Взлет черного лебедя - Ли Кэрролл Страница 65

Закончив чтение, Оберон поднес письмо к свету и принялся изучать водяные знаки — спиралевидные линии. Они начали быстро вращаться. Я отвернулась, потому что у меня закружилась голова. Между тем глаза мистера Геркаймера заметались из стороны в сторону, будто он следил за матчем по настольному теннису.

— Что ж, — произнес Оберон, возвращая Арнольду Геркаймеру письмо, — похоже, все в порядке. Я замолвлю за вас словечко кассиру.

— Спасибо, сэр, — пролепетал Арнольд Геркаймер, слегка покачиваясь. — И как вас благодарить? Сам не пойму, что я такого нарушил.

— Не припоминаешь, Арни? — Оберон укоризненно поцокал языком. — Постарайся, дружище, я буду в кабинете.

Арнольд Геркаймер стал пунцовым. Оберон наклонился и прошептал мне на ухо:

— Он забирает пенсию у своей девяностосемилетней мамочки и проигрывает денежки в казино в Атлантик-Сити, а матери говорит, что платит за учебу своего сына в колледже.

Оберон взялся за дверную ручку и дал Арнольду Геркаймеру возможность всласть посокрушаться о своих прегрешениях. Теперь мы очутились в коротком коридоре с новой дверью, поделенной горизонтально пополам. Верхняя часть оказалась открыта, виднелась стойка, за которой сидел веснушчатый мужчина лет тридцати. Он был одет в оксфордскую сорочку с красными полосками в тон своей редеющей имбирно-каштановой шевелюре. На медной табличке я разобрала: «ИГНАЦИУС Т. ЭШБЕРН III, КАССИР НАЛОГОВОГО ИНСПЕКТОРА». Другая табличка — ксерокопия на розовой бумаге, гласила следующее: «ЗА НЕОБХОДИМОСТЬ МИРИТЬСЯ С РАЗДРАЖЕННОСТЬЮ, НЕТЕРПЕНИЕМ И ОТКРОВЕННОЙ ГРУБОСТЬЮ ПОЛАГАЕТСЯ ШТРАФ В ДЕСЯТЬ ДОЛЛАРОВ». Оберон прислонился к стене возле посетительницы. Юная девушка в обтягивающих джинсах, кожаной куртке-бомбере и угги стояла перед конторкой и судорожно рылась в большущей сумке.

— Прямо секунду назад видела эту бумажку, — в отчаянии пробормотала она. — А вы не можете поискать мое дело по фамилии?

— Нет, — ответил служащий, смерив девицу высокомерным взглядом.

Я обратила внимание на его широкие ноздри. Они стали еще больше, когда девушка вывалила на прилавок содержимое сумки. Айфон, косметичка, пригоршня оберток от жевательной резинки… и, наконец, письмо цвета слоновой кости.

— Нашла, — обрадовалась девица и сунула его Игнациусу. — Только я понятия не имею, о чем здесь написано. Я учусь в колледже, но живу дома, и машина у меня есть, но она записана на родителей. По идее, все, что связано с налогами, должны присылать на мой домашний адрес, в Скарсдейл.

— Извещение не имеет никакого отношения к вашим родителям, Дженна Абигайль Лоренс, — возвестил служащий, держа листок перед настольной лампой. — Ага! Нарушение кодекса законов, пункт номер четыреста восемьдесят девятнадцать двадцать девять, шифр XNT-восемь-R. Это связано с неприкосновенностью частной жизни. — Он опустил официальное письмо и уставился на Дженну Лоренс в упор. Из его ноздрей потянулись тонкие струйки дыма. Темно-карие глаза начали вращаться, повторяя форму спиральных водяных знаков на гербовой бумаге.

Почему-то я моментально ощутила непреодолимое чувство вины и вспомнила несколько случаев из собственной жизни. В седьмом классе я списала контрольную по французскому, а еще так и не удосужилась отправить благодарственное письмо. А однажды не вернула книгу в библиотеку.

