Час Самайна - Сергей Пономаренко Страница 41

Им еще раз довелось столкнуться с необычным посланием из глубины тысячелетий. На расчищенной скальной площадке обнаружили выложенную из небольших камней двойную спираль, частично заросшую вереском и мхом, около шести метров в диаметре и высотой с полметра. Если двигаться между извилинами каменной спирали, каждый раз совершая почти полный, однако так и не замыкающийся круг, попадаешь в центр, откуда уже нет выхода. Сам центр обозначен выступающим большим камнем.

Находка озадачила даже Барченко, и так ожидавшего найти здесь много необычного.

— Я уже сталкивался с подобными каменными лабиринтами на берегах Белого моря, — рассказал он, когда все уселись передохнуть. — Случается, их диаметр достигает более тридцати метров. Их находят не только у нас, но и в скандинавских странах, даже в Англии. Предназначение этих лабиринтов непонятно Раскопки под ними не позволяют предположить, что здесь были захоронения или приносились жертвоприношения. Существует гипотеза, что это ловушки для рыбы, используемые при отливах. Но то, что они найдены здесь, на расстоянии сотен километров от моря, показывает абсурдность этой гипотезы. Ученые заметили, что эти лабиринты очень схожи с изображением лабиринта на монетах с острова Крит. Возможно, между ними и существует связь, но только эти лабиринты значительно старше. Интересно и то, что их еще называют вавилонами. Откуда здесь появилось это название, неизвестно, как и то, имеет ли оно отношение к легендарному Вавилону. В кельтской мифологии известен Авалон, где обитают феи, «остров блаженных», который открывается только избранным. Я знаком с фантастической гипотезой, что эти каменные лабиринты являлись указателями на близость иных пространств и измерений, вот только неизвестен «ключ». Интересно, что во всех странах, где обнаружены подобные каменные лабиринты, существуют предания о маленьком народе, живущем под землей: феи, гномы, а здесь чахкли, чахклинги… Поговорили, отдохнули, а теперь за работу! Лида, ты зря сегодня не осталась в лагере. Вижу, тебе совсем плохо. Юля, отведи Лиду в лагерь. Семенов! Пойдете с ними. Дорога дальняя, не с руки им быть одним в этих безлюдных местах. Здесь и медведи попадаются, а у вас есть ружье. Наташе скажите, чтобы занялась лечением Лиды, она в этом деле мастерица.

Барченко, Кондиайн и Женя двинулись дальше по ущелью, а недовольная Юля и ослабевшая Лида в сопровождении важного, но от этого не менее разговорчивого Семенова вернулись в лагерь.

Больше ничего интересного, кроме красоты дикой природы исследователи не встретили и глубокой ночью вернулись в лагерь.

Полярное лето закончилось. С каждым днем дни становились короче, а воздух прохладнее. Женя чувствовала себя неважно: видно, последствия бури на Ловозере давали о себе знать. Вечно веселый Семенов и тот приуныл, стал молчаливее. Состояние Лиды ухудшилось, и вскоре члены экспедиции наяву увидели, что такое северный «эмерик».

Лида вдруг забилась в судорогах, затем, успокоившись, затянула какую-то заунывную песню на непонятном языке — если это вообще был язык. Потом без всякого перехода она начала кричать, биться головой о кровать, рвать на себе волосы. Ее связали, и она вроде успокоилась. Затем начались конвульсии. Лида сжалась, на ее лице отразился ужас, тело сотрясала мелкая дрожь, а на коже появились пупырышки, словно девушка замерзла.

Вечером, когда укладывались спать, раздался жуткий вопль. Все выскочили из палаток и увидели трясущуюся от ужаса Юлю и смущенного Семенова.

— Я вышел из-за скалы, ходил по надобности, а она как закричит! — объяснил он. Но Юля не хотела поверить, что ее напугало появление Семенова.

— Я видела его! Страшный, безобразный старик… А вонь… — твердила она, с испугом оглядываясь.

— Видимо, «эмерик» начал косить наши ряды, — озабоченно сказал Кондиайн. — Пора собираться в обратный путь.

— Похоже, что так, — согласился Барченко. — Через два дня отправляемся назад, на Ловозерский погост, а оттуда на Мурман. Осень здесь короткая, сразу наступает зима, надо спешить.

Вернувшись в палатку, Женя неожиданно почувствовала страх, подобный тому, какой пережила у колонны-сейда, страх, изгоняющий рассудок и взамен наделяющий непреодолимым желанием бежать, бежать куда угодно. Наташа хлопотала возле Юли, которая никак не могла прийти в себя от пережитого ужаса, Лида находилась в отдельной палатке, и возле очереди дежурили члены экспедиции. Вдруг Наташа обернулась и встревоженно спросила:

— Женя, что с тобой? Ты такая бледная!

— Ничего. Все в порядке. Высплюсь, и все пройдет.

И Женя провалилась в глубокий сон без сновидений.

Проснулась ночью. В палатке никого не оказалось, и это ее встревожило. Выбралась наружу и увидела, что в лагере пусто. Стоят палатки, лежат вещи, а людей нет. Женя стала кричать, звать — никто не откликался.

«Неужели они бросили меня?!» — подумала Женя. Ее охватил ужас. Она сорвалась с места, но далеко убежать не удалось. Какая-то невидимая сила начала ее пеленать, и вскоре Женя оказалась закутанной в кокон. В голову полезла всякая чертовщина: гусеницы, коконы, пауки, которые ими питаются, высасывая содержимое. Возле себя она рассмотрела вход в пещеру, которого раньше не замечала, и увидела, как в глубине ее зажглись два красных уголька глаз. В ужасе Женя что есть силы ворочалась в коконе, пытаясь освободиться, но ей это не удавалось. А глаза-угольки все приближались.

— Только бы не паук! Не паук! — молила Женя. — Все, что угодно, но не паук!

Но ее мольбы были напрасны! Это и в самом деле был громадный жирный паук с покрытыми шерстью лапами. Его рот одновременно напоминал и клюв, и хоботок гигантской мухи. От него несло зловонием. Паук приблизился к Жене, и его ужасный хоботок-клюв потянулся к ней. Она кричала от ужаса, извиваясь в коконе, а он все тянулся, внимательно изучая ее глазами-угольками. И вдруг ей показалось, что это не паук, а старик Данилов, скрывающийся под его личиной.

«Старик Данилов… Старик Куйва… — пронеслось в голове, и Женя оставила попытки сопротивления, пытаясь понять что-то важное. — Старик Куйва… Старик Данилов — земное воплощение Старика?!»

Вдруг она почувствовала, что освободилась от кокона. Точнее, ее тело находилось там, а некая эфирная сущность покинула физическую оболочку и устремилась ввысь. Вонючий паук с сожалением посмотрел на удаляющуюся эфирную Женю (похоже, ее физическое тело его не интересовало) и вернулся в пещеру. А Женя поднималась все выше и выше.

Неожиданно она увидела внизу что-то сияющее голубым светом и, заинтересованная, начала спускаться. Пролетела сквозь облака, сырые и вязкие, как белок в яйце, и увидела горы, точнее, вершины гор. Восемь снежных вершин, плавающие в облаках, словно лепестки лотоса, окружали зеленый ковер долины далеко внизу. Женя спускалась все ниже и ниже. Она уже увидела вечно цветущие сады, светлые, праздничных расцветок дома, расположенные концентрическими кругами вокруг громадной голубоватой сферы, прозрачной и непрозрачной одновременно. Женя смотрела сквозь нее и ничего не видела, хотя знала, что там находится самое главное.