Самая страшная книга. Чертовы пальцы - Дмитрий Тихонов Страница 6

Гогот. Глаза мальчишек загорелись ожиданием. До каждого доходит – драки не миновать. Это вам не самодовольные россказни, в лживости которых на самом деле никто не сомневается, это – настоящее зрелище. Вадик раздраженно повел плечами. Видно, что он не хочет схватки, но не собирается избегать ее.

– Отбей, – сказал он хрипло и добавил громко, отчетливо, так, чтоб все слышали. – Мудак.

Удивленный вздох пронесся среди зрителей. Дело назрело серьезней некуда, так что теперь даже отличницы с первых парт бросили свои дела и разговоры.

– Что ты там вякнул? – тихо, почти шепотом, спросил Симагин. Фраза эта – часть ритуала, способ проверить, как крепко готов противник стоять на своем.

Вадик оказался готов.

– Мудак, – смачно, с охотой повторил он.

Лешка быстро шагнул к нему, замахиваясь правой рукой, Вадик, чуть пригнувшись, будто для броска, сделал шаг навстречу, все вокруг замерли в предчувствии неминуемого столкновения, но тут вдруг скрипнула, открываясь, дверь кабинета.

– Та-ак! Это что тут у нас за столпотворение! – раздался строгий голос вернувшейся учительницы. – А ну, все по местам!

Дети с треском и грохотом роняемых в спешке стульев рванулись к своим партам. Посреди класса остались стоять только Лешка и Вадик. Не желающие сдаваться, уступать, готовые в любой момент пустить в ход кулаки.

– Симагин, Королев! – повысила голос учительница. – Вам нужно особое приглашение, да?

Эта фраза – тоже часть ритуала. Она обозначает границу между предупреждением и наказанием, между сердитым и уже озлобленным преподавателем. Если продолжать гнуть свою линию после «особого приглашения», то можно запросто дождаться замечания в дневник, беседы с директором или вызова родителей. Так что Вадик и Лешка еще пару мгновений постояли лицом к лицу, сверля друг друга взглядами, а потом разошлись.

– Не знаю, что вы тут не поделили, – строго заметила учительница, – но уверена, что это не стоит пары разбитых носов.

Много бы она понимала. Вся ее литература действительно не стоит и одного разбитого носа, тут уж никаких сомнений. Лермонтов, блин. Герой нашего времени. «Я ехал на перекладных из Тифлиса…» Хрень какая-то.

В классе наступила относительная тишина, нарушаемая только скрипом мела по доске да шуршанием на «камчатке». Что-то нехорошее готовилось там, Вадик, даже не оборачиваясь, чувствовал исходящую оттуда угрозу.

– Итак, – литераторша закончила наконец скрести мелом, повернулась к классу: – Кто же из вас готов прокомментировать только что прочитанный параграф и ответить на вопросы, которые вы видите на доске?

– Ну Мария Николаевна! – хором заныли отличницы. – Мы еще не успели!

– У вас было достаточно времени! – сурово отрезала преподавательница. – Если только вы работали, а не занимались чем-то посторонним.

– Пожалуйста! – не унимались отличницы. – Дайте нам еще две минуты!

– Хорошо. А вот Королев, например, сидит себе спокойно и даже в учебник не смотрит. Он, видимо, уже со всем разобрался. Ну-ка, Вадим, давай, попробуй ответить на первый вопрос.

Вадик угрюмо поднялся. Взгляды всего класса были обращены к нему, в большинстве из них читалось лишь одно чувство – облегчение. Сзади раздался презрительный смешок, и Вадик с огромным трудом удержался от того, чтобы повернуться и показать этим козлам средний палец. Сосредоточиться на вопросе не получалось. Он даже не попытался дочитать его до конца. Что-то о влиянии Кавказа на творчество Лермонтова. Кому вообще есть до этого дело?! Вместо ответа он только упрямо молчал и рассматривал носки своих кроссовок до тех пор, пока литераторша, тяжело вздохнув, не разрешила ему сесть.

Урок продолжился, потек по привычному руслу. Девочки с первых парт тянули руки, в ужасе лопотали слова, смысла которых не понимали, и с благоговением наблюдали, как учительница ставит в журнале вожделенные значки. Задние ряды бесчинствовали: пускали самолетики, играли в карты, прикрываясь учебниками. Одни рисовали в тетрадях, другие старательно украшали портреты классиков усами, рогами, очками и половыми органами.

Через несколько минут кто-то кинул ластик в спину Вадику. Тот обернулся. Симагин и Кривошеев скалились, нагло глядя прямо на него. Лешка выразительно провел указательным пальцем поперек горла. Вадик в ответ усмехнулся как можно равнодушней, а затем все-таки показал им палец.

– Королев! – почти в тот же миг раздался оглушительный окрик учительницы. – Ты будешь сегодня спокойно сидеть или нет?! Сколько можно с тобой говорить?! В начале урока чуть драку не устроил, а теперь вертишься постоянно!

На такие обвинения лучше не отвечать и не пытаться их опровергнуть. Будет только хуже. Впрочем, в этот раз виноватое молчание не помогло.

– Знаешь что, Королев! Вот не хотела я тебе двойку ставить за ответ. Точнее, за отсутствие ответа. Но своим поведением ты меня вынуждаешь! Все, давай сюда дневник!

Сопротивляться не имело смысла.

На перемене Симагин и Кривошеев подошли к нему, ухмыляясь.

– Слышь, – сказал Лешка, легонько толкнув Вадика в плечо, – забиваю те стрелу.

– Сегодня после уроков за гаражами, – добавил довольно Кривошеев. – Приводи своих, сколько соберешь.

Оба заржали в голос, им было прекрасно известно, что у Вадика, нелюдимого и угрюмого, вечно погруженного в свои мысли, нет друзей в школе. Вряд ли кто-то согласился бы поддержать его в такой передряге.

Королев только невозмутимо кивнул, отпихнул Симагина в сторону и пошел своей дорогой. Близких друзей у него действительно не было – до недавнего времени. Летом в лагере он сошелся с Денисом Лопатиным на благодатной почве увлечения баскетболом и туризмом, а самое главное – неразделенной любви к Даше Федоровой, их вожатой.

С началом занятий дружба не исчезла, а только укрепилась благодаря взаимовыгодному сотрудничеству: выяснилось, что Вадику легко даются точные науки, но беда с языками и литературой, у Дениса же все было с точностью до наоборот. Вот они и организовали тандем, регулярно помогая друг другу с домашним заданием. Кроме того, они просто прекрасно дополняли друг друга: массивный, тяжелый на подъем Вадик, из которого каждое слово надо было тянуть клещами, и щуплый, подвижный Денис, болтливый балагур. Получилась классическая пара приятелей, будто из кино или комиксов. Им обоим это страшно нравилось.

Денис, конечно, не был крутым бойцом и сам по себе особой ценности в драке не представлял, но у него имелось одно огромное преимущество – множество друзей по всей школе, в том числе в старших классах. Уж он-то мог «подтянуть» на стрелку кого угодно и в любых количествах. Так что Вадим без всяких колебаний отправился на поиски товарища.

Они встретились, почти столкнулись, около столовки. На висках Дениса блестели капли пота, и весь он был красный, выдохшийся. Видимо, с физкультуры.

– Здоро́во!