Блаженны мертвые - Йон Айвиде Линдквист Страница 50

— Пап, а почему свет быстрее звука?

— Ну, потому что... — Давид устало провел ладонями по лицу. — Потому что... Хороший вопрос. Не знаю. Спроси... — Давид прикусил язык, чуть было не сказав: «Спроси маму». Вместо этого он сказал: — Тебе пора спать.

Он уложил Магнуса в постель, но рассказывать сказку был уже не в состоянии. Тогда Магнус попросил почитать ему вслух, и Давид открыл сказку про леопарда, потерявшего пятно со своей шкуры. Магнус уже знал ее наизусть, но каждый раз неизменно смеялся на том месте, когда леопард начинал пересчитывать свои пятна, не досчитываясь одного.

Читать с выражением у Давида не было сил. Он попытался изобразить удивление леопарда, но, услышав натянутый смех сына, тут же прекратил и продолжил читать как есть. Когда сказка закончилась, они надолго замолчали. Давид уже собрался потихоньку выйти из комнаты, когда Магнус произнес:

— Пап?

— Да.

— А мама будет у нас жить?

— В каком смысле?

Магнус свернулся калачиком, подтянув ноги к животу.

— Ну, пока она мертвая?

— Нет, она вернется, когда выздоровеет.

— Я не хочу, чтобы она с нами жила, пока мертвая.

— Она и не будет.

— Честно?

— Да.

Давид наклонился над кроватью и поцеловал Магнуса в щеку. Обычно Магнус уворачивался и корчил рожи, но на этот раз он лежал смирно, подставив лицо для поцелуя. Давид выпрямился. Магнус нахмурил лоб, словно собираясь о чем-то спросить. Давид подождал. Магнус посмотрел ему в глаза:

— Папа? А ты сможешь без мамы?

Давид почувствовал, как у него сводит скулы. Шли секунды, а он так и не мог вымолвить ни слова. Какой-то голос в подсознании вопил: ответь же, ну ответь, ты же его пугаешь! — но он только выдавил из себя через силу:

— Спи, сынок. Все будет хорошо.

Давид оставил дверь в спальню открытой, зашел в ванную и открыл кран, надеясь, что шум льющейся воды заглушит его плач.

Сколько раз представлял себе, что будет, если Ева умрет. Пытался представить. Нет, не так. Сколько раз эта мысль закрадывалась ему в голову. Несчастный случай — с кем не бывает, вон в газетах каждый день — статьи, фотографии. Один на дороге разбился, другой в озере утонул, третьего лавина накрыла.

Он представлял себе тягостную лямку быта с его повседневными заботами и обязательствами, воображал, как со временем жизнь его снова начнет обретать смысл. Но теперь, когда это случилось, Давид испытывал боль, какой и вообразить себе не мог.

Папа? А ты сможешь без мамы?

Ну как может восьмилетний ребенок до такого додуматься?

Давид сполз на пол, уткнувшись головой в край ванны, постепенно наполняющейся водой. Может, и зря он пытался скрыть свое горе от Магнуса. Но Ева же не мертва, — значит, рано ее оплакивать. Но и не жива, а значит, поздно надеяться. Что ему еще оставалось? Ничего.

Он выключил воду и вытащил пробку из ванной. На кухне он открыл новую бутылку вина. Не успел он налить себе бокал, как в дверях возник Магнус, завернутый в одеяло.

— Пап, я не могу заснуть.

Давид отнес сына в их с Евой спальню и уложил в постель. Магнус тут же утонул в огромной кровати. Когда он был маленьким, он частенько забирался к ним, если не мог заснуть. Здесь он чувствовал себя в безопасности. Давид улегся рядом с сыном, обняв его. Магнус уткнулся ему в бок и глубоко вздохнул.

Давид закрыл глаза, подумал: «Где бы мне найти такую кровать?»

Он боялся, что мать обо всем узнает из утренних новостей, но, на его счастье, она их не смотрела, и, когда она позвонила ему в середине дня, чтобы обсудить события минувшей ночи, он выслушал ее и тут же попрощался, сославшись на занятость. Конечно, и она, и отец Евы имели право знать, но у него сейчас не было на это сил.

Дыхание Магнуса становилось все глубже. Голова его покоилась у Давида под мышкой.

Кто бы меня самого утешил...

Единственное, что сейчас приходило на ум, — это початая бутылка вина на кухне. Туда-то он и направится, как только сын уснет. Лишь в объятиях Евы он обретал покой, но ее больше не было. Голова его утопала в подушках, и он лежал, глядя на голубые отсветы на потолке. Гром отдалялся, и только глухой рокот все еще перекатывался за горами. Струи дождя сбегали по стеклу.

...раз уж мертвые воскресают...

В голове его промелькнула спасительная мысль, и он тут же за нее уцепился.

...так, может, скоро и другие чудеса начнутся?

Вампиры, шапка-невидимка, пещерные тролли, говорящие животные, пришествие Христа. И все, все переменится.

Давид улыбнулся. От этой мысли ему стало легче. Неизменный порядок вещей, вся эта обыденность с пикниками в парке и сигналами точного времени казались ему насмешкой мироздания, в то время как торжество мифологии означало бы крушение этого порядка. Стремление ученых объяснить этот феномен с биологической точки зрения было ему чуждо.

Придите же, ангелы и эльфы, здесь так холодно!

За два часа они успели обойти двенадцать домов и поговорить где-то с двадцатью людьми. Некоторые сразу захлопывали дверь перед их носом, но чаще их все же выслушивали до конца. К Эльви и самой не раз приходили свидетели Иеговы, и она всегда отвечала им мягким, но уверенным отказом. Однажды она наблюдала из окна, как они ходят из дома в дом и, едва успев постучать в одну дверь, уже идут стучаться в другую. Эльви с Хагар повезло больше.

Может, дело было в исключительных обстоятельствах, а может — в силе убеждения Эльви. Несмотря на явление Богородицы, Эльви не обольщалась на свой счет и совершенно не рассчитывала, что ей тут же удастся обратить в веру все человечество. Такого не случалось даже с библейскими проповедниками.

Сгустившийся воздух обволакивал их тонкой пеленой, но гроза, похоже, решила подождать, пока Эльви с Хагар не выполнят свою миссию.

Среди тех, кого им удалось убедить, были в основном женщины их возраста, — впрочем, в их числе оказалась и пара мужчин. Больше всего энтузиазма проявил молодой человек лет тридцати. Он был компьютерщиком и тут же предложил свои услуги, если им понадобится сделать сайт или вывесить информацию в Интернете. Они обещали подумать.

В начале восьмого небеса как прорвало. Когда ветер принялся трепать верхушки деревьев, было уже темно, как в зимнюю ночь. Вскоре начался ливень, за какую-то пару минут превратившийся в нескончаемый водопад.

Эльви и Хагар открыли зонты, и капли забарабанили по натянутой материи, а вокруг повисла плотная завеса дождя, с такой яростью обрушившегося на крыши машин, что подруги с трудом различали голоса друг друга. Взявшись за руки, они направились домой, осторожно ступая между луж в своих легких туфлях.