Моя любимая сказка - Ксандр Лайсе Страница 53

* * *

А если старуха там… Если она там сейчас?

Я вышел из машины. Свободных мест во дворе было полно, и я припарковался возле самого подъезда. Хорошая штука — профессиональная память. Побывав здесь только один раз, нужный дом я нашёл без проблем. И вот теперь стоял в раздумьях.

Вдруг она сейчас — там? Ведьма…

Я открыл багажник. Ящик с инструментами. Кажется, у меня тут должен быть макетник… Но при ближайшем рассмотрении обнаружилось: от тонкого острейшего лезвия осталась только два звена.

Не годится. С сомнением я уставился на длинную отвёртку. А чем вообще положено сражаться с ведьмами? И — смогу ли я?..

Представившаяся картина не обнадёжила. Я почувствовал рвотный рефлекс и захлопнул багажник, так ничего и не взяв.

В конце концов, что толку будет и от пистолета — даже случись у меня оный — если старухе достаточно будет… Я вспомнил, как каменел каждый раз с её появлением. Что будет толку?

Что вообще толку?

Яра…

И грубая, похожая на верёвку, нить.

* * *

Дверь распахнулась почти сразу после звонка. Оказывается, она даже не была заперта.

Ярослава!

На пороге стояла Ярослава. Бледная, но живая и невредимая.

Открыла сразу. Как будто всё это время ждала в прихожей. Ждала… Меня? Или?

Её щёки начали прямо на глазах наливаться краской.

— Миш… — она опустила глаза — Ты…

Ребёнок, которого застали на кухне за похищением булочек. Я не дал ей продолжить. Ибо сам чувствовал себя примерно так же. Лучше уж сразу…

— Яр, та моя записка… Это было ещё до… До того, как ты мне всё рассказала… Понимаешь, я думал — у тебя ещё кто-то… То есть, что она — твоя родственница. А ты… тогда пропала. Я думал, что пропала… В общем, я тогда её под дверь и сунул, — она опять смотрела на меня так, словно видела в первый раз, — А потом совсем про неё забыл… Только сейчас… сегодня… про эту бумажку вспомнил.

— Какую бумажку?

— Ну, — я смешался, — записку. Тебе под дверь засунул.

— Миш, я не видела никакой записки, — она напряглась, — И… будет лучше, если ты уедешь… Это — моя жизнь, и я… я не хочу… усложнять твою…

Не видела?!

Меня словно вдруг накачали гелием: захотелось подпрыгнуть. Я бы, наверное, провисел в воздухе какое-то время — так мне стало легко. Но почти сразу гелий улетучился. Так. Не видела. С одной стороны — замечательно. А вот с другой? Получается, она действительно всё обдумала… И… Это как же теперь?..

И тут я принялся бессовестно врать.

— Послушай… Вчера ночью я посмотрел кое-какие книги и, кажется, нашёл способ… Понимаешь, можно… мы можем… Яр, ты слышишь?! Мы можем сами разобраться с ней… со старухой, — «только бы вытащить её отсюда! Найти-то — мы что-нибудь рано или поздно найдём, придумаем, — только бы сейчас вытащить…» — Я же говорил, обещал, что постараюсь… Понимаешь, получилось! Понимаешь?

Я ещё долго что-то говорил. Надеясь, что она не спросит о сути «найденного» мной способа. Ярослава словно оттаивала. Наконец она улыбнулась и, бросившись в недра старухиных хором, вернулась с небольшим рюкзачком. «Самые-самые нужные» вещи, не иначе. Захлопнула дверь, повернула ключ.

Мы, держась за руки, почти бегом спускались по лестнице, и мне казалось, что остатки гелия внутри меня превратились в мелкие угольки. И теперь они медленно, но верно прожигают меня насквозь. Ложь. Я солгал. Казалось бы… Но это — первый раз, когда я солгал ей. Да, ради её же блага. Да, возможно, эта ложь сохранит ей жизнь. Но… от этого она не переставала быть ложью.

* * *

Но главный кошмар — я и понятия не имею, где и как искать этот самый способ. Книжек о колдовстве — толковых, не очень толковых и попросту глупых — у меня полно. От сборника заклинаний даяков [31]до библии Ла-Вэя [32]. Большую часть я по крайней мере просматривал. Но в памяти возникали только какие-то обрывки относительно неизлечимости шаманской болезни и металлических лезвий, рассеивающих, согласно Папюсу [33], враждебных духов. Одно другого стоит.

Язык мне оторвать! Хотя — скажи я что-нибудь другое — кто знает, как поступила бы Яра? Я посмотрел на неё.

Ярослава сидела, кажется, совершенно расслабленно, миролюбиво глядя в окно на проносящиеся мимо окрестности. Только в глазах, когда она оборачивалась ко мне, мелькали то и дело мелкие искры… Восторг? Адреналин? Безумие надежды? Всё сразу?

Когда утром она осталась одна — это было отчаяние. Тупое, глухое отчаяние. Каждой своей клеткой она поняла, насколько это глупо и бесполезно — переть против собственной судьбы. Даже не головастик против водопада. Даже не снежинка против метели.

Сначала она решила и вещи свои не забирать: зачем? Но потом передумала, сходила к себе и собрала-таки рюкзак. Машинально побросала в него первое, что попалось под руку. Записку у двери она не заметила.

А вот послание для меня она просто заставила себя написать. Опять звучало внутри: зачем? Но она смогла — в последний раз — взять себя в руки и черкнула строчку. На всякий случай.

Сама она была уверена, что я не только не стану её разыскивать, но, наоборот, обрадуюсь неожиданному облегчению. Баба с возу…

— Я глупая? — я молча покачал головой — Нет, не надо! Я глупая…

На душе было муторно.

* * *

— А что это за обряд? Расскажешь?

Ярослава стояла возле книжного шкафа. Вот оно! Случилось то, чего я ждал с ужасом. Теперь оставалось только одно — играть до конца. Потому что иначе…

Когда дверцы шкафа распахнулись, она отступила назад. Изнутри пахнуло грустным запахом старой бумаги. Словно зевнуло чудовище, дремавшее много веков.

— Конечно! Сейчас, только найду, где… — я доставал книги сразу по несколько штук и складывал их прямо на полу.

Получившуюся стопку я в несколько приёмов переместил на стол и принялся перелистывать книги одну за другой. Делая вид, что я просто не запомнил названия. Пожалуй, мне не было стыдно… Наоборот, я почему-то был уверен, что вот сейчас найду именно-то-не-знаю-что… Которое наверняка не существует в природе. Чепуха. Я просто тянул время. Отсрочивал неизбежное разоблачение, за которым последует… Что?