Ключи от рая - Ричард Дейч Страница 48

— И никаких исключений?

— Никаких исключений, — подтвердил Буш.

— В таком случае мы должны немедленно задержать этого типа Сент-Пьера. Он покинул пределы Соединенных Штатов. Так что, говоря вашими словами, мы должны схватить его за шкирку. — Крысиные глазки Тэла сверкнули злорадством.

Буш оказался застигнут врасплох. Осознав, что этот маленький негодяй заманил его в ловушку, он рявкнул:

— Откуда тебе известно?

— Из надежного источника.

— Из надежного источника — вздор! Ни один судья этого не примет. Так что говори начистоту.

Бушу и самому было прекрасно известно, что Майкл покинул страну. Он собственными глазами видел, как Майкл прошел через терминал отлета международных рейсов, и все же у него оставалась надежда, что этому найдется какое-то объяснение и он сможет разобраться со всем сам. Но теперь…

Настал черед Тэла наклониться вперед и, подняв палец, спокойно заявить:

— Я достану доказательства.

— А до тех пор даже не начинай разговор об этом. — Схватив чемоданчик, Буш встал. — Больше я ничему не смогу тебя научить сегодня? — с нескрываемым презрением произнес он.

Тэл остался сидеть на месте; хотя со стороны это, возможно, выглядело по-другому, он считал, что победа осталась за ним, и умирал от желания поставить победную точку.

— А почему вас прозвали Персиком?

Резко шагнув к столику, Буш нагнулся к самому лицу Тэла и раздельно произнес:

— Никогда… не смей… называть… меня… Персиком.

* * *

Библиотека в клинике была крошечной, но, несмотря на это, содержала все основные книги, каких только могли пожелать больные. Как и следовало ожидать, атмосфера здесь царила спокойная и по-ученому степенная, однако в воздухе все равно господствовал вездесущий больничный запах, который не позволял ни на минуту забыть о том, где ты находишься. Помимо медицинских книг и журналов в библиотеке была представлена хорошая подборка современной художественной литературы, а также энциклопедий и справочников, пожертвованных меценатом, у которого от болезни сердца здесь скончалась мать.

Майкл возблагодарил щедрость этого человека, отыскав самое последнее издание «Кто есть кто в международном бизнесе». Большинство представленных в справочнике людей были упомянуты максимум двумя строчками; Август Энгель Финстер удостоился целой страницы.

Майкл уже присматривался к Финстеру, перед тем как принять его предложение, и не нашел ничего такого, что ему бы не понравилось. Но вот появился Симон и поставил новые вопросы. Майкл никак не мог определить, кого ему следует бояться: Финстера или Симона. И сейчас, уставившись на ту же самую страницу, которую он уже прочитал внимательно три недели назад, Майкл не смог бы ответить, что именно ищет.

Август Энгель Финстер родился в Восточной Германии. В деловой мир он стремительно ворвался после крушения Берлинской стены. Лихость, с которой Финстер тратил деньги, быстро стала легендарной. Создавая свою империю, он тратил по триста миллионов немецких марок в месяц. Источник происхождения его состояния оставался окутан тайной, однако то же самое можно было сказать про многих финансовых воротил, выходцев из государств восточного блока. Насколько было известно Майклу, многие из них, если не все, в прошлом были так или иначе связаны с коммунистическими правительствами своих стран. И хотя новую элиту подозревали в нечистоплотных связях, разве можно было считать этих людей преступниками в стране, где закон подчинялся прихотям их политических братьев, правящей верхушки?

