Сплошь мертвецы - Шарлин Харрис Страница 57

— Арканзас принадлежит тебе по закону, и теперь он твой по праву. Я объявляю тебя невиновной в заговоре с целью убийства мужа, — сказала Пифия почти между делом.

Ну… ура. Я была достаточно близко, чтобы увидеть, как глаза Софи-Энн расширились с облегчением и удивлением, а Йохан Глэспот незаметно ухмыльнулся за своей кафедрой. Саймон Маймонидис посмотрел на пятерых судей, чтобы увидеть, как они приняли решение Пифии, и когда ни один из них не высказал ни слова протеста, адвокат пожал плечами.

— Теперь, Хенрик, — прохрипела Древняя Пифия, — Ваша безопасность гарантирована. Кто сказал вам ложь?

Хенрик едва ли выглядел «гарантированным». Он выглядел испуганным безумцем. Он поднялся и встал рядом со мной.

Хенрик был умнее, чем мы. В воздухе что-то мелькнуло.

В следующий момент выражение на его лице сменилось. Это был ужас. Он посмотрел вниз, и все мы проследили за его глазами. Из его груди торчала тонкая деревянная стрела, и как только его глаза увидели ее, рука Хенрика коснулась раны, и он качнулся. В толпе людей начался бы хаос, но вампиры упали на пол в полном молчании. Единственной закричавшей была слепая Древняя Пифия, которая требовала, чтобы ей объяснили, что случилось и почему все настолько напряжены. Две Бритлингенши перескочили через сцену и встали перед Кентукки с оружием наготове. Андре буквально взлетел со своего места в зале на пол перед Софи-Энн. Куинн пересек сцену, чтобы бросить меня на пол, и получил вторую, контрольную стрелу, которая была предназначена для Хенрика. Она была излишней. Хенрик был мертв, когда упал на пол.

Батания метнула сюрикен, [41]и бросок оказался смертельным для убийцы. Она стояла лицом к залу, и поэтому видела вампира, который остался стоять после того, как все другие предусмотрительно рухнули на пол. Этот вампир не стрелял из лука, он бросил стрелу рукой, в силу чего ему удалось остаться незамеченным. Даже в такой странной толпе кто-то, носящий лук, определенно привлек бы к себе внимание.

Только вампир может бросить стрелу и убить кого-либо. Пожалуй, только Бритлингенша может бросить сюрикен и обезглавить вампира.

Я и раньше видела обезглавленных вампиров, и это выглядит совсем не так, как снести голову человеку — никаких брызг крови и прочей грязи. Но это также неприятно, и когда я увидела, как голова слетела с плеч, меня чуть было не вырвало. Я опустилась на колени, чтобы проверить, как себя чувствует Куинн.

— Со мной все нормально, — сказал он тут же. — Все нормально. Попали в плечо, а не в сердце.

Он повернулся, чтобы лечь на спину. Все луизианские вампиры взлетели на платформу, окружив королеву секундой позже Андре. После того, как они убедились, что угроза миновала, они сгруппировались вокруг нас.

Клео сбросила смокинг и сорвала белую плиссированную рубашку. Она сложила из нее подушечку столь моментально, что я не успела проследить ее движения.

— Держи, — сказала она, всунув ее в мою руку и придвинув ее ближе к ране. — Подготовься крепко зажать.

Она не дождалась моего кивка.

— Держись, — сказала она Куинну, и прижала его плечи своими мощными руками, пока Джервейс выдернул стрелу.

Куинн взревел, что было не слишком удивительно. Следующие несколько минут были очень тяжелыми. Я зажала рану рубашкой, и пока Клео натягивала смокинг поверх своего черного кружевного лифчика, она велела Эрве, своему любовнику, также пожертвовать рубашку. Должна сказать, что он сдернул ее немедленно. Было нечто шокирующее в том, чтобы увидеть голую волосатую грудь посреди этих вечерних нарядов. И странно, что я заметила это после того, как только что видела, как парню снесли голову.

Я знала, что Эрик был рядом со мной прежде, чем он заговорил, потому что я почувствовала себя менее напуганной. Он опустился на колени, как и я. Куинн вложил все свои силы, чтобы не кричать, так что его глаза были закрыты, будто он был без сознания, и вокруг меня творилось еще черт те знает что. Но Эрик был рядом со мной, и я почувствовала себя… не то, чтобы совсем спокойной, но не такой расстроенной. Потому что он был здесь.

Я просто ненавидела это.

— Он поправится, — сказал Эрик. Его голос не звучал особенно радостным по этому поводу, но и печальным он тоже не был.

— Да, — сказала я.

— Я знаю. Я не видел стрелу.

— И что, ты бы бросился закрыть меня своим телом?

— Нет, — сказал Эрик просто. — Потому что она, возможно, попала бы мне в сердце, и я бы умер. Но если бы было время, я бы прыгнул и свалил тебя, чтобы убрать с траектории ее полета.

Я не знала, что ответить.

— Я знаю, ты можешь возненавидеть меня за то, что я избавил тебя от укуса Андре, — сказал он тихо. — Но я действительно меньшее из двух зол.

Я искоса взглянула на него.

— Я знаю, — сказала я, и кровь Куинна, пропитавшаяся сквозь самодельную «салфетку», окрасила мои руки. — Для меня не было ничего лучше, чем умереть, чтобы не дать Андре себя укусить, но это было последнее дело.

Он рассмеялся, и глаза Куинна дрогнули.

— К тигру возвращается сознание, — сказал Эрик. — Ты любишь его?

— Еще не знаю.

— А меня ты любила?

В зал вошли санитары с носилками. Конечно, это была не обычная «Скорая помощь». Обычным медикам не были бы рады в Пирамиде Джизех. Это были Веры и оборотни, работавшие на вампиров. Главная среди них, молодой женщина, выглядевшая как медвежонок, сказала:

— Мы позаботимся, чтобы он выздоровел в рекордно короткие сроки, леди.

— Я проведаю его позже.

— Мы позаботимся о нем, — сказала она. — С нами ему будет лучше. Это честь — ухаживать за Куинном.

Куинн кивнул.

— Я готов к перемещению, — с трудом сказал он, стиснув зубы.

— До встречи, — сказала я, взяв его за руку. — Ты храбрейший из храбрых, Куинн.

— Детка, — сказал он, кусая нижнюю губу от боли. — Будь осторожна.

— Не беспокойтесь о ней, — сказал коротко подстриженный чернокожий парень. — У нее есть защитники.

Он взглянул на Эрика прохладным взглядом. Эрик протянул руку и помог мне подняться. Мои колени слегка ныли после знакомства с жестким полом.

Когда они положили Куинна на носилки, он, кажется, потерял сознание. Я бросилась вперед, но черный парень вытянул свою руку. Он казался вырезанным из эбенового дерева, настолько прорисовывались его мышцы.

— Сестренка, ты просто останешься здесь, — сказал он. — А мы будем делать свою работу.

Я смотрела, как они выносили его. После того, как он скрылся из виду, я посмотрела на свое платье. Невероятно, но все было в порядке. Не испачканное, не окровавленное, и почти не помялось.