Вампир. История лорда Байрона - Том Холланд Страница 50

Я был сражен горем. Всю поездку до Ньюстеда я ничего не чувствовал. Я рыдал и смеялся у трупа матери, целовал ее лицо. К своему удивлению, я не отчаивался, словно вместе со смертью матери исчезла и жажда крови. Я оплакивал ее как сын оплакивает мать, в течение нескольких дней наслаждаясь забытым удовольствием от печали, испытываемой простыми смертными. Я был совершенно один на всем белом свете. Была еще сестра Августа, которую я совсем не знал. Она прислала в письме свои соболезнования, но в Ньюстед не явилась, и я, к своему облегчению, был рад тому, что не испытываю к ней «кровной тяги». Если бы я почуял ее кровь, то вскоре был бы охвачен жаждой, но я не чувствовал искушения найти ее, я страдал по матери. Я поклялся, что наши пути с Августой никогда не пересекутся. Неделю спустя после смерти матери я отправился на охоту в лес аббатства. Такого наслаждения я не испытывал с тех пор, как повстречал в Афинах своего ребенка. Возможно ли, что со смертью матери померкнут и воспоминания об этом? Я молился, чтобы это было так, и по истечении месяца начал верить в это.

И все же все было не так, как прежде. На Востоке я был свободным существом, упоенным новизной преступления, но здесь, в Англии, я стал другим, моя жажда стала более мучительной и нетерпеливой, а мир был слишком туп, чтобы понять это. Я оградил себя стеной холодности от несведущей толпы смертных, рыская в ней как неутомимый охотник. Все более и более я понимал, что значит быть чужим — духом среди плоти, пришельцем на земле, которая когда-то была его домом. Я упивался своим одиночеством и жаждал воспарить, как дикий сокол, высоко и свободно над бренной землей. Я вернулся в Лондон, в этот мощный водоворот порока и соблазнов, где взбирался на самые головокружительные вершины наслаждений. В темных закоулках города, где отчаяние притаилось ночным кошмаром, я стал воплощением ужаса, сея смерть вокруг себя. Я настигал свои жертвы и с жадностью утолял голод в безлюдных трущобах, окутанных туманом. Но я не собирался прозябать в нищих городских кварталах, как крыса в грязной вонючей норе, — я, вампир, существо наделенное необыкновенным могуществом. Я знал, что весь Лондон будет лежать у моих ног. Я проник в салоны большого света, этого сверкающего мира особняков и балов.

Мой приятель оказался прав, говоря о «Чайльд-Гарольде». Проснувшись однажды утром, я обнаружил, что стал знаменитостью. Все обезумели не столько от поэмы, сколько от ее автора. Мне наносили визиты, искали моего расположения, желали меня видеть, мое имя было у всех на устах. Но не поэзия, а скорее волшебные чары моего взгляда, таинственность облика покорили лондонских герцогинь и виконтов, словно каких-нибудь сельских простаков. Стоило мне зайти в гостиную, где кружились в вальсе богатые красивые пары, и в один миг сотня глаз устремлялась на меня, сотня сердец начинала учащенно биться при моем взгляде. Но все эти люди вряд ли осознавали, что с ними происходит, — откуда им было знать о вампирах и их тайной жизни? Но я-то знал и укреплял свою власть повелителя тьмы.

Но, несмотря на все доказательства моего могущества, я не был счастлив, находя своих жертв среди бедняков и аристократов с их надоедливым обожанием. Оба класса утоляли мою ненасытность, словно огонь сжигавшую мои внутренности, и, если бы я не пил кровь, страсть иссушила бы меня дотла. Стоило мне попытаться погасить пламя в душе, и оно разгоралось еще сильнее. Я страстно, как искупления, желал обыкновенной земной любви, чтобы она прохладным дождем остудила мое сердце. Но где найти такую любовь? Меня окружали покорные рабы, я их презирал, потому что они любили меня, как кролик — гремучую змею. Вряд ли я мог порицать их — ведь взгляд вампира так сладок и смертелен. Временами, когда жажда крови была утолена, могущество начинало тяготить меня. В такие минуты во мне оживал простой смертный.

Это случилось в зените моей славы на балу у леди Уэстморленд. Как обычно, толпа поклонников окружила меня в надежде поймать взгляд или слово, но среди присутствующих была одна дама, которая не обращала на меня внимания. Я попросил, чтобы меня ей представили, но получил отказ. Меня это сильно заинтриговало. Несколько дней спустя я снова встретил ее, на этот раз мы познакомились. Леди Каролина Лэм была замужем за сыном леди Мельбурн, чей особняк в Уайтхолле был одним из самых фешенебельных в городе. На следующее утро леди Каролина пригласила меня к себе, она приняла меня в своей комнате, одетая в костюм пажа.

— Байрон, — произнесла она, растягивая слова, — проведите меня в свой экипаж.

Я улыбнулся и исполнил ее приказание.

— К докам, — бросила она вознице.

У нее были хорошенькие губки, несколько костлявая фигурка, но в этом одеянии она очень напоминала мне Гайдэ. И я решил, что она обязательно будет моей. Вероятно, она тоже подумала об этом.

— Ваше лицо, — произнесла она драматическим шепотом, — я думаю, это моя судьба. Она схватила мою руку.

— Какая холодная!

Я постарался скрыть за улыбкой свое недовольство. Леди Каролина задрожала от восторга

— Да, — сказала она, порывисто целуя меня. — Ваша любовь осквернит, совершенно уничтожит меня!

Ее, казалось, увлекла эта идея. Она откинулась на спинку сиденья.

— Быстрей, — закричала она вознице, — быстрей, твой хозяин жаждет согрешить со мной!

Я овладел ею в грязной вонючей таверне, где-то на окраине доков.

— Как ужасно, — задыхаясь от наслаждения, говорила Каро, — быть объектом твоей похоти. Я опозорена, погублена, я убью себя!

Она снова страстно поцеловала меня:

— О Байрон, ты дьявол, порождение тьмы!

Я улыбнулся.

— Опасайся меня, — насмешливо прошептал я. — Разве ты не знаешь, что мое прикосновение смертельно?

Она нервно засмеялась, ее лицо приобрело торжественное выражение.

— Да, — важно проговорила она, — я думаю, что так оно и есть.

Она выскользнула из моих объятий и выбежала из комнаты, я не спеша оделся, последовал за ней, и мы вместе вернулись в Мельбурн-хаус.

Как недалека была Каро от истины, называя меня дьяволом, ангелом смерти! Может, она что-то подозревала? Я сомневался, но был очарован ею и далек от выяснений. На следующий день я принес ей розу.

— Вашей милости каждый миг нравится все новое и редкое.

Каро посмотрела на розу.

— В самом деле, милорд? — прошептала она. — Мне казалось, что вы лучшего мнения обо мне.

Она истерично захохотала и начала срывать лепестки с цветка. Пресытившись наконец мелодраматической игрой, она провела меня в гостиную леди Мельбурн.

Войдя в комнату, полную гостей, я сразу же почувствовал присутствие еще одного вампира. Я глубоко вздохнул и огляделся по сторонам, и это чувство исчезло. Но я был уверен, что чутье не обмануло меня. Ловлас обещал написать письмо девушке нашей породы, чтобы она опекала меня, пока я буду в Лондоне. Я снова обвел глазами гостиную. Каро наблюдала за мной своими безумными горящими глазами. Леди Мельбурн и все присутствующие смотрели на меня. И только одна девушка, которую я заметил в дальнем углу зала, не обращала на меня внимания.