Войны некромантов - Андрей Дашков Страница 68

...Они утверждают, что технологическая цивилизация обречена на самоуничтожение. Возможно, они сами повинны в искажениях массового сознания, а их влияние является потенциальной причиной глобальной катастрофы. Поскольку количество самих «психотов» невелико, они заинтересованы в снижении численности рабов и поддержании ее на минимально необходимом уровне...

...Почти одновременная гибель нескольких миллиардов людей и неисчислимого количества других обитателей планеты приведет к окончательному формированию и небывалому расцвету некросферы, внутри которой станет возможным некое альтернативное биосфере существование, не поддающееся изучению и описанию в терминах нашей реальности. Это не исключает неизбежных и участившихся в последнее время контактов с существами из некромира и даже использование их сверхъестественных качеств в наших интересах. Но здесь нужна сугубая и крайняя осторожность!..

...Я не могу предостеречь вас, братья, потому что не знаю точно, от чего предостерегать. Пусть ваш страх покажет вам ЭТО и управляет вами. Откройте двери восприятия и впустите его в себя, как поступил я. И помните: для «психотов» вы – не более, чем тупые твари, тормозящие колесо прогресса. Только одно можно утверждать с уверенностью: подавляющему большинству людей на этой планете не останется места...

...На ваших костях создается империя зла. Если разум изменяет вам, используйте тех, у кого нет разума. Возьмите на вооружение черную магию, террор и самые зловещие культы. Не брезгуйте ничем, если это поможет делу. Используйте любые, я повторяю: любые средства для священной войны...

Будьте хищными, и у вас появится шанс уцелеть!.."

* * *

Он сидел абсолютно неподвижно, зато звезды заметно изменили свое положение, пока он слушал. Тайла – хрупкое, прекрасное изваяние из плоти – слушала тоже: тончайший слух позволял ей улавливать то, чего не различало его более грубое ухо... Он был уверен в том, что она не поняла и половины произнесенного Элией. Сам Рудольф впервые заподозрил, что был всего лишь жалкой марионеткой в чужих руках и – что самое страшное – даже не знал, куда тянутся управлявшие им нити... Хозяева исчезли, сгнили, обратились в прах, но он продолжал следовать предопределенному пути.

Одного из своих боссов он даже помнил по имени. Его звали Рейнхард Дресслер. Руди вдруг почувствовал ненависть к этому человеку, почти столь же сильную, как благоговение. Ненависть была бесплодной, потому что он еще не смел назвать Дресслера своим врагом...

Он проглотил жалкий комочек слюны, показавшийся ему скатанным пыльным шариком, и вернулся под дерево, в уютную постель между корнями, – размышлять о собственном безумии. Он считал себя биологической машиной, но даже это не было верным на сто процентов. Здесь имело место колдовство, и потому грань между «живым» и «мертвым» была неизмеримо, исчезающе тонкой.

Однако безумие лазаря было в сотню раз хуже. Три Ка, существовавшие до сих пор независимо друг от друга, соединились в его теле. Они пребывали в изоляции, но с некоторого момента началось их взаимопроникновение. Мозг Тайлы омывала не кровь, а жидкость некромантов. Это необратимо изменило его, но не привело к полному разрушению. Зомби, осознавший свою нечеловеческую природу, даже представить себе не мог, что чувствует та, телом которой пытались завладеть висельник и неизлечимо больной религиозный фанатик.

Неизвестно, знала ли настоятельница о подземном ходе, соединявшем женский монастырь с Моско, а если знала, то хранился ли у нее план подземелья. Вряд ли, потому что в этом случае Мать не рискнула бы поместить принцессу в келью, в которой имелся потайной люк.

...Тайла стала чувствовать себя гораздо спокойнее, как только добралась до первой развилки примерно в десяти лигах от монастыря. Теперь задача преследователей, если таковые обнаружатся, многократно усложнялась – подземный ход превратился в лабиринт.

Тот, кто вел принцессу, делал это безошибочно. Ей оставалось только переставлять ноги. Кроме того, он (а у него была мужская сущность, и Тайла слишком хорошо ощущала это) кормил ее, позволял спать, когда она чересчур уставала, и будил, когда догорала свеча и пора было зажигать новую.

Она все еще боялась оставаться в темноте и несла с собой целую сумку свечей, которые собирала в течение двух последних месяцев. Впрочем, и без них мало что изменилось бы, но она предпочитала ВИДЕТЬ. Это давало ей некоторую иллюзию самостоятельности. Но тот, кого она называла про себя «Посторонний», находился ближе, чем ей хотелось бы.

Именно он заставлял ее хитрить, умело скрывать следы ночной работы, вовремя избавляться от таких предательских мелочей, как каменная крошка на подоле или медный налет от инструмента, оставшийся на ладонях... Посторонний помог ей поднять и отодвинуть плиту весом с саму принцессу, когда наступил решающий момент. Она даже не смогла бы объяснить, что произошло с нею в ту минуту. Некая энергия сконцентрировалась в определенных частях ее тела. Посторонний управлял ее организмом гораздо лучше, чем она сама умела это делать. По правде говоря, умела она очень мало.

После того Тайла почувствовала звериный голод. И еще у нее раньше срока открылось кровотечение в срамном месте... Несмотря на это, сила, подчинившая себе принцессу, оставалась непреклонной.

* * *

Прошло четыре дня с тех пор, как она сбежала. Все это время ее подгоняло не только влияние Постороннего, но и собственный страх. Она хорошо представляла себе беспощадный гнев Матери, который будет замаскирован под священное негодование. Трудно было предугадать, как поведет себя Император, но, в конце концов, она шла в сторону Моско, хотя и не знала – зачем.

Принцесса приняла все необходимые меры к тому, чтобы ее побег был обнаружен как можно позже. Она покинула келью вечером, и таким образом в запасе у нее была целая ночь. Плиту, закрывавшую вход в подземелье, Тайла задвинула на место, балансируя на ступеньках узкой лестницы, ведущей вниз. Вероятно, это стоило ей еще нескольких лет жизни. Впрочем, она не обольщалась – свежие царапины на камне и глубокая щель вокруг плиты были достаточно заметны...

Она начала спускаться по лестнице, с трудом протискиваясь между грубо обтесанными стенами. Свеча, которую Тайла держала в руке, светила очень тускло, а воздух был чрезвычайно сухим.

В самом конце лестницы она наткнулась на завал. Ее отчаяние было мимолетным. Присмотревшись, она поняла, что завал образован не обрушившимся сводом, а представляет собой груду обломков красных кирпичей, которыми были выложены ступени лестницы.

Вынув несколько верхних камней, она почувствовала слабый ток воздуха. Свеча запылала ярче... Тайле понадобилось около часа, чтобы проделать отверстие, в которое она смогла пролезть.

По ту сторону преграды ход немного расширялся. Тишина была абсолютной и, казалось, сдавливала голову со всех сторон. Принцесса испытывала множество неприятных ощущений одновременно. Она чувствовала голод, боль внизу живота, омерзительную влагу на внутренней стороне бедер и ужас перед замкнутым пространством... Но Посторонний вытеснил ее боль и ужас на окраины сознания, а главным неизменно оставалось одно: побег, движение в сторону имперской столицы, предчувствие некоей встречи, ненужной принцессе, но совершенно необходимой ЕМУ...