыбки в пиранью. Владислава Хрулева разительно отличалась от Женьки, да и от Нади. Ее действительно называли Золотой рыбкой. Красивые рыжие волосы заплетены в толстую косу, веснушки только красили милое личико, а красивые голубые глаза просто притягивали к себе. Но это было до того, как она связалась с Женькой и ее компанией. Нет, красота никуда не делась. Куда-то подевалась добрая девочка, Золотая рыбка, сидевшая внутри Хрулевой. Теперь наружу вылезла злая рыжая пиранья. Да и Золотой рыбкой ее больше никто не звал, ее и по имени теперь мало кто звал. Наверняка если это и происходило, то только с разрешения Женьки.

– Ну че, Хрюня, начнем без пацанов? – обратилась Женя к Владе.

– Не называй меня так, – прошептала Влада.

– Что?! Что ты сказала?!

Несмотря на то, что внимание Жени перескочило на Владку, Свете стало еще страшнее. Если она готова разорвать своих друзей, что она может сделать с ней – «лохушкой», «чмошницей»? От этой мысли девочку бросило в дрожь.

– Я тебя попросила не называть меня так, – чуть громче сказала Хрулева.

– Не называть как?

По голосу Жени было слышно – она издевается. Надя нервно хохотнула. Наверняка она хотела показать, что на стороне атаманши, но и Владке дать понять, что это все шутка.

– Так…

– Как «так»?!

Теперь в голосе слышалась агрессия.

– Хрюней, – быстро произнесла Влада и зажмурилась.

– Как же я перестану тебя так называть, если ты сама только что сказала: «Хрюня»?

Надя снова хохотнула, но теперь уверенней. Она знала, на чьей стороне победа.

– Ладно. Иди сюда, Рыжик, – Женя обняла Владку. Да так, что та пригнулась. – Не хочешь быть Хрюней, будешь Ржавчиной.