Вампир. История лорда Байрона - Том Холланд Страница 41

— Надеюсь, ваши пересохшие вены наполнились живительной влагой? — спросил он. Я медленно кивнул.

— Превосходно. — Вампир улыбнулся. — Поверьте, сэр, это пурпурный нектар. Нет ничего целительнее, чем бокал свежей крови.

Я встал и поцеловал его в обе щеки, в губы. Он сощурился, смакуя кровь янычара, затем отстранился и склонился в изящном поклоне.

— Меня зовут Ловлас, — сказал он, кланяясь еще раз. — Как и вы, я англичанин и ваш коллега. Полагаю, передо мной пресловутый лорд Байрон?

— Пресловутый? — Я поднял брови в удивлении.

— Да, сэр, пресловутый. Разве не вы на званом ужине публично, при всех, пили кровь афинской шлюшки? Не удивляйтесь, милорд, подобные происшествия вызывают много разговоров и пересудов среди людей.

Я пожал плечами.

— Я не хотел скандала. Она порезалась. Я был поражен своим желанием, когда увидел ее кровь. Ловлас заинтригованно посмотрел на меня.

— Как долго, милорд, вы состоите в братстве?

— Братстве?

— В аристократии, сэр, в аристократии крови, где вы и я посвящены в пэры.

Он погладил меня по щеке. Его длинные ногти были острыми, как осколки хрусталя.

— Вы девственник? — внезапно спросил он. Он показал на убитого янычара.

— Это ваша первая жертва?

Я холодно кивнул.

— Таким способом — впервые.

— Черт с вами, я расскажу, как девственнику вернуться в прежнее состояние.

— Что вы имеете в виду?

— Вы, должно быть, действительно новичок в этом деле, раз смогли довести себя до такого состояния. Я уставился на него.

— По-вашему, если я не буду пить кровь, — я указал на кладбище, — это снова случится со мной? Ловлас коротко кивнул.

— Именно так, сэр. Я поражен, как вы смогли так долго после того вечера в Афинах прожить без крови? Поэтому мне и хотелось узнать, давно ли вы состоите в братстве?

Мне вспомнились Гайдэ в пещере, Вахель-паша.

— Пять месяцев, — произнес я наконец.

Ловлас пристально посмотрел на меня, крайнее удивление было написано на его лице, он сощурил глаза.

— Если это правда, сэр, вы — самый исключительный кровопийца, которого мне доводилось встречать.

— Что вас так удивляет? — спросил я. Ловлас рассмеялся и сжал мою руку.

— Однажды я попытался сидеть на диете два месяца. Какие это были два месяца! Но больше этого срока — никогда. Однако вы, сэр, самый молодой, неопытный новичок в наших рядах — и пять месяцев, пять!

Он снова рассмеялся и поцеловал меня в губы.

— Милорд, мы повеселимся с вами на славу. Нас ждут впереди новые жертвы и приключения. Как я рад, что последовал за вами. — Он снова поцеловал меня. — Байрон, давайте грешить вместе.

Я склонил голову.

— Я слишком многому должен научиться.

— Да, — согласился Ловлас, — поверьте мне, сэр, полтора столетия назад я познал разврат. Я был придворным короля Чарльза II. Это не был ханжеский, закрытый пуританский век — нет, сэр, мы знали, что такое удовольствие. — Он склонился к моему уху. — Шлюхи, милорд, превосходное вино, освежающий вкус крови. Вам откроется вечность.

Он поцеловал меня и вытер кровь с моих губ, затем взглянул на труп янычара.

— Вам понравилось? — спросил он, пнув ногой обескровленное тело. Я кивнул,

— Будет еще лучше, — заметил Ловлас. Он взял меня за руку.

— Но теперь, милорд, мы должны вернуться в наши телесные оболочки.

— Телесные? Ловлас кивнул.

— Ваш друг думает, что вы умерли. Я ощупал себя.

— Как странно, — сказал я, — все это время я чувствовал свое тело, но я же дух?

Ловлас презрительно пожал плечами.

— Оставьте подобные софизмы для спорщиков и богословов.

— Но это не софизм. Если у меня нет тела, как я ощущаю кровь в своих венах? Это настоящее удовольствие. Невыносимо думать, что это всего лишь сон.

Ловлас взял мою руку. Провел ею по своей груди, и я почувствовал упругие мускулы под кожей.

— Мы оба находимся во сне, — прошептал он. — Мы творим его и управляем им. Вы должны понять, сэр, что у нас есть власть претворять сны в реальность.

Я заглянул в его глаза, чувствуя, как его сосок твердеет при моем прикосновении. Я посмотрел на янычара,

— А он? — спросил я. — Неужели мне только приснилось, что я убил его?

Ловлас слабо улыбнулся, веселая жестокость была в его улыбке.

— Наши сны — это альков, куда мы заманиваем свои жертвы. Ваш турок мертв, а вы, сэр, вновь полны жизни. — Он взял меня за руку. — Пойдемте. Мы должны вернуться к вашему безутешному другу.

Когда мы очутились на кладбище, я оставил Ловласа на дороге, а сам побрел через могилы. Впереди за надгробием с турецким тюрбаном я увидел Хобхауза. Он горько рыдал над моим почерневшим трупом. Это было зрелище! Приятно посмотреть, как друзья будут оплакивать тебя на похоронах. Мне стало грустно от того, что я причиняю боль своему дорогому Хобхаузу. Подобно вспышке света я вернулся обратно в тело. Я открыл глаза, чувствуя, как кровь циркулирует по моим пересохшим венам.

Лорд Байрон закрыл глаза. Он улыбался своим воспоминаниям.

— Словно освободившись от тисков, мои члены возвращались к жизни. Шампанское после содовой, солнечный свет после тумана, женщина после долгого воздержания — все эти радости могут воскресить нас к жизни лишь на мгновение. Истинное воскрешение — это кровь для иссохшегося тела.

— Значит, вы пьете кровь во сне? — прервала его Ребекка. — Так вот как это происходит?

Лорд Байрон пристально посмотрел на нее.

— Не забывайте, — мягко произнес он, глядя на шею Ребекки, — что во сне я уже поймал вас. Ребекка задрожала, но не от страха.

— Но вы пили кровь Терезы, — сказала она. Лорд Байрон склонил голову.

— Значит, это не обязательно происходит во сне?

— Нет, конечно. — Лорд Байрон улыбнулся. — Существует много способов.

Ребекка смотрела на него, не отрывая глаз, испуганная и одновременно зачарованная.

— Что вы имеете в виду? — спросила она.

— Ловлас тем первым вечером соблазнил меня, показав один из способов. Ребекка нахмурилась.

— Соблазнил?

— Именно так. Я даже слышать об этом не хотел… сперва.

— Но ведь вам так понравилось. Вы испытали такое наслаждение.

— Да. — Он усмехнулся. — Но большое наслаждение всегда вызывает горькую оскомину, я был пресыщен кровью, вечером того же дня в деревне близ Эфеса я испытывал отвращение к самому себе, потому что убил человека, высосав его кровь; удивляюсь, как я не возненавидел себя. Была еще одна причина, по которой я не хотел поддаться соблазнительным речам Ловласа. Кровь заслонила все другие радости жизни. Даже еда и вино не могли доставить такого наслаждения, я забыл их вкус. К тому же у меня не было времени на разговоры о таинственных искусствах по добыванию новых Жертв.