Сказки сироты: Города монет и пряностей - Кэтрин М. Валенте Страница 59

– П-понимаю, – сказала я. – Наверное, Королева должна быть готова услышать множество вещей, которые ей не хотелось бы слышать.

– Да уж, – фыркнула Кохинур.

Они показали мне Алькасар Углей с бестактной деловитостью, торопясь оставить меня одну. Наконец мы пришли в маленькую комнату, заполненную статуями из всевозможных видов камня от лазурита до турмалина. Я разинула рот, не знала, что сказать… Их были сотни, и каждая закутана в мерцающую шаль, у каждой – искусно вырезанное лицо: мужчины и женщины, человеки и не человеки, джинны и прочие; они отличалась одна от другой, как роза от черепахи.

– Что это за удивительные штуки? – воскликнула я.

Король Очага тихонько хихикнул.

– Это твои жёны, – сказал он.

Кохинур закатила глаза:

– Что за ребячество, Каамиль! На протяжении многих лет после исчезновения Кашкаша шесть монархов изучали другие расы, чтобы понять и хорошо править. У человечьих королей было много жен – чем мы хуже? Разве мы не могущественнее, мудрее и красивее людей? Однако беспокойные жрецы давно решили, что ни один король или королева джиннов не могут вступать в брак и иметь детей, потому что престолонаследие, как ты уже знаешь, происходит не от родителя к ребёнку. Если мы начнём рожать детей, как яблони яблоки, несомненно, кому-то захочется отбить трон для своих потомков. Поэтому был достигнут достаточно милый компромисс… Мы заказали эти статуи у резчиков давным-давно, они передаются от монарха к монарху, есть и у королев, и у королей. Если люди измеряют власть в жёнах, чем любая из наших королев хуже? У нас самые нежные, податливые и тихие жёны в мире; красивее тех, что во плоти, и перевозить их проще. Ни один человечий правитель даже мечтать о таком не может. – Кохинур презрительно фыркнула. – Как бы там ни было, мы обращаемся с нашими каменными жёнами с большей заботой, чем они со своими теплокровными. Я со своих лично сметаю пыль раз в неделю и знаю, что Каамиль дарит им подарки, когда я смотрю в другую сторону. Эти твои! Заботься о них и храни им верность.

На этом они оставили меня одну в спальне, где жаровни с раскалёнными до́бела углями отбрасывали тени на мои руки. Я заползла в кровать и, прислушиваясь к пению ветра в сводчатом окне, попыталась отрешиться от взглядов сотен каменных глаз, устремлённых на меня; в конце концов уснула.

Я пробыла королевой всего день, и меня попросили возглавить армию.

Король Очага заплыл в мой Алькасар с рассветом; дым стелился за ним точно плащ.

– Решено! – провозгласил он. – Мы отправляемся через девять пустынь в Аджанаб. И горе ему, когда мы прибудем!

Я поместила волосы в корзины и несколько раз моргнула, прогоняя сон, готовясь к своему первому дню в качестве королевы.

– Что? – спросила я своим лучшим властным голосом. – Почему мне не сказали? Отчего мы должны отправиться в Аджанаб?

– Из-за войны, разумеется.

– Мы воюем с Аджанабом?

– Ещё нет, но, как только прибудем, начнётся война.

Я схватилась за голову:

– Но почему? Что плохого они нам сделали?

Каамиль улыбнулся – тёмное лицо заколыхалось, языки огня заиграли под кожей.

– Ты должна понять, моя новообретённая сестра, что Аджанаб – мёртвый город. Его поля пряностей умерли, и он – лёгкая добыча; там осталось совсем немного людей, а город симпатичный, с портом и рекой. И вообще там много всего. Мы опять сделаем его великим ценой нескольких коротких и изящных сражений.

– Но он так далеко! Какой нам прок от колонии?

Улыбка Каамиля слегка увяла, а пламя побелело.

