Книга мертвых - Дуглас Престон Страница 55

– Не хотите ли присесть? – заботливо предложил Сингх.

Хейворд уселась за стойку, доктор расположился рядом и посмотрел на часы.

– Пациент прибудет через пять минут.

– Какими предварительными результатами вы располагаете?

– Как я уже говорил, это очень необычный случай. В высшей степени необычный.

– Поясните, пожалуйста.

– Электроэнцефалограмма показала наличие очаговых изменений в височных долях мозга. Исследование же с помощью магнитного резонанса выявило ряд мелких повреждений лобных долей, которые, по всей видимости, и вызвали глубокое нарушение сознания и психопатологию.

– Вы не могли бы перевести это на общедоступный язык?

– У пациента, вероятно, серьезно пострадали участки мозга, отвечающие за поведение, эмоции и оценку последствий собственных поступков. Повреждения наиболее значительны в той области мозга, которую психиатры иногда называют «зоной Хиггинботтом».

– Хиггинботтом?

Сингх улыбнулся: по всей видимости, это была узкопрофессиональная шутка.

– Евгения Хиггинботтом работала на сборочном конвейере шарикоподшипникового завода в Линдене, штат Нью-Джерси. В 1913 году на заводе взорвался бройлер, и заготовки взрывом разметало по цеху. Словно произвели выстрел из гигантского дробовика: шарики валялись повсюду. Шесть человек погибли. Евгении Хиггинботтом чудом удалось выжить, но в лобных долях ее головного мозга застряло около двух дюжин крохотных шариков.

– Продолжайте.

– Так вот, у бедняжки произошло полное изменение личности. Из тихой мягкой женщины она превратилась в злобную ведьму, подверженную вспышкам безумия. К тому же пьяницу, неразборчивую в сексуальных связях. Все ее друзья были в шоке. Это подтвердило медицинскую теорию о том, что информация о личностных качествах содержится в мозгу и повреждение последнего может превратить одного человека в совершенно другого. Шарики повредили вентромедиальную лобную часть мозга Хиггинботтом; тот же участок пострадал и у нашего пациента.

– Но в его голове нет никаких шариков, – возразила Хейворд. – Что же могло стать причиной?

– Вот в этом и состоит проблема. Вначале я заподозрил передозировку наркотиков, но в его организме ничего не было обнаружено.

– Может быть, это результат удара по голове или падения?

– Нет. Мы не нашли никаких следов ушибов, синяков или гематом. Мы также исключили инсульт, поскольку повреждения отмечены сразу в нескольких областях, расположенных довольно далеко друг от друга. Единственное объяснение, которое я могу предложить, – это удар электрическим током, причем направленный непосредственно на мозг. Если бы мы имели дело с трупом, вскрытие показало бы гораздо больше.

– Разве от удара током не остаются ожоги?

– Нет, если это сильный ток низкого напряжения – например, генерируемый электронным или компьютерным оборудованием. Но других повреждений нет, поэтому трудно представить себе, как все произошло. Разве что наш пациент ставил на себе какие-то необычные эксперименты.

– Этот человек был специалистом по компьютерным эффектам и занимался подготовкой выставки в музее.

– Я слышал об этом.

Раздался звонок интеркома, и тихий голос произнес:

– Доктор Сингх? Пациент прибыл.

Через окно Лаура увидела, как дверь в другой половине комнаты открылась и в помещение вкатили Джея Липпера. Он сидел в инвалидном кресле, пристегнутый ремнями, делая головой медленные вращательные движения и шевеля губами, с которых, однако, не слетало ни единого звука.

Лицо его было ужасно и напоминало маску: серая кожа обвисла глубокими складками, глаза пугливо бегали по сторонам, язык вывалился изо рта – длинный и розовый, как у страдающего от жары ретривера.

– О Господи! – вырвалось у Лауры.

– Ему ввели большую дозу транквилизатора – для его же безопасности. Мы все еще пытаемся использовать лекарства, ищем нужную комбинацию…

– Понятно. – Хейворд заглянула в свои записи, потом наклонилась вперед и нажала кнопку переговорного устройства. – Джей Липпер!

Липпер медленно вращал головой.

– Джей! Вы меня слышите?

Мелькнуло ли на его лице замешательство, или это ей только показалось? Нагнувшись, Лаура тихо заговорила в микрофон интеркома.

– Джей, меня зовут Лаура Хейворд. Я пришла, чтобы помочь вам. Я ваш друг.

Медленное вращательное движение продолжилось.

– Джей, вы можете рассказать, что произошло в музее?

Липпер не переставая описывал головой круги, собравшаяся на кончике языка слюна пенистой струйкой стекла на пол. Хейворд откинулась на спинку стула и посмотрела на доктора.

– Его родители уже приходили?

Сингх кивнул головой.

– Да, они были здесь. Очень тяжелая сцена.

– Он как-то отреагировал?

– Да, это был единственный случай, когда он продемонстрировал какую-то реакцию, но она длилась недолго. Он вернулся из своего внутреннего мира меньше чем на пару секунд.

– Что он сказал?

– «Это не я».

– «Это не я»? Не знаете, что бы это могло означать?

– Ну… Думаю, у него сохранились какие-то воспоминания о том, кем он был, и, вероятно, он отдаленно представляет себе, кем стал.

– А что было дальше?

Сингх казался смущенным.

– Неожиданно он пришел в ярость. Сказал, что убьет их обоих… вырвет у них кишки. Пришлось ввести ему еще успокоительного.

Хейворд на несколько секунд задержала на нем взгляд, потом задумчиво посмотрела на Липпера. Тот продолжал вращать головой с отсутствующим видом, словно находился за миллион миль.

– Он затеял драку с Карлосом Лакаррой, – сообщил Имхоф специальному агенту Коффи, шагая вместе с ним по длинному гулкому коридору Херкмора. – После этого вмешались друзья Лакарры, и, прежде чем подоспела охрана, определенные повреждения уже были нанесены.

Коффи терпеливо выслушивал официальную версию происшедшего, Рабинер шел рядом. Шествие замыкали двое охранников. Процессия свернула за угол, и перед ними открылся еще один такой же длинный коридор.

– Какие повреждения?

– Лакарра мертв, – ответил Имхоф. – У него сломана шея. Не знаю, что именно случилось, – точнее, пока не знаю. Заключенные молчат.

Коффи кивнул.

– Ваш заключенный тоже серьезно пострадал – сотрясение мозга средней тяжести, многочисленные ушибы, отбитая почка, пара сломанных ребер и неглубокая колотая рана.

– Колотая рана?

– Похоже, кто-то пырнул его заточкой. Это единственное оружие, обнаруженное на месте драки. Как бы то ни было, ему еще очень повезло. – Имхоф деликатно кашлянул и добавил: – Он не производит впечатления силача.