Страх - Роман Канушкин Страница 57

– Как это? – не понял Олег.

Свенельд по-прежнему говорил с серьезным выражением лица, а вот берсерк начал краснеть.

– А он сказал княжичу, что сдерет с него шкуру живьем.

– Что? – изумился Олег.

– Угу. – Свенельд кивнул. – Если он раскроет рот без твоего разрешения.

Воцарилась пауза. Князь уставился на берсерка, обескураженно хлопая глазами.

– Фарлаф! Ну ты… – И князь лишь развел руками.

– А как мне еще было заставить замолчать сына Рюрика! – оправдываясь, пробурчал Фарлаф. Теперь он стал совсем красным.

– Вы оба… – начал князь и вдруг фыркнул. Хотел было продолжить разговор, подавился смешком, а потом все-таки не выдержал и откровенно расхохотался. Свенельд сдержанно улыбнулся, Фарлаф что-то промямлил. Но хохот князя становился все громче и веселее, и вот к Олегу уже присоединились два его старых боевых товарища.

Чуть позже, отирая слезы смеха, князь попросил:

– Занимайтесь с ним. Учите искусству меча, занимайтесь так, чтобы ни на что больше у него не оставалось сил. Чтоб мог только доползти до постели и завалиться спать как убитый.

6

Полная луна плыла над Киевом.

Авось проснулся. Только что его позвал кто-то, вырывая из плена тревожного сна. Авось не знал, чей это был голос. Но в нем словно смешались голоса всех, кого он когда-то любил. Зов был нежным и любящим, зов был мужественным и непреклонным. Но присутствовало в нем и что-то еще… Гордый волчий вой, только теперь он звучал не леденящей сердце тоской, а радостью единения с этим лежащим у ног юноши миром.

Авось вышел во двор. Свежий летний ветерок, играя травами, принес сюда дыхание леса. Авось замер, вслушиваясь…

Он услышал музыку. Тихую, почти за гранью восприятия, и удивительную, словно из нее родились все существующие в мире песни. О любви, трагедиях, славе, о самой прекрасной женщине, приходившей к нему во сне и навсегда околдовавшей его ароматом своих волос, о разлуках, которые заканчивались, и снова о любви. Той, что делает любые тревоги ненужными, потому что где-то в конце этой музыки юноше оставалось лишь сделать шаг и сказать свое «да», вечное «Да!», которое сможет прошептать его сердце сердцу этого пробуждающегося мира.

– Аво-ось! – дохнул лес. И ночь ожила. Его звал лес. Вот Авось услышал, как где-то, очень далеко от него, весело, словно здороваясь, зашелестели листья, посеребренные луной. Зрение юноши словно прояснилось. Он увидел, как на дальнем озере, в самом сердце леса, выпрыгнули из воды играющие рыбы и как по поверхности озера побежали круги, переливаясь в лунных бликах. Где-то на охоту вышла куница и сейчас таилась в ветвях деревьев. Юноша улыбнулся, потому что его зрение побывало в логове лесной свиньи, где множество полосатых кабанчиков толкались у материнских сосков. Авось почувствовал, как в такой тишине распускаются ночные цветы, и услышал, как Ольга, вздохнув, перевернулась в своей постели.

Юноша уже давно шел по направлению к лесу. Если б он захотел, он смог бы сейчас услышать голоса ночных разбойников, но они не интересовали его. Авось тихо засмеялся. Теперь и нюх его обострился. Он учуял, как волки выходят на ночную охоту. Он учуял терпкий страх оленихи и мощный прыжок сильного оленя с ветвистыми рогами, что встал на защиту любимой. Эта охота не удалась… Он слышал, как перешептывались травы и как множество ночных голосов, шорохов и тайных звуков сейчас сливались в Зове и снова становились песней леса.

Авось шел по укромной тропинке, залитой луной, пока не оказался на открытой полянке, и здесь Зов уже звучал оглушительно. Вот впереди, среди деревьев, перед юношей мелькнула спина сильного и показавшегося в этот момент прекрасным волка, да так, что юноша смог различить каждый волосок, и все внезапно стихло.

