Слетевшие с катушек - Лара Джейн Страница 6

Сделав дело, санитар поспешно удалился, хлопнув дверью. Наступила тишина.

Медсестра оглядела Джерри и достала из шкафчика в столе какие-то бумаги. Она вручила их Ричарду, сказав:

– Заполните, пожалуйста. Если вам что-то будет не понятно – спрашивайте.

Ричард принял листок и кивнул, внимательно всматриваясь в него.

«Похоже, ему не терпится от меня избавиться!» – подумал Джерри. Он сложил руки на груди и принялся буравить медсестру недоверчивым взглядом. Она лишь усмехнулась.

Девушка грациозными движениями достала откуда-то из-под стола небольшой пластиковый контейнер и поставила его перед Джерри.

– Сложи сюда все свои мелкие вещи, такие как ключи, телефон, часы и тому подобное, – с улыбкой произнесла она.

Джерри неохотно выложил из карманов всё содержимое, побрякивая ключами. Когда он закончил, то театрально похлопал себя по карманам. Медсестра улыбнулась ещё шире, указав глазами куда-то вниз. Джерри проследил за её взглядом: он показывал на дорогие часы у него на запястье.

– Ну уж нет! Я эти часы «мелкой вещью» не считаю! – возмутился он.

– Делай что говорят! – раздражённо рявкнул на него Ричард, отдавая заполненный листок медсестре. Джерри обиженно глянул на отца. Он ещё никогда не видел его таким раздражённым и нервным. И это всё из-за него? Медсестра, хмурясь, внимательно осмотрела листок.

– Джерри, значит, – задумчиво произнесла она.

Джерри раздраженно фыркнул. Медсестра подняла на него свои янтарные глаза.

– Джерри… Живо положи часы в контейнер! – прорычал Ричард. – Немедленно!

Джерри растерянно посмотрел на него. Глаза отца потемнели, а голос стал холодным. Джерри медленно, с неохотой, стянул с запястья часы и бережно положил их в контейнер. Эти часы ему подарили на день рождения. После неудачной прогулки на велосипеде он лежал в кровати со сломанной ногой. За окном шёл сильный ливень и сверкали молнии. День казался тогда полностью испорченным, но к нему в комнату пришли Ричард и Гвен. Они спели ему песенку «Happy Birthday» и испекли большущий торт со сливочным кремом, а после подарили часы. Джерри тогда совсем забыл о сломанной ноге и противном дожде за окном. Он был счастлив…

А сейчас крохотный кусочек, который связывал его с этим воспоминанием, попросту отняли у него.

– Вот и молодец, – сказала медсестра, убирая контейнер со стола. – Обещаю, тебе их вернут, как только ты поправишься.

Она вновь пробежала глазами по бумагам.

– Хорошо. Осталось лишь обсудить мелкие формальности.

Медсестра отложила листок на край стола, а руки положила перед собой, сцепив в замок.

– Ограничение на контакт с внешним миром длится семьдесят два часа, – начала она, и от её внезапно похолодевшего тона Джерри вздрогнул. – Сейчас Джерри пройдёт небольшой осмотр, а после ему покажут палату, где он будет находиться большую часть времени. Лечение, назначенное лечащим врачом, с вами не оговаривается, но при условии, если это лечение носит серьёзный характер, к примеру, как в случае с электросудорожной терапией, вы имеете право от него отказаться или подписать согласие. Если пациент начнёт вести себя буйно и представлять угрозу не только для себя, но и для окружающих людей, мы имеем право изолировать его, поместив в специальное отделение, где он будет находиться в отдельной камере, пока мы не будем уверены, что его поведение пришло в норму и он больше не представляет ни для кого угрозы. Посещения, по истечении семидесяти двух часов, проводятся по выходным в оговоренное время.

Она замолчала, давая Ричарду и Джерри всё осмыслить. У Джерри от удивления брови поползли вверх.

– Вы серьёзно?! – не выдержал он и бросил взгляд на отца. – Ты и вправду меня тут оставишь? Чтобы мне поджарили мозг?! Папа?!

Ричард посмотрел прямо в глаза Джерри, холодно и решительно, и тот даже невольно отпрянул. Воздух начал тяжелеть от напряжения.

– Помолчи, Джерри. Я сделаю… делаю то, что считаю нужным, – сухо сказал он.

– Нужным для кого, папа? Нужным для тебя?

Голос у Джерри дрожал, но был тихим, как шёпот. Слова его пронзали воздух, точно стрелы, жаль вот только, что в цель они так и не попали.

Ричард не ответил. Он старательно не смотрел на Джерри всё то время, пока медсестра объясняла оставшиеся формальности.

Время резало, как натянутая леска, которую, как бы ты ни старался, не удавалось порвать. В ушах отдавались звуки; стук пальцев по столу, щёлканье ручки, вдох-выдох, кашель, голоса громом ударяли по перепонкам. Они звучали внутри головы. Каждый звук можно было разделить на отдельные составляющие, и каждый из них был сильнее предыдущего. Джерри так хотелось заткнуть уши, но он сдержался.

Наконец медсестра закончила объяснять всё, что нужно было знать Ричарду. Он подписал ещё одну бумагу, и они молча вышли из кабинета, захватив с собой Джерри.

Снаружи, в коридоре, сидя на потрёпанных кожаных креслах, их ждала Гвен. Её глаза засияли привычной добротой, когда она увидела Джерри. Женщина кинулась обнимать его, заливаясь слезами. Она не говорила ни слова, лишь всхлипывала, поглаживая Джерри по голове. Ричарду не сразу удалось оттащить Гвен от сына. На перекрёстке коридоров их пути разошлись. Медсестра, объяснив всё ещё раз Гвен, повела Джерри направо, вдоль светло-зелёного коридора. А Гвен и Ричард скрылись за ближайшей дверью, на которой читалась надпись «Выход». Джерри смотрел на эту надпись, пока мог её видеть. Он думал, что любой, кто туда зайдёт, действительно отыщет выход. Ну а он встретит там лишь тупик. Холодную, бетонную стену, возвышающуюся перед ним и уходящую вверх, в бесконечность. В никуда.

Медсестра довела его до процедурной. Там Джерри посветили слепящим светом в глаза, проверили запястья на наличие шрамов и ран и руки в целом, в попытках найти следы от уколов или синяки. После ему дали новую обувь – кроссовки на липучках, объяснив это тем, что в пределах больницы запрещено ходить в обуви на шнурках, мол, кто знает, что детям в голову взбредёт с ними сделать.

После всех осмотров Джерри отвели в его палату. Новый дом. Хотя маленькую комнату с тремя кроватями сложно было назвать домом. Стены её были выкрашены в бледно-салатовый цвет, а пол устлан потёртыми узорчатыми досками. Мебели там особенно и не наблюдалось, если не считать кроватей и крохотных тумбочек рядом с ними. Но больше всего Джерри привлекали бирюзовые шторы, которые обрамляли единственное небольшое окошко, расположенное напротив двери.

Его так заинтересовал интерьер, что он и не заметил устремлённых на него глаз. Двое парней сидели на кроватях. Они с любопытством глазели на Джерри, отложив свои дела в сторону. Один из них был высокий, на полголовы выше Джерри, с пышными, чёрными, как смоль, волосами и прямым, пронзительным взглядом голубых глаз. Другой же был слегка ниже, с высокими чёткими скулами, каштановыми шёлковыми кудрями и большими золотисто-карими глазами. Джерри колебался, стоя в дверях, и по очереди смотрел то на одного парня, то на другого.