Потерявшие память - Роберт Лоуренс Стайн Страница 5

— Но всё же ответь, — требую я, — почему ты за мной следила.

— Потому что ты не такой, как все.

«О! Этого ещё не хватало! Она меня раскусила!»

Я понял, что попался.

Но вдруг услышал:

— Я тоже не такая, как все. Я другая. Я — как ты, Джейкоб…

Первая мысль: она лжёт. Или разыгрывает меня.

Я выпрямился, скрестив руки на груди (ощущая мокрую от пота ткань рубашки):

— Докажи! — говорю я. — Попробуй доказать!

— Ладно, смотри. — Не колеблясь, Арлин высоко подворачивает рукава свитера, поднимает вверх руки — никаких отверстий под мышками. — Я ем ртом. Как и ты.

Но я всё-таки ещё не верю ей:

— А может быть, я…

— Перестань, — возражает Арлин. — Я видела тебя. Ты пытался поднести бутерброд ко рту, чтобы откусить, но девочки помешали тебе.

Я успокаиваюсь. Засовываю руки в карманы джинсов.

— Я прежде не встречал тебя в нашей школе, Арлин. Откуда ты?

Неожиданно девочка опускает голову. Смотрит в землю. Говорит еле слышно:

— Я… Я не помню…

Я поражён. Этого не может быть!

— Ты шутишь, правда? Ты должна помнить, откуда ты.

— Н-нет, не знаю, — качает она головой. И когда я поднимаю глаза, я замечаю в них слёзы. — Н-ничего н-не помню, — заикаясь, говорит она. — Я даже н-не помню свою фамилию.

— Э? — я по-прежнему смотрю на неё.

По её щеке катится слеза.

— А сам ты здешний?

Она быстро смахивает слезинку пальцем и внимательно смотрит на меня. И тут только до меня доходит, что я и сам ничего не помню!

Кто я? Откуда я? Что со мной происходит?

С трудом произношу:

— Я… Я не знаю… Тоже не помню…

Мои ноги трясутся слишком сильно, они не держат меня. Внезапно чувствую головокружение. И падаю в траву. Сажусь, прислонившись спиной к стволу дерева.

И, зажмурившись, пытаюсь вспомнить.

Где я живу? Откуда я пришёл?

Почему я не могу вспомнить?

— Это так страшно! — говорит Арлин. — Я не знаю никого из ребят в этой школе. Не понимаю написанного… Но ведь я же пришла утром в свою школу! Сначала всё казалось таким, как всегда. И дорога в школу… И всё-всё. А потом… и школа, и учителя стали какими-то незнакомыми, другими… И ребята тоже… странные… И… И… — Слова застряли у неё в горле.

— Как ты думаешь, нас только двое… не таких, как они? — спрашиваю тревожно.

Но прежде чем она успевает ответить, я слышу тихое: хрюк…

Арлин пронзительно взвизгивает, вцепившись руками в волосы. Вытаскивает толстого волосатого жука.

— Фу! Что это?

— Это насекомые! Они ужасны! — кричу я. — Они…

Это всё, что я успеваю сказать.

И опять: хрюк…

Волосатый пузырь падает мне на плечо. Ещё один — на голову. Ещё один — ползёт по спине.

Нет!

Насекомые дождём сыплются с дерева. Они просто усеяны этими чудовищами. Они снова ползают по мне, роятся.

Они везде — на одежде, в волосах, прилипают ко лбу, к щекам, к спине…

Они похрюкивают… пульсируют… подрагивают у меня на коже.

Арлин пытается бить их, как комаров. Обеими руками выдёргивает из волос. Она кричит, визжит, широко открыв рот… Я вижу, как одна тварь опускается ей прямо на язык.

Она задыхается, кашляет, пытается выплюнуть жука.

Но их слишком много!

Их ужасающе много!

Они покрывают нас плотным слоем… кусают… вцепляются в кожу лица… кишат под одеждой…

Забывшись, мы оба дико визжим, кричим, вопим во всю силу лёгких:

— Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста! Помогите нам!

Кто-то кричит нам в ответ. Я слышу топот бегущих ног.

Появляются дети, их человек пять-шесть. Я узнаю их: они из нашего класса. Лица красные и потные, видно, что они мчались изо всех сил!

Среди них девочка, которая стояла у доски: Мирна. И парнишка в красной футболке.

Они мгновенно окружили нас.

Мы с Арлин всё ещё вытаскиваем жуков из волос, давим их ногами, отрываем от себя…

— О, ворчуны!.. — восклицает Мирна.

— Да, это ворчуны, ворчуны! — повторяют другие ребята.

Так вот, оказывается, как они называются! Эти мерзкие твари, покрытые колючей шерстью, — всего лишь «ворчуны»!

— Что нам делать? — вопим мы с Арлин. — Помогите же нам!

Мирна смахивает мохнатое насекомое с плеча своей зелёной майки, смешно складывает губы трубочкой и начинает посвистывать.

Ребята присоединяются к ней. Повисает общий свист, совсем не музыкальный. Он становится всё громче и громче.

И вдруг я замечаю, что кровососы, покрывающие мои руки, замирают и начинают дрожать и трястись. Я могу лишь беспомощно смотреть, как они вздрагивают.

От их дрожи колышутся волосы на голове.

С лёгким «шлёп!» валится на землю жук, сидящий на плече Арлин. Другой падает с её головы. И ещё один, и ещё…

А свист становится столь пронзительным, что у меня болят уши, темнеет в глазах.

Под этот свист жуки опадают с нашей одежды: шлёп… шлёп… шлёп…

Они падают с дробным звуком, напоминающим стук крупных капель дождя по грязи.

Ребята продолжают свистеть, пока не отваливается последний кровосос.

Я судорожно чешу голову, чешу спину. От укусов горит всё тело. Я весь дрожу от адской боли и с трудом выдавливаю:

— С-спас-сибо!

— Но почему вы сами не свистели? — удивляется Мирна. Она окидывает нас обоих презрительным и подозрительным взглядом. — Ведь вы же знаете, что это единственный способ избавиться от ворчунов!

— Это каждому известно, — добавляет один из мальчиков.

— Ой, да… конечно, — лепечет Арлин. — Мы с Джейкобом просто запаниковали…

Парнишка в красной бейсболке между тем подбирает одну мохнатую, похожую на налитой пузырь, тварь. Он резко стискивает её между ладонями. И я слышу: уф! Словно лопнул маленький воздушный шарик. Из насекомого брызжет отвратительная зелёная жидкость.

Мальчик смеётся и подбирает следующего.

Подносит его к лицу приятеля. Снова хлопок, уф, и брызги липкой жёлтой жидкости орошают воротник его рубашки. Оба хохочут.

И тут начинается настоящая война. Оружие — мёртвые ворчуны. Ребята собирают их, подносят друг к дружке, давят их и хохочут, глядя, как жёлтая слизь оседает на чьём-либо лице или одежде.