Ведьмы с Восточного побережья - Мелисса де ла Круз Страница 59

— Но как же мама? Неужели свидетельские показания Моры будут признаны на суде?

— Вероятно. Особенно если найдутся свидетели, подтверждающие умозаключения следователей. Впрочем, мы имеем полное право утверждать: несчастная Мора не вполне адекватна и надежным свидетелем гибели мужа не является. Судя по рассказу Тэтчер, она и ее муж, Билл, в тот вечер случайно наткнулись на Джоанну. Когда они развернулись и пошли прочь, та совершила нападение. Хорошо еще, что Джоанну не обвиняют в ведьмовстве! Ясно одно — если у них имеются только показания Моры Тэтчер, то можно особенно не беспокоиться. Пока.

— Но я тогда даже близко к берегу не подходила! Был январь, темнело рано. Да я в такое время давно в постели лежу! — Джоанна принялась нервно обмахиваться веером. — С какой стати, скажите на милость, мне надо было причинять вред этим милым людям?

— Ты можешь доказать, что находилась дома?

— Не уверена. Придется полистать ежедневник, проверить, где в тот вечер были девочки и что они помнят.

Фрейя нахмурилась:

— Я, например, уверена, что работала в баре.

— А я наверняка спала, — вздохнула Ингрид. — Нет, мам, совершенно безнадежная затея.

— Ладно. Значит, пусть они думают, что наша мать — убийца? Она, видимо, по ночам бродит по пляжу и бьет стариков по головам? А мы с тобой — гадкие злые ведьмы? — сердито уставилась на сестру Фрейя и, повернувшись к Форсети, спросила: — И что вы нам теперь посоветуете?

Адвокат неторопливо сделал еще пару глотков кофе.

— Значит, вы все-таки хотите выслушать мою идею? Ну, разумеется, иначе Джоанна вряд ли стала бы звонить мне в два часа ночи. Выход есть, и он очень прост. Готовы?

Девушки кивнули.

— Вы отвечаете на все вопросы и рассказываете все, что знаете. Но постарайтесь донести до их сознания мысль, что магии не существует! Используйте внушение. Вы должны стоять на своем — горожане просто с ума сошли. Твои напитки, Фрейя, представляют собой умело составленные легкие коктейли на основе целебных трав. Ингрид — малость странная особа, библиотечная дамочка, начитавшаяся работ по зороастризму. — Форсети пожал плечами. — Нортгемптон — не Салем, объятый безумием. И время теперь иное. Светское.

— Звучит весьма разумно. — Джоанна кивнула. — А вы, девочки, как думаете?

Фрейя вздохнула:

— Наверное, мистер Форсети прав. Пожалуй, я с ним согласна. И разве могут подобные обвинения найти сильную поддержку в суде? Однако…

— Что?

— Меня по-прежнему терзает беспокойство!

— Естественно, — улыбнулся Форсети. — Допрос в полиции еще никому не давал повода для веселья. Кстати, и мне совсем не смешно. Но, детка, я думаю, что дело у нас в шляпе!

Ингрид хмуро молчала. Форсети, безусловно, выглядел иначе, чем в тот последний раз, когда они с ним виделись. Хотя, с другой стороны, он оставался все тем же, включая собственную нелепую уверенность в справедливости судебной системы.

— Я очень ценю вашу помощь, мистер Форсети, но вынуждена заметить, — сухо произнесла Ингрид, — что и в Салемском процессе отстаивали тезис, что никакой магии не существует. Но вы, вероятно, помните, что Фрейю и меня повесили.

— Но что в таком случае вы собираетесь говорить в полиции? — обиженно спросил адвокат.

Ингрид посмотрела на мать и на сестру. Джоанна, казалось, за одну ночь постарела лет на сто, а у Фрейи был такой вид, словно она вот-вот упадет в обморок.

— Мы скажем правду, — заявила Ингрид. — Мы признаемся, что наша магия вполне реальна. И мы — действительно ведьмы. Но мы не имеем ни малейшего отношения к случившимся смертям. Мы не занимаемся черной магией. Наши действия даже косвенно не являются причиной гибели Молли или самоубийства мэра.

Фрейя слушала сестру, медленно кивая в знак согласия. Щеки девушки вновь порозовели.

А мистер Форсети пробормотал:

— Весьма рискованно…

— Ты уверена, Ингрид? — растерялась Джоанна. — Надеюсь, ты понимаешь, к чему все может привести?

— Да, и я совершенно уверена, — кивнула Ингрид. Она никогда не забудет и крошечную темницу, куда их заточили. Восемь месяцев на черством хлебе и воде. Скольких ведьм она провожала глазами, когда этих женщин под улюлюканье толпы везли на Висельный Холм? И ни одна не вернулась обратно. Сколько раз, сидя в зале суда, она слышала, как самых близких ее друзей клянут самыми черными словами.

Несчастных обвиняли в том, что они насылали болезни и неудачи многочисленным «потерпевшим». А «свидетели» ухитрялись превратить даже самые простые и полезные советы в жутковатые истории об использовании черной магии. Каждый день Ингрид с замиранием сердца ждала стука колес повозки, которая повезет ее к месту казни. Смерти она не страшилась, но безумно боялась боли. Теперь бесконечная череда допросов только начинается. Вскоре последуют аресты, судебные разбирательства, а затем и приговор. Им следует быть осторожными. Виселица осталась в прошлом, но и сейчас можно угодить в тюрьму. Пожизненное заключение — для бессмертных нечто совершенно иное, чем для людей.

Возможно, мать была права, когда говорила, что бегство — единственный шанс на спасение. Исчезнуть, спрятаться в тени, переждать… Но ведь в Нортгемптоне ее дом! Ингрид вспомнила друзей и Мэтта, который, когда ее уводили, успел шепнуть ей на ухо: «Я тебе верю».

Она снова взглянула на мать и сестру:

— Время настало. Когда они нас спросят, мы им все расскажем. Мы признаемся, кто мы и чем занимаемся. Как считаешь, Фрейя?

— Согласна, — произнесла сестра. — Не вижу иного выхода. Не хочется и дальше жить во лжи. Да и что мы, собственно, теряем?

Все, мысленно ответила Ингрид. Но на этот раз ей хотелось испытать судьбу и рискнуть.

Поскольку Форсети вел переговоры с полицией, уславливаясь относительно даты очередного допроса, Джоанна решила воспользоваться передышкой и навестить Тайлера. На следующий день она отправилась в больницу. Детское крыло выкрасили в веселые голубые и розовые цвета, но Джоанне показалось, что никогда в жизни она не попадала в более мрачную обстановку. Ее окутала атмосфера фальшивых обещаний и несбывшихся надежд. Все вокруг словно пропиталось угрозой смерти. Совсем рядом находилась граница того страшного царства, где исчезали юные — самые драгоценные! — жизни. Нельзя допускать, чтобы дети болели или умирали! — с гневом думала Джоанна. Следовало бы принять закон, запрещающий людям вообще покидать срединный мир, пока они не прожили определенную часть отпущенных им лет. Хотя бы до восемнадцати. Нет, лучше до тридцати! Или даже до шестидесяти! Время ничего не значит для бессмертных созданий, но оно так дорого смертным, у которых количество дней строго ограничено.