Женщина-сфинкс - Лана Синявская Страница 54

– Да.

– Думаешь, он у него?

– Нет, я так не думаю. Иначе вся эта суета бессмысленна. Скорее всего, он ищет его, более того, он точно знает, где его искать. Нет, опять не то. Он знает того, кто знает.

Анна непонимающе уставилась на подругу.

– По-моему, ты заговариваешься, – осторожно заметила она.

– Да нет. Я хочу сказать, что камень вовсе не пропал, как считают. Елизавета Рэтленд его спрятала.

– Зачем? – округлила глаза Анна.

– Не знаю. Может, боялась, что его украдут? Например, те же Сэффлоки. Мамашу Франсис считали ведьмой, ей и карты в руки. Елизавета осталась одна и не знала, что предпринять…

– А как же любовник? Мы ведь решили, что сонеты написаны Феникс и Голубем, то есть Рэтлендами, а там ясно сказано, что у жены был возлюбленный.

– Ты смогла бы довериться какому-то гомику?

– Я нет, но Елизавета могла думать по-другому. В конце концов, она сама его выбрала.

– Это была всего лишь месть. Любила она только мужа. Вспомни поэму – она его боготворила. Поэтому и умерла.

– Вот уж действительно: любовь зла…

– Если он – подлинный Шекспир, то ее любовь меня не удивляет. Он был гением, равного которому так и не появилось. Пусть Рэтленд был не слишком приятным человеком, прямо скажем, с большими отклонениями, но он был гением!

– Не забывай, что это всего лишь наши догадки, – напомнила Аня грустно.

– Да помню я, – отмахнулась Яся. – Сейчас вообще речь о другом. Сомнений больше нет: в тебя вселилась душа Елизаветы. К счастью, она не живет в тебе постоянно, а вертится поблизости, но это явление временное. Она обязательно попытается занять твое место. И это произойдет очень скоро.

– Это почему? – возмутилась Аня, но голос ее задрожал.

– Душа самоубийцы обречена на скитания.

– И пусть себе скитается дальше. Я-то тут при чем?

– Елизавета умерла почти четыреста лет назад. Вопреки слухам, привидения не вечны. Они живут около четырехсот лет.

– А что потом?

– Потом – все. Небытие. Мрак. Забвение. Без надежды на возвращение, – очень печально сказала Ярослава Викторовна. Анна прикусила губу.

– Тогда ладно. Чего уж там, – выдавила она, – пусть живет. Она мне не очень-то мешает. Я даже привыкла.

– Что ты несешь? – рассердилась Яся.

– Как? Разве ты не на это намекала?

– Я вообще ни на что не намекала, а Елизавета для тебя смертельно опасна, как ты не поймешь!

– Да не позволю я ей выселить меня из собственного тела! Что ты меня пугаешь?

– Выселить – это полдела. Елизавета или, если угодно, ее душа хранит всю информацию о живой женщине…

– Куда это ты клонишь? – Анна нахмурила лоб, пытаясь уловить мысль, но Яся не стала дожидаться окончания процесса и выпалила:

– Сомерсет ищет камень, Елизавета знает, где он лежит. Елизавета и ты на данный момент почти одно и то же. Теперь дошло, наконец?

– Дошло, – медленно кивнула Анна. – Но как ты догадалась?

– Он пытался тебя похитить.

Аня надолго задумалась, потом спросила:

– А сама по себе эта Елизавета не может уйти?

– Может. Но пока почему-то не хочет.

– Я ее уговорю, – пообещала Анна зловеще. – Кстати, если причина всего – неприкаянная душа графини, то при чем тут Шекспир? И почему погибли Чебышев и Нурия?

– Ты снова перепутала. Не Шекспир, а Шакспер. Это он убийца. Думаю, его вызвал Сомерсет, и вот по какой причине: Шакспер ненавидел тех, кто сыграл с ним при жизни злую шутку. Поскольку мы решили, что автором розыгрыша были Рэтленд и его жена, то получается, что они – главные враги Шакспера. Для них он был куклой, бессловесной маской, болваном. Тот, кто не умел даже писать, был, по их мнению, не способен помешать игре, то есть подтвердить или опровергнуть созданную легенду. Так оно и вышло, по большому счету. Загадка Великого Шекспира не разгадана до сих пор. Однако умники не учли одну деталь: Шакспер был человеком. Пусть безграмотным и мелочным, но далеко не глупым, предприимчивым и амбициозным. Пока ИГРА приносила ему пользу, он играл по их правилам, но смерть Рэтлендов положила этому конец. Игроки покинули поле, пешка стала не нужна. Шакспера вышвырнули из мира, к которому он уже привык, заставили убраться из Лондона, где ему очень нравилось.

– Ты так складно говоришь, как будто была там сама, – заметила Аня подозрительно.

– Да нет же. Все это раскопал Сашка. А я просто прочла его бумажки и сделала выводы. Общеизвестный факт, что в тысяча шестьсот двенадцатом году Шакспер вернулся в Стратфорд и после этого не издал ни строчки. Теперь мы знаем, что в этом году умерли Рэтленды, и игра потеряла всякий смысл. Вскоре после похорон Шакспера вызвали в Бельвуар, замок Роджера, где заплатили сорок фунтов. Запись об этом сохранилась в расходной книге. Сумма вполне приличная и сильно смахивает на выходное пособие. Думаю, условием выплаты этих денег было немедленное отбытие из Лондона. Шакспер не умел писать, но он мог говорить, а посвященным в розыгрыш не хотелось лишних слухов.

На некоторое время все шло так, как было задумано, но деньги закончились. И в Шакспере проснулась обида. Жить в захолустье после блестящего Лондона – это, скажу тебе, то еще испытание. Очевидно, он предпринял какие-то шаги к тому, чтобы изменить ситуацию, но в результате получил совсем не то, что ожидал. Помнишь внезапное появление в городке Бен Джонсона? Думаю, он был одним из главных сообщников Рэтленда. Ему и поручили решить проблему.

– Да уж, он ее решил, – оскалилась Анна.

– Решил же. Вот только о проклятии не подумал. Живой Шакспер больше не угрожал ТАЙНЕ, но мертвый представлял угрозу.

– Мало ли кто что сказал? Джонсон не похож на слишком доверчивого. Отчаянный парень и циник к тому же.

– Это не мешало ему быть суеверным. Шестнадцатый век все-таки. К тому же выбить надпись-предупреждение на надгробии ему могли посоветовать, ведь не один же он участвовал в розыгрыше Рэтленда. Сдается мне, там развлекалась целая команда.

– Ладно, это я поняла. Но зачем Сомерсет заставил Селию Бэкон доставать прах?

– Чтобы узнать, где спряталась душа Елизаветы, разумеется. Живым не дано знать помыслы умерших душ, а дух Шакспера сделал это с легкостью.

– А за что пострадал бедный профессор? Зачем было его убивать?

– Но ведь он разгадал тайну Шекспира. Ты сама убедилась в этом, когда прошла тот путь, что прошел он. Столько веков лучшие умы пытались понять феномен Шекспира, но только Чебышеву удалось найти истину. Пока он искал ее, был не опасен и даже полезен, но Чебышев собирался обнародовать свое открытие на конференции.

– И поэтому он до нее не дожил, – грустно закончила Аня.