Тайна распятия - Сергей Владич Страница 57

— Ну что ж, спасибо тебе, это и вправду весьма любопытно. Так я — в монастырь Святой Катерины, — сказал Трубецкой. — Может, ты все-таки пойдешь со мной?

— Нет. — Артур покачал головой. — Мне туда ход заказан, слишком много я нагрешил, а там место святое, намоленное. Тут неподалеку есть один приют, он как раз для таких, как я, грешников, я там пока поживу, а позже посмотрим. Сейчас я помолиться хочу в пещере Ильи-пророка. Ты иди, Бог тебе в помощь.

Сергей Михайлович пожал плечами, выдохнул про себя: «Жаль!» — и зашагал дальше вниз по высеченным в скале ступеням.

— Сергей! — вдруг услышал он сзади голос Артура. Трубецкой остановился и оглянулся на Бестужева.

— Знаешь ли ты, как звали святую Катерину до крещения? — прокричал тот. Сергей Михайлович отрицательно замотал головой.

— Досифея! — снова прокричал Бестужев, махнул рукой и скрылся в пещере Илии.

Досифея!

Всю оставшуюся дорогу до монастыря Трубецкой размышлял о странных совпадениях, которые вдруг начали появляться вокруг «синайской истории». Имя Досифеи было не понаслышке знакомо Трубецкому, ведь так звали легендарного отшельника-провидца из пригорода Киева Китаево, который знаменит был на всю Русь, а на поверку оказался старцем-девицей… И ее история, как и история святой Катерины, была полна тайн и загадок.

Размышления Трубецкого об аналогиях были прерваны, когда он добрался до стен монастыря. Там, неподалеку от единственного входа, через который монахи пропускали гостей и паломников, Сергея Михайловича ожидал новый сюрприз. И назывался он просто — Ганс Мюллер.

Господин Мюллер сидел, как и положено немцу, на аккуратном стульчике в тени, которую отбрасывали в лучах утреннего солнца просто громадные по высоте и необъятного диаметра колонны, образующие часть монастырской стены. Увидев Трубецкого, он приподнялся и как ни в чем не бывало приветливо помахал ему рукой.

— Сергей Михайлович, здравствуйте! — крикнул он.

Трубецкой подошел поближе и сдержанно поздоровался.

— Какими судьбами? — спросил он с прохладой в голосе. — Мы вроде не договаривались о встрече.

— Но вы же не можете, уважаемый профессор, лишить меня удовольствия лично посетить столь знаменитый монастырь. Я бы мог это легко сделать и сам, так сказать, в индивидуальном порядке, но потом решил присоединиться к вам. Ведь это заключительный этап вашего путешествия, и я с нетерпением жду ваших выводов. Надеюсь, вы не возражаете, если мы посетим монастырь вместе?

Сергей Михайлович решил обойти этот вопрос молчанием. Лишь коротко произнес:

— Ну что ж, тогда пойдемте.

В то утро у ворот монастыря собралась, как всегда, толпа паломников. Чтобы не привлекать лишнего внимания, Мюллер и Трубецкой просто смешались с остальными посетителями и лишь на секунду остановились перед входом, над которым с VI века сохранилась надпись: «С основания воздвигнут сей священный монастырь Синайской горы, где Бог говорил Моисею, смиренным царем ромеев Юстинианом на вечное поминовение его и супруги его Феодоры. Окончен после тридцатого года царствования его. И поставлен в нем игумен по имени Дула в лето от Адама 6021, от Христа же 527», а затем прошли внутрь. Они миновали крошечные двери, пробитые в трехметровой толще стены, и оказались во внутреннем дворике монастыря.

За его неприступными стенами время словно остановилось. Сюда не долетал шум от сутолоки снаружи, здесь царили спокойствие и благоговение. Даже разношерстная толпа паломников притихла, увидев впереди, буквально в нескольких десятках шагов от входа, базилику Преображения — главный храм этой обители. Слева от них находилась мечеть, а справа — расположенные одно над другим и пересекающиеся во многих плоскостях и этажах различные монастырские постройки. Трубецкой еще в самолете успел прочитать, что мечеть в православном монастыре появилась после захвата Синая мусульманами и выдачи монастырю охранной грамоты, которая, по преданию, была подписана самим пророком Мухаммедом и в которой он повелевал не трогать обитель и не взимать с нее налоги. Существовала версия, что грамота эта была выдана с учетом лояльности, которую проявили синайские монахи по отношению к арабским завоевателям, стремясь любой ценой избавиться от ненавистного им владычества Византийской империи.

Когда паломники, ведомые одним из монахов, отправились в базилику, Сергей Михайлович и увязавшийся за ним Мюллер свернули налево, за мечеть, к строениям, где были расположены покои монастырского руководства. Там Трубецкой обратился по-гречески к первому же встретившемуся им монаху и попросил отвести их к архиепископу. Ибо с древнейших времен монастырь Святой Катерины являлся не просто одним из святых мест, но представлял собой самую маленькую христианскую епархию в мире. Он и поныне служит центром автономной Синайской православной церкви, а игумен монастыря традиционно имеет сан архиепископа Синайского, рукоположение которого совершает Иерусалимский патриарх. Такой порядок был установлен в VII веке, его придерживаются и в наше время. Все это означало, что, если Трубецкой хотел получить доступ к библиотеке монастыря, ему надлежало, прежде всего, добиться согласия и благословления настоятеля — архиепископа. Такое согласие было теперь тем более необходимо, поскольку Трубецкой явился в монастырь в сопровождении чужака — Ганса Мюллера.

Монах провел их через сложную систему переходов, лестниц, площадок и террас к одной из двух часовен, расположенных в личных покоях настоятеля. Архиепископ Кирилл находился в нижней часовне, посвященной Богоматери Живоносного источника и расположенной в башне, построенной еще в IV веке по приказу самой царицы Елены. Трубецкой и Мюллер стали свидетелями волнующей литургии, которую служил архиепископ. Тяжелые своды, неровный блеск свечей, великолепные иконы XII–XIII веков, гулкое эхо молитв и псалмов — все это производило необыкновенное впечатление. Наконец литургия закончилась и монахи разошлись на послушание. Сергей Михайлович воспользовался моментом, направился к архиепископу и со всем возможным уважением приветствовал его по-гречески. Он представился и в двух словах объяснил причину своего присутствия в той части монастыря, куда обычно паломникам вход не разрешается. Настоятель благосклонно выслушал его и пригласил их пройти в гостевую комнату с диванами и маленькими восточными столиками. Там им предложили традиционный кофе, чай и сладости. За кофе и состоялся важный разговор, который предопределил ход последующих событий.

— Так вас интересует Синайский кодекс? — спросил архиепископ Кирилл, когда им подали ароматный, приготовленный по-арабски кофе.

— Да. Видите ли, ваше святейшество, в научной прессе появились сообщения, что в дополнение ко всем тем спискам кодекса, которые были обнаружены в монастыре Людвигом фон Бекендорфом в середине XIX века, в 1975 году здесь нашли еще двенадцать страниц. Эта история вообще имеет много белых пятен, и нам бы хотелось узнать ваше мнение. — Пока говорил только Трубецкой, а Мюллер благоразумно сохранял молчание. Однако вдруг и он вступил в разговор.