Колдовской круг - Сергей Пономаренко Страница 48

Улица темна и пустынна, мне кажется, что я иду по кругу, а улица подобна дракону, глотающему свой хвост. Окружающее дикое, безумное пространство грозит смертью, которая может ждать за каждым углом, выглянуть из окна с волчьим оскалом или предательской улыбкой Цирцеи. Тишина обманчива, она наполнена звуками, я воспринимаю их всем своим существом, словно тело превратилось в чувствительную мембрану. Быстрая ходьба вынуждает дышать полной грудью — с брезгливостью втягиваю воздух, насыщенный смрадом отбросов средневекового города. Легкий ветерок доносит запах чего-то неприятно-сладковатого и очень знакомого. От догадки вздрагиваю — недалеко расположена башня, на которой вывешивают висельников, словно знамена, и они болтаются там неделями, пока не начинают разлагаться. Надеюсь, что подобная участь меня минует, да поможет мне Пресвятая Дева!

Внутри все онемело от страха, кроме сердца, не моего, ЧУЖОГО, — оно чуть ли не выпрыгивает из груди. Иду как на костылях, не ощущая ног. Сколько времени у меня осталось и есть ли оно у меня вообще? Я так часто вторгалась в чужую жизнь, жила ею, что, возможно, лишилась своей собственной. Успею ли, смогу ли я?

Дом, в который мне нужно попасть, находится в самом конце этой улочки, и до него осталось шагов двести.

Туман, сочащийся влагой, клубится, стелется по земле, скрывая неровности брусчатки, так что надо быть осторожной. Чужое тело послушно мне, оно привычно двигается в полной темноте, легко и быстро. Я бы так не смогла. Считаю шаги, это помогает гнать прочь тревожные мысли. «Все будет хорошо! Все хорошо!» — едва слышно бормочу себе под нос.

Кажется, я пришла: угадываю по очертаниям нужный мне дом, над дверью должна висеть голова вепря. Нащупываю руками клыки и жесткую, словно проволока, щетину. «Еще немного, и все закончится!»

Толкаю дверь. Как и обещано, она не на запоре, с неприятным скрипом открывается внутрь. Встретившая тьма непроницаема, но я знаю, куда мне идти. Делаю вперед четыре уверенных шага, затем перехожу на мелкие шажки, прощупывая слепящую пустоту перед собой. Нахожу перила лестницы, ведущей на второй этаж. Внезапно наверху раздаются быстрые тяжелые шаги, я настораживаюсь: кто-то направляется к лестнице, освещая себе путь фонарем. «Меня ожидают? Друзья или враги?»

Интуиция срабатывает быстрее разума, и я бросаюсь обратно к двери, распахиваю ее. Свет факелов освещает суровые лица городских стражников, блики играют на кирасах и шлемах. Острия алебард нацелены на меня, они готовы в одно мгновение пронзить насквозь. За спиной слышится топот нескольких человек. Меня парализует страх, безнадежность положения, невозможность что-либо предпринять.

— Это все? — почему-то вслух интересуюсь я неизвестно у кого.

— Ведьма! Суккуб! — раздаются крики, меня грубо хватают, бросают на пол, вяжут руки за спиной, пинают руками и ногами.

— Связать ее и мешок на голову! И не снимать без моего приказания! — Голос инквизитора лишает меня последней надежды.

«Если тело чужое, то почему мне так больно?!» — и я проваливаюсь в беспамятство, из которого не хочу возвращаться, зная, что впереди меня ожидают пытки и мучительная смерть. Мне не на что надеяться, кроме как на себя, у космонавта в космическом корабле больше шансов получить помощь, чем у меня, потерявшейся в чужом времени.

Сознание возвращается медленно, вместе с ощущением того, что меня куда-то везут, но вокруг непроглядная темень, к тому же очень душно. Судя по тому, как трясет, это простая телега. Ощущаю на лице грубую пыльную материю, из-за нее дыхание затруднено, связанные за спиной руки затекли, я не ощущаю их. Похоже, на этот раз я вляпалась основательно, и теперь ни Людовико, ни кто-либо другой не сможет мне помочь, если только не умеет проходить сквозь стены.

Не знаю, как долго я была без сознания, но несложно догадаться, что меня снова везут в темницу монастыря, а там условия содержания очень суровые.

«Эх, Людовико, Людовико! Сколько сил было потрачено на мое спасение, а я все же вскоре окажусь в обители темноты и крыс и потом встречусь с палачом». Не думаю, что стоит снова ждать помощи от Людовико — милости судьбы не безграничны. А ведь свобода была рядом… Если бы я вошла в тело Мартины, то смогла бы покинуть город и уйти как можно дальше. Меня начинает бить озноб, но не от нервов, скорее всего, у меня поднимается температура. Видно, это последствия прогулки под дождем. Но вряд ли из-за болезненного состояния меня не бросят в темницу.

Повозка останавливается. Меня из нее вытаскивают и ставят на ноги. Все тело ломит, меня знобит, в голове хаос, ноги как ватные. Мне бы лекарства из моего времени, а здесь, если и пригласят лекаря, то в лучшем случае он сможет предложить настойку из сушеных лягушек или другую подобную гадость.

— Его преосвященство приказал вести ее прямо к нему. Он хочет посмотреть на ведьму, — голос требовательный и самодовольный.

«Его преосвященство?! Это сан епископа-бискупа, но среди местных такого быть не может».

Меня хватают под руки и практически волокут, так как двигаться вслепую я не могу. Хорошо, что это не ступеньки вниз, в темницу. Хотя неизвестно, какие «развлечения» ожидают меня, может, пытки, и тогда каменный мешок и компания длиннохвостых тварей мне покажутся раем?

Слышу, как открываются перед нами двери, одни, другие. Судя по всему, это большой дом, скорее всего дворец кого-то из городской знати.

— Стой, ведьма! — Меня пребольно тычут в правый бок.

— Сейчас пойду доложу, а ты, ведьма, только отвечай на вопросы и не вздумай нести вздор, а то «вилки еретика» тебе не миновать.

У меня не возникло сомнений относительно серьезности угрозы, и я молча ожидаю. Наконец я слышу приближающиеся быстрые шаги и встревоженный голос:

— Вы останетесь здесь, ведьма пойдет со мной. Если понадобитесь, я вас позову, и попробуйте промедлить хоть мгновение!

Я чувствую, как сзади меня берут за шиворот:

— Шевелись, ведьма!

— Сеньор, может, вы снимите с моей головы мешок, чтобы я видела, куда идти?

— Ведьма, делай, что говорят, и закрой свой поганый рот, тебя не спрашивают.

Я прикусила губу — не в моем положении на чем-то настаивать. Подчиняясь приказу, я послушно иду вперед, но цепляюсь ногой за порог, однако держащая меня рука не дает мне упасть — видно, ее хозяин обладает недюжинной силой. Через несколько шагов поводырь заставляет меня остановиться и почтительно произносит:

— Ваше преосвященство, вот ведьма.

— Сними с нее мешок.

— Ваше преосвященство, это очень опасная ведьма, она умеет околдовывать взглядом. Сеньор инквизитор приказал даже в темнице не снимать мешок с ее головы.

— Я верный слуга Божий и не боюсь приспешников дьявола. Не бойся и ты, брат Бернард, я хочу взглянуть на ее мерзкий лик.

— Слушаюсь, ваше преосвященство.