Финстер сколотил огромную империю, состоящую из текстильных фабрик, горнодобывающих компаний и фирм, которые занимались производством вооружения, — по большей части они были приобретены в процессе приватизации бывшей государственной собственности. Все его предприятия действовали чрезвычайно успешно, что приписывалось исключительно деловой хватке Финстера. Сам он предпочитал работать в одиночку; мало кто был посвящен в стратегию его успеха, а его подчиненные и помощники старались держаться в тени и никогда не обсуждали на людях своего босса. Соперники и исследователи-экономисты неоднократно пытались взломать секрет Финстера, однако пока что никому не удавалось воспроизвести модель его бизнеса. Финстер ни в чем не знал провалов. До сих пор. И оставалось повторять как заклинание: рано или поздно оступается, обжигается на чем-либо каждый. Настанет день, и это произойдет с Финстером. Люди всегда хвалят, подбадривают того, кто поднимается в гору, радуются успехам человека из низов, идущего к вершине, к золотому призу. Но когда этот человек наконец добивается своего, настроения меняются и окружающие начинают искать у него недостатки. Победитель перестает быть одним из них — человеком, которому приходится преодолевать трудности. Победитель добился успеха там, где остальные не смогли, а это не слишком приятно. Зависть является неотъемлемым качеством человеческого характера. Нельзя править миром слишком долго. Такое происходит повсеместно. Билл Гейтс, компьютерный гений, появился ниоткуда и создал свою империю. И тут же государства и правительства набросились на него, стремясь повалить, сломать, растоптать. Майкл Джексон, король поп-музыки, чернокожий парень, завоевал сцену и перестроил заново индустрию развлечений. Неистовая любовь к его песням переросла в неистовую жажду его крови. Даже настоящий король был свергнут своими поклонниками. Элвиса Пресли втоптали в грязь сначала «Битлз», затем фестиваль в Вудстоке, потом наркотики, и вот уже все стали говорить: «Я же предупреждал, что этим все кончится». А сейчас все в точности так же в один голос предрекали близкий конец Финстера.

Не существовало абсолютно никакой информации о том, кем и чем был Финстер до 1990 года. У Майкла в голове не укладывалось, как можно всего за десять лет совершить рывок ниоткуда до тринадцати с лишним миллиардов американских долларов. В пространной статье были перечислены все деловые начинания Финстера, однако ни слова о его личной жизни, о прошлом: кто его родители, есть ли у него братья и сестры, жена, дети или собака. А может быть, вся эта информация существовала, однако Финстеру удалось мастерски ее утаить, точно так же, как он скрыл свою деловую стратегию. На протяжении трех последних лет он вел на глазах широкой публики великосветскую жизнь, задокументированную так же подробно, как жизнь кинозвезды. Галопом с совещания в танцевальный клуб, оттуда на общественное мероприятие. Фотографии представляли Финстера в точности таким, каким его видел Майкл. Длинные седые волосы, забранные назад в хвостик, черные брови, подчеркивающие темные глаза. На фотографиях Финстер редко представал без какой-нибудь очаровательной женщины, вцепившейся ему в руку. Возраст всех этих красавиц, похожих друг на друга как две капли воды, колебался в районе спелых двадцати двух лет. Харизма Финстера чувствовалась даже на фотографиях: Майкл буквально ощущал исходящую от бумаги ауру.

И все же… Абсолютно никакого прошлого.

Полистав справочник, Майкл отыскал данные на других восточногерманских промышленников, и у него на сердце немного полегчало. Ни у одного из них также не было прошлого. Что-то вроде клуба для избранных. Ты никому ничего не говоришь, и я никому ничего не говорю. Все эти люди в прошлом совершили нечто такое, чем заслужили проклятие, и потому предпочитали о нем не вспоминать. Все до одного стремились полностью расстаться с тем, что происходило до падения Берлинской стены. В конце концов, коммунизм в Восточной Германии существовал в самом неприглядном своем виде. Еды было недостаточно, зато насилия — в изобилии; население обрекалось на жалкое существование. Все следили за всеми, страх стал неотъемлемой составляющей повседневной жизни. За неосторожное слово, высказанное против несправедливого правительства, брат доносил на брата. А те, кто поднимал свой голос, бесследно исчезали в тюрьмах Восточного Берлина. По слухам, которые передавались шепотом в темных переулках, даже душам умерших не удавалось перебраться через зловещую стену. А затем стена наконец рухнула под радостные крики… и из ее обломков появился Финстер.