Тьма - Алексей Атеев Страница 5

– Помоги же мне! – что есть мочи заорал Валька.

Только тут Славка вроде бы пришел в себя и оглянулся на брата.

– Крышку возьми!..

Славка, не спуская глаз с Толика Картошкина, выполнил требуемое. Рядом примостилась Дарья Петровна.

– Смотрите, мамаша, что с вашим сыночком-то делается, – обратил ее внимание на странные пертурбации Славка. – На руки поглядите…

И действительно, теперь двигались не только пальцы, но и верхние конечности Картошкина.

– Господи! – только и смогла произнести добрая старушка.

Теперь на кладбище, кроме них троих, да еще странного типа, не осталось ни души. Хиппи стоял поодаль от могилы. Струи дождя низвергались с небес, казалось, именно на него. Жидкие волосешки облепили худощавое лицо, бороденка сбилась в хвостик, с которого тек приличный ручеек.

– Иди сюда, земеля, – позвал Валька.

Шурик залез под крышку гроба и теперь вместе с остальными наблюдал за происходящим. А покойник между тем вел себя все более не по-мертвецки. Он завозился, заплюхался, потом попытался подняться. Вначале ему это не удалось, но через несколько минут он сел в гробу. Глаза Толика оставались по-прежнему закрыты.

– Что же это делается?! – завопила Дарья Петровна.

– Что, что… Да ничего, – отозвался более спокойней, чем остальные, воспринявший ситуацию Валька. – Ожил наш Толяныч. Нужно помочь ему выбраться оттедова, а потом домой пойдем. Отмечать это дело.

В советские годы многочисленные археографические экспедиции, организованные Сибирским отделением АН, неплохо изучили многочисленные печатные и рукописные древние книги, хранящиеся у сибирских старообрядцев и на протяжении веков служившие им светочем древней веры. Сотни томов пополнили новосибирские книжные хранилища, став источниками ранее неизвестной информации по истории нашей страны. Как пример подобных открытий можно привести найденный в 1968 году рукописный сборник, содержавший наиболее ранние и полные записи о суде над известным ученым шестнадцатого века Максимом Греком. Однако в последнее время к поискам редких книг подключились так называемые «черные археографы», попросту говоря, выменивающие, скупающие, а чаще всего ворующие древние фолианты и перепродающие их на незаконных рынках антиквариата…

Из заметки в газете «Вечерний Новосибирск»

Республика Тыва. Верховья Енисея

В небольшом распадке, скрытом между скалистыми уступами речного берега, под громадной елью на спальных мешках лежали трое молодых людей. Чуть поодаль горел костерок, над которым на треноге висел закопченный чайник. Внизу, на перекатах шумела река. Молодцы, похоже, только что поужинали. Перед ними стояли пустые алюминиевые миски, рядом валялись банки из-под тушенки. Теперь же троица отдыхала. Двое расслабленно курили, третий от нечего делать отламывал от еловой ветки небольшие кусочки и бросал их в огонь.

На первый взгляд ребята представлялись родными братьями. Одетые в ватные штаны, кирзовые сапоги и потрепанные ватники, они походили не то на диких старателей, бродящих по берегам таежных ручьев в поисках золота, не то на охотников-промысловиков. Но для золотоискателей их было слишком мало, а охотничий сезон давно кончился. Стояло начало лета. Над ними вилась мошка, пока еще не очень злая, однако ребята то и дело отмахивались от наиболее наглых ее представителей и хлопали себя по лицу.

– Еще сутки топать, – неожиданно нарушил молчание самый молодой из них, здоровенный русобородый детина. Он бросил окурок в огонь и сплюнул.

– Авось дойдем, – отозвался другой. Этот выглядел постарше. На щеках его чернела трехдневная щетина, темные глаза поблескивали, словно он выпил.

– И чего вы потеряли в этой Конге? – неожиданно спросил русобородый.

– Я же говорил: книги мы ищем… Старые книги. А там, на Конге этой, скиток стоит. А в ските старых книг множество.

– Так они вам и отдали, – хмыкнул русобородый.

– Понятно, что не отдадут, – заметил доселе молчавший третий член компании. – Но мы хотим просто посмотреть.

– Чтобы посмотреть, тащитесь за тысячу верст, – усомнился русобородый.

– Мы – ученые, – веско заметил темноглазый. – На этом и стоим. Летом ходим по тайге, по староверским трущобам… Смотрим, знакомимся с людьми. Записываем рассказы… А зимой анализируем материал, статьи пишем, книги…

– И много ль за это дело платят? – поинтересовался русобородый.

– По-разному, Фрол, по-разному…

– Ну а все-таки? – не отставал любопытный Фрол.

– Тысчонок пять-десять.

– Не больно густо. У нас бабы столь на шишках кедровых выколачивают. Да и то – самые ленивые. А котора пошустрей, дак та и пятнашку вышулушиват, а то и двадцашку. Да и я… – Фрол замолчал, словно что-то обдумывая. – Я дак в ино время на охоте белкую, а сейчас… Сейчас вот с вами проводником топаю. И то лучше, чем груши околачивать. А вот скажи мне, друг Миша, – обратился он к темноглазому, – что в этих книгах такого написано, что вы за ними так носитесь?

– В основном эти книги религиозного содержания… – стал объяснять Миша, но запнулся. – Да ты вот лучше у Ивана спроси. Он – знаток, а я так… Сбоку припека…

Мужчина, которого назвали Иван, зевнул, потом поднялся, подошел к костру и веткой подцепил булькающий чайник. Потом он достал из рюкзака здоровенную чашку из толстого фаянса, расписанную парусными кораблями и коронами, отрезал громадный ломоть черного хлеба, намазал его маслом, сверху водрузил здоровенный кусок копченого мяса, потом бросил в чашку два пакетика чая «Lipton», насыпал на дно четыре ложки сахара и, наконец, налил в нее кипяток. Был он высок, широк в плечах и тоже черноволос, но выглядел совсем иначе, чем Миша. Если в том явственно проглядывали еврейские черты, то Иван был похож скорее на молдаванина или грека.

– Ну ты и здоров жрать, – с насмешливым уважением заметил Фрол, с интересом следивший за его манипуляциями.

– Советую и тебе эдак-то, – подсказал Иван.

– Нет, я наелся. Чайку похлебать можно, а это, – он кивнул на бутерброд, – лишнее.

– Ну, как знаешь.

– Ты лучше про книги расскажи.

– Да чего тут рассказывать. – Иван откусил от бутерброда, зажевал и запил чаем. – Книги эти старые. Большинство попало сюда вместе с первыми поселенцами. Весь здешний народ – староверы. Прибыли в Сибирь лет триста – триста пятьдесят назад. В эти места, конечно, позднее, но не намного. И чтобы молиться по-правильному, привезли с собой книги старопечатные. Удовлетворился объяснением? – И он снова откусил от бутерброда приличный кусок.

– Как понять, старопечатные? – не отставал Фрол.

– Рассказывать долго.

– Ну, так давай. Спешить-то некуда.

– Хорошо, расскажу. Ты про староверов слыхал?