Взлет черного лебедя - Ли Кэрролл Страница 57

Я вздрогнула, перевернулась и отчаянно замолотила по воде руками. Мне было страшно обернуться и посмотреть, что находится позади меня.

Из сумрака появился белесо-серебристый силуэт.

Акула. Это слово больно ударило по моей нервной системе. Разом проснулись первобытные инстинкты. Но силуэт приближался, и я различила мертвенно-бледное лицо.

«Мертвец», — подумала я, но с облегчением заметила жабры и лапы с острыми когтями. Мелузина! А я считала, что она опять испарилась. Похоже, она лишилась сознания. Наверное, ей уже не поможешь.

Но я обязана попробовать. В то время, когда наши молекулы соединялись между собой, я испытала любовь к этому странному созданию. Выглядела Мелузина страшновато и вела себя порой злобно и сурово. Но я знала, что она до сих пор тоскует по мужчине, который ее предал, и об оставленных детях. Веками она возвращалась к Лузиньянскому замку, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на своих потомков, а те в панике визжали. И так продолжалось, пока она не бежала в другую страну. Нельзя, чтобы она, рожденная в чистых горных ручьях, умерла здесь, в грязном проливе Ист-Ривер.

Несомненно, сейчас Мелузина умирала. Хуже того — она растворялась. Сияющая жемчужная кожа отслаивалась, и за ней по воде тянулся фосфоресцирующий хвост, как у кометы. Когда Мелузина проплывала мимо меня с широко раскрытыми незрячими глазами, я схватила ее за руку. Чешуя неприятно заскользила между моими пальцами, и я испугалась, что конечность оторвется, но этого не произошло. Я притянула Мелузину поближе к себе и приподняла ей голову. Ее тело казалось легким, как раковина, покинутая моллюском. Течение несло нас вперед, а меня не покидали образы слизней, выползавших из пустых глазниц, и миног, щиплющих мертвую плоть. Но свечение кожи Мелузины служило чем-то вроде гигантского фонаря. Я различила впереди нас скалы, а над ними — пустые пластиковые бутылки и деревяшки, подпрыгивающие на поверхности. «Если мне удастся ухватиться за какой-нибудь камень, — размышляла я, — то выберусь».

Но теперь Мелузина превратилась в тяжкий груз. Я могла работать только одной неуклюжей левой рукой. Я схватилась за валун, вокруг которого колыхались зеленые водоросли, но мои пальцы соскользнули.

«Отпусти ее, — произнес голос у меня в голове. — Ты не сможешь ее спасти».

Но я продолжала держать Мелузину — может, просто из-за того, что боялась одиночества и темноты. Наконец, я очутилась возле следующего крупного валуна. Я ободрала левое бедро, но вцепилась за острый выступ и начала подтягиваться. Я по-прежнему не видела над собой ни луны, ни звезд. Вероятно, окружающий меня мрак — более глубокая бездна, нежели дно Ист-Ривер. Скорее всего, я уже умерла.

Но я карабкалась вверх, таща за собой Мелузину — как улитка со своим домиком. Я потеряла счет времени. Какое же расстояние я преодолела? Я не знала. Полагаю, иногда я отключалась от действительности. Когда я пришла в себя, меня окружала тьма, но я поняла — это обычная земная ночь. Обнаженную кожу обжигал холодный декабрьский ветер. Я лежала на камне возле серебристой желеобразной плоти, напоминающей устрицу. Желчь поднялась к горлу, я отвернулась, и меня стошнило соленой водой. Спазмы не унимались, желудок словно вывернуло наизнанку… и я представила себе, что он валяется рядом со мной комком мяса… и меня вырвало опять. Я больше не могла смотреть на жалкие останки Мелузины и захотела перебраться на соседний камень.

«Маргарита… не бросай меня…»

Голос послышался позади меня, но при этом он прозвучал и у меня в голове. Его издавала лужица слизи, которая совсем недавно являлась Мелузиной. Она была еще жива, в ней теплился разум. Я промолчала и проползла пару дюймов.

«Маргарита… сестра моя…»

Сестра?

«Обычный речевой оборот», — стала уговаривать я себя. Но, отдаляясь от Мелузины, понимала, что солгала. Вдруг в моем сознании возникла картина. Девушка на лесной поляне сидит у небольшого озера и наклоняется к ясной воде, но видит не свое отражение, а другую девушку. И та похожа на нее, как близнец, только цвет волос у них разный.

Я обернулась. Белесая плоть дрогнула. Что-то сверкнуло в складках дряблой кожи. Я потащилась обратно и догадалась, что это зеленые глаза Мелузины.

— Ты и первая Маргарита — мой предок… вы были сестрами?

По плоти Мелузины пробежала рябь, а у меня по коже — мурашки.

«Да… Но ее призвали на Ссторожевую башню, а я сстала… вот такой».

Эту часть истории Оберон мне не рассказал.

«Когда Маргарита выбрала удел ссмертных…»

Хриплый вздох сотряс Мелузину. Куски чешуи покрылись пузырьками воздуха.

— Что случилось?

«…помогла ей… показала ей… как…»

Зеленые глаза внутри студенистой жижи повернулись, но потом уставились на меня в упор.

«Помоги мне… скорей!»

— Как?

«Поймай меня! — прошипела Мелузина, испаряясь с поверхности камня. — Верни меня… назад!»

— Но как?

Мелузина исчезала все быстрее — вязкая жидкость стекла в ямку и просачивалась в Ист-Ривер через трещину в камне. Я поняла: если Мелузина стечет в соленую воду, то будет потеряна навсегда. Я стала в отчаянии озираться по сторонам и заметила пластиковую бутылку. Я соскользнула с камня, схватила ее. В ней плескалась пресная вода — родниковая, если верить этикетке, и к тому же она оказалась закручена колпачком. Пластик — головная боль защитников окружающей среды по всему миру, но как я обрадовалась этой емкости! У меня сразу появились силы. Я вылила в море остатки жидкости и подставила горлышко под край трещины.

— Ты будешь в порядке, — прохрипела я. — Я тебя поймаю. Ты… — Я умолкла, пыталась подобрать подходящее слово. — Ты можешь расслабиться, — сказала я в итоге. — Я тебя держу.

После того, как я закрыла колпачком бутылку с частичками Мелузины — дочери Элинаса и Прессины, королевы Коломбье и Пуату, Лузиньянской Баньши, — я поднялась на ноги. Выяснилось, что я стою на вершине валуна и совсем недалеко от берега. Я различила асфальтированную дорожку и кирпичные сооружения — темные на фоне огней Манхэттена. Я около острова Говернорс! В школьные годы нас водили сюда на экскурсию. Я знала, что прежде здесь располагалась военная база, а теперь ее переделали в заповедную зону. В домах никто не жил… Ну и прекрасно, ведь я-то была голая.

Тем не менее на острове находились патрульные охранники. Рано или поздно один из них на меня наткнется. Тогда придется придумывать, как я попала на Говернорс, который на зиму для посещений закрывается. Меня примут за самоубийцу-неудачницу или за ненормальную. А может, поставят двойной диагноз. Тогда я закончу свои дни в психиатрическом отделении клиники Бельвью. [74]

И буду бессильна помешать Джону Ди.