Часовщик - Родриго Кортес Страница 64

«Гранды?»

При наличии поддержки извне гранды могли и подняться с колен.

Последний штурм Амир уже еле отбил — доминиканцы явно вызвали подмогу.

— Строим вторую линию укреплений, — сразу же после штурма распорядился он. — Срочно. А я буду просить вождей о помощи.

И мужчины, уже переправившие семьи и скотину в Гранаду, не возразили ни слова, той же ночью заложили вторую линию, а поутру, когда монахи трех или четырех военных орденов пошли в атаку, они оставили на ровном, как стол, поле еще около полутысячи убитыми.

А на следующий день подоспела помощь из разбросанных по всем окрестным ущельям племен — кто с арбалетом, кто с копьем. Уже понимающие, какому опасному врагу противостоят, люди Амира сразу же разобрали новичков по окопам, помогли пристрелять местность, объяснили все сильные и слабые стороны линий обороны и только тогда перешли границу.

— Так и держите, — пожелал Амир напоследок пришедшим на смену вождям. — И через этот брод половина Арагона переправится.

А потом они подошли к первому городу, встали в числе прочих перебравшихся через границу племен у реки, и в первый же день Амира нашел один из визирей эмира Гранадского.

— Много еще ваших на той стороне? — первым делом спросил он.

«Ваших, — отметил Амир. — Он сказал „ваших“, а не „наших“…»

— Я думаю, двести-триста тысяч, сеньор.

— И все идут сюда?

Амир вспомнил огромные стада, бредущие в сторону порта Коронья, и вздохнул:

— От силы половина…

— Слава Аллаху, — с явным облегчением выдохнул визирь, — а то мы уже не знаем, где вас размещать. Сами понимаете, хорошие пастбища давно заняты.

Амир замялся и все-таки спросил то, о чем думал с самого начала:

— А эмир Гранадский… он не думает увеличить свои земли?

Визирь испытующе посмотрел на Амира.

— Ты о чем?

— В Арагоне сейчас неспокойно, — волнуясь, начал объяснять Амир. — Многие, и даже христиане, королем недовольны, особенно из-за медной монеты. Может быть, имеет смысл ввести на племенные земли морисков армию Гранады? Ну, взять их под защиту…

Визирь улыбнулся:

— А ты ведь грамотный. Где учился?

— Да у вас же, в Гранаде.

— Математик?

— Медик. Недоучился два года… не успел.

— Тогда вот что я тебе скажу, студент, — покачал головой визирь. — Даже не думай о войне.

— Но почему? — начал напирать Амир. — Защитить эти земли сейчас некому, обиженных на короля среди наших мужчин много — самое время! Вы походите среди людей, послушайте, что они говорят! Они же, чтобы домой вернуться, будут сражаться как львы!

— Все! Хватит! — оборвал его визирь. — Ты должен понимать: друг нашего друга — наш друг.

Амир непонимающе тряхнул головой.

— А разве у эмира Гранадского и Бурбона есть общие друзья?

Визирь кивнул:

— У Папы Римского и султана Османского — договор… и крепкий. И вообще, поверь мне: плохой мир с христианами гораздо лучше войны.

— Вы не понимаете… — покачал головой Амир. — Они не остановятся. Никогда. И мы никогда простить не сможем.

Томазо почуял, что почва из-под ног все-таки уходит, довольно быстро. После того как сам король Франции попал в плен, Папа растерялся, и гранды тут же подняли голову: они уже понимали: стоит Австрийцу победить, и Бурбону Арагонскому — конец. Но главное, переходящие границу с Гранадой мориски, увидев, что хороших пастбищ им не дадут, быстро сбивались в землячества и все чаще поговаривали о создании мощной освободительной армии и возвращении в Арагон — уже как хозяева.

— Все дело в том, — объяснял специально приехавший из Гранады агент Ордена, — что кое-кто при дворе эмира подумывает о войне — руками наших морисков.

— Но ведь эмир противник войны… — осторожно напомнил Томазо.

— Эмир наших морисков еще не контролирует, — развел руками агент. — А главное, если мориски и впрямь вернутся в Арагон как завоеватели, эмир Гранадский тут будет ни при чем.

— Как ни при чем? — не понял Томазо.

— Они — не подданные эмира! — горько рассмеялся агент. — Юридически они все — наши подданные, и эмир не несет за них ровно никакой ответственности.

Томазо посмотрел на огромную карту приграничных районов и понял: если англичане или голландцы доставят в лагеря беженцев хоть сколько-нибудь крупную партию оружия, мориски и впрямь вернутся на свои земли. Но теперь уже — как хозяева.

— Черт!

Он поблагодарил агента, приехал к Генералу и выложил все как есть. Генерал подтянулся в постели и, с трудом ворочая наполовину парализованным языком, произнес:

— А вот… теперь… действуй.

— Я могу… — вопросительно начал Томазо.

— Можешь! — оборвал его Генерал. — Зажми… их всех! Всех!

Томазо кивнул, вскочил и что есть сил помчался к Гаспару.

— У тебя все готово?!

— И давно, — улыбнулся Гаспар. — Ты лучше скажи, когда мне этого мальчишку отдашь.

— Не сейчас, Гаспар, — отмахнулся Томазо. — Лучше давай-ка показывай, где у тебя почта.

Гаспар подозвал двух замерших на почтительном расстоянии монахов, и те подхватили своего начальника на руки и понесли в соседний зал.

— Вот, — широким жестом обвел Гаспар стеллажи. — Здесь все.

Томазо бросился к стеллажам и стремительно просмотрел несколько пакетов на выбор. Все было именно так, как это и было обговорено с Гаспаром. В каждом предназначенном провинциальным Трибуналам пакете лежало одно основанное на «Зеленой книге» и уже готовое к возбуждению преследования дело. И здесь их было… на каждого арагонского сеньора.

— Рассылай! — распорядился Томазо.

— Все? — поднял брови Гаспар.

— Все!

Эти шестьдесят восемь увесистых пакетов Комиссару Трибунала Агостино Куадра привез помощник настоятеля орденского монастыря.

— Здесь на всех городских сеньоров. Начинайте возбуждать дела сегодня же, строго по нашему списку.

— Я не могу стольких сразу…

— Сможешь, — отрезал монах. — Или сам туда же отправишься. Или ты думаешь, у Ордена на тебя ничего нет?

Комиссар глотнул. Он так не думал.

— И что… всех — на костер?

— Нет, — мотнул головой монах. — На костер отправишь только тех, кто не примирится с Церковью. А всех остальных — на войну.

— На какую войну? — опешил Комиссар.

— На войну с Гранадой.

— Но мы же не воюем с Гранадой… — вытаращил глаза Комиссар.