Имперский маг. Оружие возмездия - Оксана Ветловская Страница 6

Расположение находилось на краю города, занимая бывший дворец какого-то аристократа (по россказням новых хозяев, содержавшего целый гарем и околевшего от сифилиса). В плане дворец напоминал широкую букву «Н». Перед парадным подъездом была площадь с недействующим фонтаном, которая использовалась для развода караулов, а ещё предназначалась для автомобилей эсэсовских чинов — машины медленно огибали фонтан по изящной дуге и торжественно причаливали прямиком к основанию высокой лестницы. От площади до глухих железных ворот с витой колючей проволокой поверху распластались в грязи остатки некогда пышного сада. Весь кустарник и все крупные деревья были вырублены; широкие, как столы, пни кругло, слепо смотрели в небо. Хайнц запомнил, как пуст был парк в сумрачный день, когда прибыло их отделение, и никого не было на площади, только тепло желтели окна дворца, да темнели у его дверей неподвижные фигуры часовых. А ещё на огромном пне у дороги, по которой, далеко объезжая штаб, проползла колонна грузовиков, сидел в скорбной позе человек в форме и делал выговор большой овчарке, поводя у неё перед носом свёрнутой в трубку газетой. Овчарка в ответ насмешливо улыбалась и колотила хвостом по редкой пожухлой траве. Человек проследил за неспешным движением грузовиков так, как обычно следят за ходом облаков — всем своим видом выражая невозмутимое философское безделье. Овчарка улыбнулась проезжающим и задорно махнула хвостом. Уже тогда Хайнц подумал, что «сверхсекретный объект», очевидно, насквозь провонял духом хронического ничегонеделания — жалкая кучка офицеров, разочаровавшихся во всём на свете и тихо спивающихся в запертых кабинетах, и рота охранников, вконец опустившихся в тиши провинциального городка. Дальнейшее пребывание в расположении показало Хайнцу, что он был прав, но лишь отчасти — всё-таки в недрах штаба велась какая-то таинственная деятельность, и притом порой весьма активная — кто-то там заседал до полуночи, приезжали какие-то чины, привозился груз неясного назначения.

По обеим сторонам от дворца и позади него находились гаражи, хозяйственные постройки, а также тюрьма, устрашающего вида бетонный бункер на случай авианалётов (казалось, это сооружение однажды ночью вылезло из самых глубин земли) и кирпичные коробки казарм. Как-то раз Хайнц набросал в дневнике примерный план всего расположения, хоть и понимал, что ему сильно не поздоровится, если эта черкатня попадётся на глаза какому-нибудь офицеру.

Хайнц обстоятельно записал события последней недели, включая своё столкновение с Людеке и пребывание под «строгим арестом». Хотел было закрыть дневник, но передумал и ещё раз вывел дату, аккуратно её подчеркнув.

14. X.44.

«Всё по-прежнему. Вопрос: кто мы тут и в каком качестве здесь находимся? Кому нужны? Ведь нужны же кому-то. Солдаты из охраны могут получить увольнение в город. А мы — нет. Мы тут как будто на карантине в изоляторе. Почему? Позавчера Майер с Книттелем канючили, что здесь ни работы, ни развлечений. Что лучше бы нас на фронт отправили. И ещё: «Каждый солдат имеет право на бордель», — совсем охренели от скуки, раньше от них такого не было слышно. А бордель в городе есть, охранники получают на него к увольнительной специальные талончики. Майер пытался один выменять, Фрибель ему вломил за это. Фрибель — на все «разрешите спросить» отвечает: «Приказ». Не подступишься. «Ждите приезда командира». Ну и где, наконец, этот командир? Видать, сдох по дороге. Уже полмесяца ждём. Состаримся тут.

Сегодня разговаривали о днях рождения, и вот какая интересная штука выяснилась: все мы родились в июле месяце, разброс в датах — с 7 по 12. Будто нарочно так отделение подобрали. Как это понимать? Случайность? Пытался спрашивать что-нибудь ещё — про родителей, братьев-сестёр и т. д. — пока не послали. Вроде больше ничего общего.

По-прежнему опрашиваю охранников. Насчёт нашего отделения: «Самим интересно, зачем вы тут». Про обещанного командира: «Говорят, какой-то чокнутый». Ничего не скажешь, воодушевляет.

Сегодня опять возили на стрельбище. Фрибель в своём репертуаре — очередной перл: «Ствол карабина должен быть как основной, я бы даже сказал главный, жизненный орган солдата». Всё отделение едва ли не аплодировало.

А кстати, к бордельным талончикам выдают в придачу по три штуки презеров и средства личной гигиены. Говорят, на город приходится всего десяток шлюх, старых и жирных. А Майер ещё к ним хочет. А Райф выцыганил у кого-то из охраны набор порнооткрыток, сейчас они ходят по рукам. Получая их назад, он всегда краснеет как дурак. Из-за этого Курт его всё подкалывает, да только Райф отмалчивается и краснеет ещё больше. Он вообще странный, от него целыми днями ни слова не услышишь».

Хайнц задумчиво почесал висок тупым концом офицерского карандаша — ничего сколько-нибудь значимого больше в голову не приходило. Он засунул карандаш в карман. Заметив краем глаза движение за спиной, судорожно дёрнулся, локтем прикрывая дневник, оборачиваясь, — и виновато-облегчённо улыбнулся, увидев Эрвина с облезлой коробкой шахмат под мышкой.

— Да у вас нервы шалят, сударь, — сказал Эрвин, пинком подогнав к столу табурет и усаживаясь напротив. — Как насчёт турнира?

— Ты же вроде составил неплохую компанию нашим картёжникам.

— Да пошли они в задницу. Сказать, на что они сейчас играют?

— Ну и?.. — без особой охоты спросил Хайнц.

Эрвин, перегнувшись через стол, хотел было что-то прошептать, но уставился куда-то вбок. Хайнц посмотрел туда же и увидел злобно ощерившегося Майера, поводящего указательным пальцем из стороны в сторону.

— Ну их к чёрту, — пробормотал Эрвин. — Потом скажу.

— Не больно-то интересно, — Хайнц лениво расставлял фигуры по облупленной доске. — В прошлый раз я был за белых, — напомнил он, — сегодня ты за белых, да?

Эрвин рассеянно посмотрел в тот угол, где сидел Вилли Фрай.

— Слышь, Вилли, иди-ка сюда. Хватит там плесенью покрываться. Будешь у нас арбитром. А то этот великий стратег опять начнёт у меня ходы назад требовать, когда жареным запахнет.

Вилли Фрай застенчиво улыбнулся и мотнул головой — нет, мол, спасибо, но не хочу.

— Чего ты там такое читаешь, прямо оторваться не можешь? — не отставал Эрвин.

— Про трон Кримхильды, — улыбнулся Вилли Фрай.

— А-а…

— А что это вообще такое? — встрял Хайнц. — Чего в нём интересного?

— Это археологический памятник под Майнцем, — снисходительно пояснил Эрвин. — Стыдно не знать. А ещё сын историка.

— Да я археологией никогда не интересовался, — пренебрежительно скривился Хайнц. — В черепках копаться, вот ещё…

— Это не черепки, — Фрай укоризненно посмотрел на Хайнца. — Это культовое место древних германцев. Там наши предки поклонялись солнцу.

— Херня, — фыркнул Эрвин. — Чушь полная. Обыкновенный древнеримский карьер. Римляне там камень добывали для своих дорог, когда германцы ещё в звериных шкурах ходили. А наши учёные готовы объявить это место всем чем угодно, потому как там, видите ли, пара свастик на стенах нацарапана.