– Ты услышал Зов. – Перед Авосем стоял князь Олег.

Юноша завороженно, словно боясь спугнуть что-то очень хрупкое, прошептал:

– Что это было? Что со мной?

– Ты услышал Зов, – теперь скорее утвердительно произнес князь Олег. – Зов – это то, чем Боги, которых мы называем Асами, созвали весь этот мир. Из пустоты неподвижности покоя пребудет все сущее.

Авось огляделся по сторонам, но необычное новое видение лишь усилилось.

– Ты волк? – с благоговением произнес Авось. – Это был ты, – теперь уже почти без интонации вопроса сказал Авось. – Белый волк…

Олег мягко улыбнулся:

– Там, где звучит Зов, не существует границ. Пелена этого мира открыта. Волк лишь мой спутник. И я иногда становлюсь им.

– Она говорит, что я не волчонок, – вдруг вспомнил Авось. – Не волк… Значит, это неправда?

– Это значит другое, – тихо сказал Олег. – Жесткие оковы, в которых спал твой разум, отброшены. Но тебе самому предстоит узнать, кто ты.

– Но если я услышал?..

– Лишь только услышал, – возразил Олег. – Посмотри, ведь ты пришел сюда с мечом.

Только сейчас Авось обнаружил, что сжимает в руке свой меч.

– Почему? – начал Авось и тут же перебил сам себя: – Когда-то… я вспомнил! Когда я был еще ребенком, ночью в наш дом приходил оборотень.

– Зов звучит для всех, – сказал Олег, и Авосю показалось, что он услышал в голосе князя тихую печаль. – Но черный волк расколол его на тьму и свет. Разделил Зов. И выбрал темную сторону. Она сулит быстрый результат. И могущество. Но полностью подчиняет. Так было всегда. С момента пробуждения первого черного волка. Но когда он понял это – было уже поздно. Тьма стала им. Тебе предстоит самому решить, кто ты.

– Но как?

Олег рассмеялся и, поигрывая мечом, поднял его:

– У воина лишь один путь. Защищайся!

Авось неожиданно и даже с какой-то шальной радостью оскалился и, взмахнув мечом, бросился на князя. Но тот будто бы растаял на месте и, с невероятной быстротой появившись за спиной Авося, сказал ему на ухо:

– Все еще спешишь.

С радостным, дурманящим воплем Авось побежал вперед, и где-то с краю полянки опять мелькнула спина белого волка. Авось захохотал, его шаги становились все более невесомыми, и вот он уже, взбежав по стволу могучего дерева, совершил прыжок назад, переворачиваясь в воздухе и приземляясь точно на ноги. И тут же, металлически зазвенев, его меч скрестился с мечом князя Олега.

– Чуть лучше, – улыбнулся князь.

Потом, согнувшись, с быстротой ветра пробежал под мечом Авося, и юноша успел лишь заметить, как качнулась ветка высоко от земли.

Авось кинулся вслед. Прыгнул на ветку ближайшего дерева, с нее – на следующую, и вдруг, как куница, устремился вверх, перепрыгивая с одного дерева на другое. И вот они уже бежали по вершине леса, и в звучащем тихом зове словно проснулись барабаны.

Князь стоял перед Авосем, невесомо покачиваясь на ветке сосны. Молниеносное движение – и меч Авося выбит. По большой дуге меч летит к земле. И тогда юноша, подчиняясь порыву, словно он рожден способным летать, кидается за мечом. Он летит сквозь черноту густых веток, и его вытянутая рука с каждым мгновением приближается к устремляющемуся к земле мечу. Вот кончики его пальцев касаются рукояти, вот рукоять меча сама ложится в его ладонь. Авось падает на землю, но не кубарем. Совершив несколько плавных переворотов через голову, он встает на ноги. В руке он сжимает свой меч.