– Есть некий, э-э, священный предмет, что пребывает внутри города. Жители отказались нам его отдать, хотя мы не раз вежливо об этом просили. Теперь, когда город умер, нет причин не обыскать труп, чтобы найти свою собственность.

– Что за предмет?

– Тебя это не касается! – сказала Кохинур. Её низкий голос раскатился эхом по залу, как золотой мяч, прыгающий от стены к стене. – Ты слишком маленькая, чтобы всё понять, и вообще – тебе не нужно знать наш план в подробностях. Мы впятером за тобой присмотрим, ничего не бойся. Вот увидишь, какую армию мы собрали!

Я волновалась из-за того, что придётся принять генеральский меч так быстро после угольной короны, но не могла показать своего страха.

– Где же армия? На бульваре? На площади? Я хочу осмотреть войска.

Король и Королева рассмеялись; их лица были восхищёнными и жестокими, как у детей, удачно кого-то разыгравших.

– Они уже на поле битвы, маленький светлячок! Наше желание одобрил Кайгал. Когда прибудут другие, мы будем среди них. Горе аджанабским Вратам!

Три других монарха втекли в мой Алькасар, прежде чем я успела выпрямиться во весь рост и потребовать объяснений: Королева Трута в длинном оранжевом одеянии с высоким воротником, сама скромность; Король Искр в поясе из веток, вынесенных на берег; Король Огнива, чья бесконечная борода была собрана в золотой кошель на талии. За ними, точно призрачные ветра, влетели шесть жрецов Кайгала; каждый держал в руках огненную книгу со страницами, подобными чистому белому дыму. Их собственный дым был в той же степени выбелен и совсем мне не понравился. Жрецы решали, что и как нам следует желать, ибо ни один джинн в мире не мог пожелать того, чего Кашкаш в своё время не пожелал: за такую спесь он точно разгневался бы на нас. В книгах были записаны все желания знаменитого джинна – совершённые самостоятельно или кому-либо дарованные. К ним обращались всякий раз, стоило кому-то замыслить желание, будь то для крестьянина или лорда, женщины или джинна. Я не знаю ни одного случая, когда тень разгневалась бы на нас. А вот гнев Кайгала ужасен; сердца жрецов звонят, будто колокола, если звучит желание, которого нет в книгах. Наказания строгие, все их боятся, и нет тёмного угла, где джинн мог бы произнести не одобренное Кагайлом желание так, чтобы его не услышали. «Наверное, они не знают правду о Кашкаше, – подумала я. – Жрецы верят во всё. Если бы они пожелали что угодно, кто бы их остановил?»

– Было решено, – пробубнил скучным голосом главный жрец, – что наш господин Кашкаш много раз желал оказаться на поле битвы до начала военных действий, чтобы загнать врагов в тупик. Потому вы можете желать, именем Его тени и от Его лица.

Новое желание записали в другой книге, старой и пыльной, с деревянным переплётом и неаккуратно разрезанными страницами. В ней не было ни капли огня.

Короли и Королевы Каша схватили меня за руки, и не успела я глазом моргнуть, как мы стояли на широкой красной равнине перед городом, чьи крепостные стены были так высоки, что у их вершин клубились тучи.

Я ни разу не видела такой армии, от восторга пламя застряло в моей глотке. Каждый солдат, если их можно так назвать, был закован в поразительный металл, блестевший в свете кровавого солнца. Наплечники с гребнями и бороздами, инкрустациями из оленьих рогов и бриллиантов. Шлемы, увенчанные перьями птиц, чьи названия были мне неизвестны. Солдаты сидели верхом на боевых конях, выпуклые грудные клетки которых напоминали валуны, и держали мечи явно с бесконечной родословной. Стоили они больше иных городов. Обозы с провиантом и слугами растянулись вдали, как публика в цирке, включая шесть громадных повозок, на которых громоздились жёны, точно пушечные ядра за артиллерией. Горячий ветер обдувал волосы на тысячах огрубевших, суровых, гордых лиц, рождённых поколениями избранных дворян, что ухаживали за избранными кузинами.