Колдовской круг - Сергей Пономаренко Страница 54

Опасность не отступила, но страшнее всего неизвестность. Слышится шорох за дверью.

— Не получается, сеньора. Он для этого слишком толстый.

— Оставьте его у двери.

— Сеньора, я не могу этого сделать, вдруг он пропадет?

— Я уже сплю, — говорю сонным голосом. Хриплю, наверное, от страха. — Утром возьму его на ресепшн!

— Как вам будет угодно, сеньора.

Шаги удаляются, но я не рискую открыть дверь. Ложусь в постель. Теперь можно и не надеяться, что засну в ближайшее время. Какие нервы надо иметь, чтобы заснуть в такой ситуации!

Выспаться мне не удалось, так как не было еще и девяти часов, как меня разбудил звонок мобильного телефона.

— Привет, Иванна! Вчера обещал тебе провести экскурсию, рассказать о средневековом Форли. Ты готова?

«Что ты можешь знать о том времени?»

— Мне нездоровится, и нет желания покидать номер.

— Извини, Иванна, но с твоей мерехлюндией надо бороться.

— Что? Что еще за хлюндия? — недоумеваю я.

— Печальное настроение, меланхолия.

— Слово смешное, а смысл печальный. У меня — мерехлюндия! — непроизвольно улыбаюсь.

Надо будет запомнить. Не хандра, механизм возникновения которой понятен каждому, а таинственная мерехлюндия…

— Свежий воздух и общение помогут поднять твое настроение. Находясь в Италии, нечего сидеть в номере затворницей. Посмотри в окно — какая прекрасная погода!

— Я не буду больше мерехлюндить? — Расплываюсь в глупой улыбке.

— Тебя по-прежнему интересует время правления Катарины Сфорца? — Алекс говорит серьезно, он не разделяет моего веселья по поводу незнакомого слова. Возможно, ему оно не кажется смешным, а вот меня немного развлекло.

— Не скажу, что без этого не смогу жить, но любопытствую.

— Тогда назначь мне встречу.

Я задумалась: как поступить? Впрочем, Гоша мне порекомендовал быть на людях.

— Если ты не против, через час в вестибюле гостиницы.

— Буду рад тебя увидеть. До встречи.

Набираю номер мобильного Гоши. Слышу гудки вызова, но ответа так и не дождалась.

В Средневековье я не раз меняла тела, и теперь собственное в зеркале показалось чужим. Словно я и не я. Обнаженная, стою возле зеркала, внимательно осматриваю себя, как будто боюсь, что в мое отсутствие кто-то мог воспользоваться моим телом.

Не заметив ничего подозрительного, обзываю себя неврастеничкой и начинаю готовиться к встрече.

Уже выходя из номера, посмотрела на себя в зеркало и заметила, что забыла накрасить губы. Это на меня не похоже, а вот Луиджина не знала губной помады. Еще раз убеждаюсь в том, что, обитая в ее теле, невольно кое-что у нее позаимствовала.

Алекс нетерпеливо делает круги по вестибюлю, увидев меня, радостно бросается навстречу.

— С чего начнем экскурсию, Иванна?

— На твое усмотрение.

— Тебя по-прежнему интересует Катарина Сфорца?

— Хотелось бы дослушать историю о ней до конца.

— Прекрасно, услышишь. Что хочешь увидеть? Куда сначала пойдем?

— Основные городские достопримечательности я вчера увидела.

— Думаю, не все. Может, городской музей тебя заинтересует? Картинная галерея, музей инквизиции в доминиканском монастыре… — Я ощутила, как тревожно забилось сердце. — …Или давай сходим в церковь Сан Пеллегрино Лациози, где тебя излечат от хандры. Совместим приятное с полезным. Жил в Форли вельможа Пеллегрино Лациози, который…

— Я выбираю доминиканский монастырь.

Не знаю, для чего мне этот зловещий монастырь? Надеюсь узнать что-нибудь о судьбе Луиджины? Ведь, несомненно, существуют архивы инквизиции, и где еще им храниться, как не в монастыре доминиканцев, «псов господних»?

— Раз тебе интересно, идем, — озадаченно произнес Алекс.

Мы вышли на улицу и направились к площади, откуда доносился несмолкаемый гул голосов. Увиденное произвело такое впечатление, будто мы вдруг оказались в другой стране и в иное время. Площадь, до этого радовавшая простором, превратилась в огромный бурлящий рынок, где среди продавцов больше всего было китайцев и цыган.

— Сегодня рыночный день, поэтому здесь вавилонское столпотворение, — с извиняющейся интонацией сказал Алекс. — Ты ничего не хочешь купить? Можно побродить там.

— Спасибо за предложение, но делать покупки предпочитаю в магазинах. Я не шопоголик, чтобы соваться в это безумие.

— Тогда давай обойдем площадь стороной.

Выбравшись из толчеи, Алекс остановил конную двуколку, и она отвезла нас к невзрачному серому двухэтажному зданию.

— Это и есть доминиканский монастырь, — указал на него Алекс.

Здание даже отдаленно не напоминало доминиканский монастырь в Средневековье. Мне вспомнился его внушительный вид, тогда он напоминал крепость с внутренним квадратным двором. Заметив разочарование на моем лице, Алекс пояснил:

— Во время войны монастырь попал под бомбежку и почти полностью был уничтожен. Отстроили, как смогли. Удалось восстановить лишь часть храма. Наверху расположен отдел древностей городского музея, внизу — музей инквизиции. С чего начнем?

— С подземелья.

Вновь я спускаюсь по крутым ступенькам. На первом уровне проводились дознания, подземная тюрьма находилась гораздо глубже. Представленный здесь ассортимент всевозможных орудий пыток более широк, чем тот, с которым меня ознакомил палач. Тут и «седло еретика», и «нюрнбергская дама», которых в те времена не было. Восковые фигуры изображают палача, инквизитора, заседателей, нотариуса, записывающего показания, и самих заключенных, мужчин и женщин. Юную девушку в обнаженном виде растянули на горизонтальной дыбе, в чертах ее лица мне видится что-то знакомое. Луиджина? Нет, это лишь игра воображения.

— Попасть в лапы инквизиторов означало верную смерть, — вырвалось у меня.

— Не согласен с вами, сеньора, — отозвался музейный служитель, подтянутый мужчина лет шестидесяти, видимо, изнывающий от желания поговорить. — Здесь вершился настоящий суд — с адвокатом, прокурором, и большую часть подозреваемых оправдывали.

— После пыток с использованием «испанского сапога» или дыбы любой признает себя виновным, — не выдержала я. — Но спорить бесполезно, ведь как происходило все на самом деле, мы никогда не узнаем, если только в будущем не изобретут машину времени.

— Опять вы не правы, сеньора. Остались протоколы допросов, которые подтверждают, что во многих случаях выносились оправдательные приговоры. Если не верите, сеньора, я могу показать вам эти документы.

— Архив инквизиции сохранился?! И можно узнать о судьбах узников, попавших сюда?! — У меня перехватило дыхание. Неужели я узнаю о судьбе Луиджины?