Белый крест - Наталья Иртенина Страница 60

— Разве мы уже прилетели?

Коулмен подошел к иллюминатору. В ночной темноте под ними горели огни какого-то города.

— Наверное, Маршалловы острова, — предположил Коулмен. — Этот вонючий пузырь Мозес ничего не говорил про острова.

Маршалловы острова принадлежали Урантии. На одном из них располагалась военная база урантийских Штатов. Чем это осложняло положение, Мурманцев пока не мог сказать.

Коулмен снова подтолкнул его к выходу. В коридоре им встретился Мозес, чем-то озабоченный.

— Я не могу связаться с пилотом. Коулмен, идите туда и выясните, в чем дело.

— Простите, сэр, что именно я должен выяснить?

— Почему мы садимся, дьявол побери! Я не давал такого распоряжения.

Коулмен быстро направился в носовую часть. Мозес бросил хмурый взгляд на Мурманцева.

— Я не знаю, где мы находимся и что вынуждает нас делать посадку. Но если это очередной русский фокус… — Он не стал договаривать и вытащил пистолет.

Мурманцев понял, что его взяли в заложники. Хотя он также не имел никакого представления о происходящем. Мозес махнул стволом, показывая, куда идти.

Все пути в этом самолете сходились в круглой комнате. Мурманцев, ослабевший от потери крови, рухнул в кресло. Мозес передал пистолет Кейт и велел не спускать с пленника глаз, сам же вознамерился идти дальше, но тут в комнату вбежал Коулмен.

— Сэр, кабина заперта изнутри. Пилот не отвечает.

Мозес, ничего не сказав, отобрал оружие у Кейт, сел на диван и впал в задумчивость.

Самолет начало трясти. Посадка была не слишком мягкой. Когда шасси коснулись земли, Кейт упала на пол, Коулмен устоял, держась за спинку дивана, Мурманцев подпрыгнул в своем кресле, а Мозеса ударило головой о стену. Только Стефан, казалось, ничего не заметил и продолжал выдирать ворс из ковра.

Когда гул двигателей прекратился, Мозес встал.

— Коулмен…

Он прислушался. Из передней части самолета доносился какой-то шум. Мозес будто прирос к месту и ждал, что последует.

Коридор впереди заполнился топотом ног. Мозес дернулся и отскочил к противоположному выходу, но скрыться не успел. Автоматная очередь прошила потолок, выбив две лампы. Посыпались осколки. В комнате моментально стало чересчур тесно. Около десятка вооруженных людей в черных халатах взяли на прицел всех четверых.

— Кто вы такие? — со всей возможной высокомерной брезгливостью осведомился Мозес. — Что вам нужно?

Вопросы были излишни. Черные халаты красноречиво свидетельствовали о том, что они стали пленниками воинов узкой тропы дзен-ислама. Малоазийская внешность головорезов довершала картину.

— Кажется, это не Маршалловы острова, — констатировал Коулмен, поднимая руки.

Один из бандитов широко улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, и что-то сказал остальным. Ему ответили смехом. Весельчак повернулся к Коулмену.

— Минданао, Филиппины, — произнес он по-английски почти без акцента. — Неверным закрыта дорога на земли священного Ничто. Но Путь Доблести для них всегда открыт.

Их быстро и грубо обыскали. У Мозеса отобрали пистолет, стукнули прикладом по голове для усмирения гордыни. Кейт кусалась и лягалась, когда ее ощупывали. Одному из них она исхитрилась подбить глаз. Рассвирепев, бандит схватил ее за рубашку и разорвал. Бюстгальтер Кейт не носила принципиально. Наружу выпрыгнули полные загорелые груди с треугольничками белой кожи вокруг сосков — от купальника. Головорезы одобрительно закивали, зацокали, переговариваясь на своем языке. Еще один полез ей в рот — проверить зубы. Зубы оказались в порядке — белые, ровные, имплантированные. Щелкнув ими, Кейт попыталась откусить смельчаку нос. Он отскочил. Остальные засмеялись.

Переводчик, он же, очевидно, главарь отряда махди — доставщиков, тоже смеясь, сказал:

— Белая женщина — хороший товар. Необъезженная белая женщина — очень хороший товар. За такую наложницу на торге в Себу грызться будут.

— Ах ты, падаль! — взвизгнула Кейт.

Коулмен низко опустил голову и затрясся. Переводчик сделал знак одному из своих. Тот упер ствол автомата в подбородок Коулмена, поднял ему голову.

Коулмен смеялся.

— Рэнди, сволочь такая! — Кейт извивалась в руках двух бандитов.

— Она лесбиянка, — объяснил Коулмен, давясь смехом. — И ненавидит мужчин.

Переводчик с удвоенным интересом посмотрел на Кейт. Потом кивнул.

— Я включу это в описание. Экзотика ценится выше.

И добавил что-то на своем языке. Головорезы стали толкать их к выходу. Мурманцев подхватил одной рукой Стефана, вторая плохо подчинялась. Пленников вывели из самолета. Внизу, у трапа стоял невысокий человек в форме пилота, с монголоидными чертами лица. Мурманцев поначалу принял его за слугу Мозеса, но тут же вспомнил кучу гниющей плоти на Краю Земли. Присмотревшись, он понял, что сходство лишь приблизительное, расовое.

Мозес, проходя мимо, прошипел в адрес пилота несколько слов на иврите. Человек вздрогнул, но не двинулся с места. Следующим шел Коулмен. Мурманцев слышал, как пилот произнес невыразительно:

— Здравствуй, братец.

Коулмен сплюнул ему под ноги и двинулся дальше, подгоняемый стволом автомата.

Место, где приземлился самолет, трудно было назвать аэродромом. Бетонная полоса посреди поля, окруженного джунглями. По краю полосы горели костры. Невдалеке стояли два небольших крытых потрепанных грузовика. Пленников подвели к одному из них и затолкали внутрь. Следом забрались пять человек охраны. Мурманцев успел заметить, что пилот-монголоид сел во второй грузовик.

Машины тронулись. В грузовике стояла нестерпимая духота. Тусклая лампочка едва разгоняла темноту. Мурманцева начало мутить, перед глазами летали зеленые мухи. Вдруг кто-то дотронулся до него. Он с трудом разглядел перед собой плоскую бутылку, протянутую кем-то из головорезов. Сделал пару глотков. В бутылке оказался дрянной коньяк, но в голове прояснело и мухи улетели.

Ехали часа полтора. Джунгли сменились открытой местностью, застроенной бараками и халупами. Горели редкие фонари. Это была деревня. Когда пленников высадили и повели к наиболее внушительному кирпичному бараку в два этажа, выяснилось, что деревня заброшена. В большинстве халуп окна были выбиты и заколочены, двери сорваны с петель. Буйная растительность со всех сторон отвоевывала у деревни место под солнцем.

Женщину отделили от остальных пленников и увели в другую сторону. Она огрызалась и злобилась, но со связанными, для ее же блага, руками была беспомощна. Внутри барака под ногами хрустело битое стекло, окна закрывала двухслойная металлическая сетка, стояло несколько железных ящиков, отдаленно похожих на сейфы. Мозеса, присмиренного еще в самолете, втолкнули в первую по захламленному коридору дверь. Коулмена и Мурманцева с ребенком заперли в следующей конуре. Очевидно, махди было известно, кто таков Мозес. Судя по всему, это не только не облегчало его участь, но и усугубляло.