— Штраф будет снижен, если вы добровольно предоставите сведения, — изрек суровый тип.

Дженна Лоренс перевесила сумку на левое плечо и откинула с лица прямые мелированные светлые волосы.

— Понятия не имею, о чем вы говорите. Но если вы про мою соседку по комнате в общежитии, то знайте — ни одному ее слову верить нельзя. Она — первокурсница. И конечно, я не читала ее тупое эссе о Данте…

— Верно. Иначе вы могли бы уразуметь пару-тройку мыслей насчет наказания, мисс Лоренс. Нет, речь о другом. Вы проверяли СМС в мобильнике вашего бойфренда Скотта, пока он ходил в магазин «7–11» за холодным кофе для вас.

Дженна Лоренс разинула рот.

— Но как?.. — вырвалось у нее. Потом она немного совладала с собой и пробормотала: — Вам Скотт сказал?

— Разумеется, нет, мисс. Однако Скотт удивлен, почему вы на него стали злиться.

— Он назвал меня испорченной девчонкой! — взвыла Дженна. — А своему так называемому лучшему школьному дружку, Энджи, он объявил, что меня, кроме тряпок, ничего не интересует.

Девица стала копаться в сумке, и Игнациус взял бумажный платочек из коробки, стоявшей на конторке, и протянул ей. Он терпеливо ждал, пока Дженна выплачется и высморкается.

— В толк не возьму, — жалобно призналась она, — кто вам доложил… Но вы ведь Скотту не проболтаетесь?

— Нет, Дженна. Именно вы введете Скотта в курс дела. А летом вы не на пляже в Хэмптонсе будете валяться, а поедете с волонтерами восстанавливать старый женский приют.

— Ладно, — всхлипнула Дженна. — В резюме это будет неплохо выглядеть.

Игнациус вздохнул и выпустил из ноздрей струйки дыма.

— А еще вы станете проводить больше времени со своей бабушкой Рут. — Он приложил к письму тяжелую деревянную печать. — Кроме того, вопрос о штрафе еще не снят… — Он перегнулся через конторку и заглянул в огромную сумку девушки.

А я заметила, как мелькнул его длинный чешуйчатый хвост.

— Айфон у вас новенький? — осведомился Игнациус.

— Да, — простонала Дженна. — Но вы не можете…

Хвостище перегнулся через голову Игнациуса, нырнул в сумку и обернулся вокруг айфона.

— Ах, у вас «Peggie» [79]имеется… — довольно произнес он. — Приятный сюрприз.

Хвост исчез за конторкой. Служащий вернул Дженне письмо. Она взяла его и подняла повыше, чтобы рассмотреть красную печать. Та имела форму дракона, извергающего спиралевидное пламя. Внезапно огонь увеличился в размерах, вспыхнул, охватил листок и даже задел одну прядь Дженны. Но она отвернулась от окошка безмятежная, как новорожденный младенец.

— Она запомнит хоть что-нибудь? — осведомилась я у Оберона, но на мой вопрос ответил Игнациус.

— Только то, что ей следует делать. Она будет уверена, что целое утро занималась шопингом, а насчет телефона решит, что оставила его в такси. Тебе что-нибудь нужно, Оберон? У меня сегодня куча посетителей.

Оберон приоткрыл наружную дверь и махнул рукой около золотых букв на стекле. Вместо прежней надписи появилась новая: «СЛУЖЕБНЫЙ ТУАЛЕТ».

Посетители развернулись и, обескураженно почесывая макушки, удалились. Я услышала, как Арнольд Геркаймер спрашивает, как пройти к казино «Тропикана».

— Прости, Игги, — произнес король эльфов. — Времени в обрез. Его честь здесь?

— «Его честь»? — повторила я. — Но мы вроде бы не к мэру на прием заявились.