Ночной кошмар [= Властители душ ] - Дин Кунц Страница 5

- Папочка, это будут самые лучшие каникулы в жизни!

Тридцать один месяц тому назад:

Пятница, 10 января 1975 года

Огден Салбсери приехал за десять минут до назначенной на три часа встречи, что было характерно для него.

Леонард Даусон, президент и главный акционер компании "Фьючерс Интернешнл", не сразу пригласил Салбсери в кабинет. Фактически он заставил его прождать до трех часов пятнадцати минут. Это, в свою очередь, было характерно для Даусона. Он никогда не позволял своим партнерам забывать, что его время гораздо более ценно.

Когда, наконец, секретарь Даусона проводила Салсбери в кабинет, то это выглядело так, словно она поводила его к алтарю в молитвенной тишине храма. Отношение ее к этому месту было благоговейным. Внешний офис занимал Мьюзак, а здесь царила полная тишина. В комнате было не очень много вещей: темно-синий ковер, две темные картины, писанные маслом, на белой стене, два стула по одну сторону стола и один - по другую, столик для кофе, ярко-синие бархатные портьеры, которые обрамляли окно со слегка затемненными стеклами площадью в семьдесят квадратных футов, выходившее на центральную часть Манхэттена. Секретарь удалилась почти так же, как церковный служитель покидает святилище.

- Как дела, Огден? - Даусон поднялся навстречу, протягивая руку.

- Хорошо. Все хорошо, Леонард. Рука Даусона была твердой и сухой, рука Салсбери - влажной.

- А как Мириам? - Он заметил смущение Салсбери. - Не болеет?

- Мы развелись, - сказал Салбсери.

- Мне очень жаль.

Прозвучало ли в голосе Даусона неодобрение, - спрашивал себя Салсбери. Но что ему за дело до этого?

- Когда вы расстались? - спросил Даусон.

- Двадцать пять лет назад, Леонард. - Салсбери чувствовал, что он должен назвать Даусона по-другому, но он был полон решимости показать, что тому не удастся его запутать, как это было в молодости.

- Мы давно с тобой не говорили, - сказал Даусон. - Это досадно. Мы столько времени провели вместе, нам есть что вспомнить.

Они принадлежали к одной студенческой общине в Гарварде и оставались приятелями на протяжении нескольких лет после окончания университета. Салсбери ничего хорошего вспомнить не мог. На самом деле, имя Леонарда Даусона всегда было для него синонимом излишней щепетильности и жуткой скуки одновременно.

- Ты женился снова? - спросил Даусон.

- Нет.

Даусон нахмурился.

- Брак является существенным условием упорядоченной жизни. Он дает человеку стабильность.

- Ты прав, - сказал Салсбери, хотя он так и не думал. - Я устал от холостой жизни.

Даусон всегда заставлял его чувствовать себя неловко. Сегодняшний разговор не был исключением.

Ему было немного не по себе еще и потому, что они слишком по-разному выглядели. Атлетически сложенный, широкоплечий и узкобедрый Даусон имел рост шесть футов два дюйма. У Салсбери были узкие плечи, двадцать фунтов лишнего веса и рост пять футов девять дюймов. Густые седые волосы, смуглая кожа, блестящие черные глаза Даусона делали его похожим на артиста. А Салсбери был бледным, с редеющими волосами и близорукими карими глазами, которые прятались за толстыми стеклами очков. Им обоим было по пятьдесят четыре года. Из них двоих время гораздо больше пощадило Даусона.

"Он начинал, имея более привлекательную внешность, чем я, - подумал Салсбери. - Когда выглядишь лучше, то у тебя больше преимуществ, больше денег..."

Если Даусон олицетворял власть, то Салсбери - подобострастие. В лаборатории, в своей родной стихии, Огден был так же величествен, как и Даусон. Но поскольку сейчас они были не в лаборатории, то Салсбери чувствовал себя не в своей тарелке, почти униженно.

- А как поживает миссис Даусон? В ответ Даусон широко улыбнулся.

- Прекрасно! Просто замечательно. За свою жизнь я совершил много поступков, Огден. Но это самый лучший из них. - Его голос стал более глубоким и торжественным, зазвучал почти театрально. - Она хорошая, набожная женщина и любит ходить в церковь.

"Ты все еще большой любитель Библии", - подумал Салсбери. Он подозревал, что именно это обстоятельство могло бы ему здорово помочь. Они молча смотрели друг на друга, не в силах найти еще какую-либо тему для разговора.

- Садись, - сказал Даусон. Он опустился в свое кресло за столом, а Салсбери устроился на стуле у противоположной стороны стола. Четыре фута полированного дерева между ними еще более подчеркивали превосходство Даусона.

Сидя в напряженной позе с кейсом на коленях, Салсбери очень напоминал комнатную собачонку. Он знал, что нужно расслабиться, знал, как опасно показывать, что его легко запутать. Но тем не менее, зная все это, он мог лишь притвориться спокойным, сложив руки на крышке своего кейса.

- Это письмо... - Даусон посмотрел на бумагу, лежавшую в папке перед ним. Письмо написал Солсбери, а он знал его наизусть.

Дорогой Леонард!

С тех пор как мы покинули Гарвард, ты преуспел гораздо больше, чем я. Тем не менее, я не терял времени даром. После десятилетий научных изысканий и экспериментов я почти завершил разработку одного процесса, которому нет цены. Доход, который ты можешь получить всего за один год, может превысить все накопленное тобой богатство. Это абсолютно серьезно.

Могу ли я встретиться с тобой, когда тебе будет угодно? Ты не пожалеешь об этом.

Назначь свидание Роберту Стенли, подставному лицу, чтобы мое имя не фигурировало в твоем дневнике. Как ты можешь судить по этому бланку, я работаю в главной лаборатории биохимических исследований Ассоциации творческого развития, которая является дочерней компанией "Фьючерс Интернешнл". Если ты знаешь характер деятельности нашей Ассоциации, то поймешь необходимость подобной предосторожности.

Всегда к услугам.

Огден Солсбери.

Он ожидал получить ответ на это письмо незамедлительно, и его ожидания оправдались. В Гарварде для Леонарда существовало две святыни: деньги и Бог. Салсбери предполагал и, как казалось, не напрасно, что Даусон мало изменился с тех пор. Письмо было отправлено во вторник. А уже в среду секретарь Даусона позвонила Салсбери и назначила встречу.

- Обычно я не просматриваю зарегистрированные письма, - строго сказал Даусон. - Я взял его только потому, что увидел на конверте твое имя. После того, как я его прочитал, я чуть было не выкинул его в корзину. - Салсбери вздрогнул. - Если бы это письмо было от кого-нибудь другого, то я бы его выбросил. Но помнится, в Гарварде ты не был хвастуном. А сейчас ты случайно не преувеличиваешь?

- Нет.

- Ты сделал открытие, которое стоит миллионы?