Ведьмы с Восточного побережья - Мелисса де ла Круз Страница 46

Глава двадцать девятая МУЖЬЯ И ЖЕНЫ

В последний раз Джоанна побывала в этом старом, словно расползшемся по отведенной ему территории, университете Западного Коннектикута много лет назад. В тот день Ингрид получала диплом об окончании колледжа. Университет выглядел особенно торжественно и красиво. Над главным зданием реяли голубые знамена, и повсюду кишели студенты с румяными, как яблоки, щеками. То были выпускники этого года и прошлых лет. Все как на подбор в блестящих черных цилиндрах и мантиях, с тросточками из красного дерева, обвязанными голубыми лентами. Ох, до чего же она гордилась своей девочкой! Конечно, Джоанна нервничала, опасаясь, что наткнется на бывшего мужа, но тот, к счастью, старался сохранять дистанцию. Если бы Ингрид узнала, что ее отец здесь преподает, то наверняка бы возненавидела мать. Ведь Джоанна об этом ни словом не обмолвилась. Ей пришлось заставить мужа — профессора, обожаемого студентами, — взять отпуск на четыре года, пока дочь не закончит обучение.

Теперь она шла мимо старинных неоготических строений по дорожке, обсаженной деревьями. Все вокруг выглядело в точности так же, как раньше: известняк и плющ.

— Простите, — спросила Джоанна у первого попавшегося юнца, — не могли бы вы помочь мне отыскать профессора Бошана?

То, что она не общалась с мужем большую часть минувшего столетия, отнюдь не означало, что Джоанна не знала о его жизненных перипетиях. Она следила за ним постоянно, начиная с момента расставания. И это оказалось не слишком трудно. Вначале он облюбовал для себя побережье, а когда с работой стало туго, оставил рыболовный бизнес и погрузился в тихое бытие университетского профессора. Он уже много лет преподавал в этом учебном заведении — просто удивительно, что никто и не заметил, насколько он стар. Вероятно, он воспользовался тем же заклинанием, которое применила и Джоанна, переселившись в Нортгемптон. Таким образом она защитила себя от сплетен и не вызывала любопытства соседей своей удивительной моложавостью.

Джоанне сразу удалось отыскать кабинет мужа, но его ассистент вежливо сообщил — профессор бывает здесь не каждый день и может пропускать расписание, так что ей стоит навестить его дома. Спустя несколько минут Джоанна отыскала небольшой ухоженный домик, расположенный неподалеку от кампуса. Консьерж впустил ее, распахнув парадную дверь, стоило лишь сказать, что она — жена профессора Бошана. Квартира находилась на первом этаже. Джоанна постучалась, прежде чем войти, но никто не ответил. Обнаружив, что дверь не заперта, она проскользнула внутрь и громко окликнула:

— Привет! Есть кто-нибудь дома? Это — Джо.

Она очутилась в небольшой студии. Джоанну несколько удивила обстановка. Помещение напоминало монастырскую келью. На японском футоне аккуратной стопкой лежали свернутые одеяла. В другом углу высился холодильник размером со шкаф. Посреди комнаты водрузили письменный стол, на поверхности которого стояло лишь несколько фотографий в рамках. В частности, Джоанна увидела Ингрид в день окончания университета. Отец наверняка сфотографировал дочь украдкой. Там же был портрет Фрейи тех лет, когда ее изображение попадало на обложки глянцевых журналов и она жила в Нью-Йорке. Джоанна почувствовала острый укол печали и сожаления.

А ведь когда-то они были счастливы! У них был действительно счастливый брак, хотя далеко не идеальный. Они вечно спорили друг с другом, как, впрочем, делают почти все супружеские пары. Бывали у них и стычки, и взрывы гнева, и проявления буйного темперамента. Он никогда особым терпением не отличался, а она была невероятно упряма. Если бы не проклятый судебный процесс, они, наверное, и до сих пор были бы вместе. Но он не выполнил ее просьбы… А ведь все могло сложиться иначе. Господи, о чем она думает?! Ничего он не мог тогда поделать! Оба были бессильны. Никто не остановил бы этот кошмар! Все было ясно с того момента, когда мост оказался разрушен и они застряли в срединном мире. Угодили в ловушку. И, чтобы выжить, следовало принять для себя законы, созданные тамошними обитателями. Бошаны прекрасно знали, что не имеют права вмешиваться в земные дела.

Джоанна сняла пальто и присела на футон. Гили моментально устроилась у нее на плече. Ничего, они подождут столько, сколько потребуется. Когда-нибудь ее муж должен вернуться домой.

Прошло примерно три часа, она даже задремала, но вдруг услышала, как медленно отворилась входная дверь.

— Норман? — спросила Джоанна. — Это ты?

На следующий день у Ингрид не выходила из головы потайная дверь, которую она обнаружила в бальном зале «Светлого Рая». Едва придя на работу, она послала сообщение по хорошо знакомому адресу, поскольку вчера вечером связь резко оборвалась. Ей не терпелось узнать, что он еще обнаружил. Обычно он сразу отвечал на ее письма, но уже миновал целый час, а от него не было ни единой электронной весточки.

«Эй, ты как?»

Ингрид кликнула мышью на опцию «Отправить» и стала ждать. Но долго бездействовать она не могла и решила заняться делом — обработать остальные чертежи поместья Гарднеров и подготовить их для мастера, который все окантует. На днях она отыскала в магазине симпатичные деревянные рамки, оказавшиеся гораздо дешевле тех, которые они в последнее время использовали. Теперь в библиотеке на счету был каждый грош, и приходилось экономить. Странно, но ящик, где она обычно хранила «синьки», оказался пуст. Ингрид отчетливо помнила, что вчера, вернувшись в библиотеку, положила главный план поместья в папку вместе с остальными чертежами и все спрятала в стол. Возможно, кто-то решил рассмотреть листы и оставил их в зале для совещаний? Нет, и там тоже ничего не оказалось.

У Ингрид тяжело забилось сердце. Она быстро прошла к своему компьютеру и стала посылать одно сообщение за другим:

«Эй, ты уже вернулся?»

«Привет, ты где?»

«Если ты на месте, напиши, пожалуйста».

Она видела, как ее послания выстраиваются в столбик, оставаясь безответными. Наконец, в полном отчаянии, она написала:

«У меня непредвиденная неприятность! Исчезли „синьки“, и я не могу их найти».

— Ты никуда не перекладывал мои чертежи? — спросила она у Хадсона, в очередной раз нажав на клавишу. — Планы гарднеровского «Светлого Рая», которые я готовила для выставки?

Хадсон поднял на нее глаза и сдвинул наушники, заглушавшие все посторонние шумы. Помолчал, откашлялся и развел руками:

— Нет. Я ничего не трогал. Может, Табита в курсе?

Но и Таб о «синьках» не знала. Да и Кэтлин тоже — она уже вышла на работу, скоротечно переболев «гриппом». Накануне Хадсон, как обычно, запер двери и включил сигнализацию. Больше вроде бы ничего не пропало. В общем, если не считать исчезновения пресловутых чертежей, все было в порядке. В библиотеке и не было каких-то особых ценностей.

Ингрид расспросила сторожа и уборщиков, но те заявили, что минувшая ночь прошла без происшествий. Она опять пошла в хранилище, открыла ящик — пусто! Затем Ингрид проверила почту: новых сообщений нет. «Синьки» пропали, а главный советчик недоступен. Ингрид схватила телефон и набрала номер Киллиана Гарднера.