Большая книга ужасов. 58 - Елена Усачева Страница 7

– Почти всю ночь. – Колька потряс перед носом Чайника увесистым талмудом, на обложке замелькало название: «Легенды Средневековья».

– И ничего странного с тобой не случилось?

– Нет, – протянул Семенов. – Свет только все время гас. Я чуть не ослеп под утро.

– Ты чего, до утра читал? – удивлению Чайника не было предела.

– Так интересно ведь… – не понимая возмущения одноклассника, прошептал Вафел.

Шейкин отстранил Колю вместе с книгой, медальоном, портфелем и вошел в школу.

На уроке Семенов снова подсел к Чайнику с «Легендами Средневековья» и стал показывать картинки. Валька слушал его вполуха, больше увлеченный рисунками, чем рассказом. Были на них колдуны и ведьмы, чревовещатели и вызыватели духов.

– Смотри, – не унимался Вафел, тыча пальцем в страницу, где было изображено два парусника, один потрепанный, наполовину развалившийся и, кажется, совершенно пустой, а другой целенький, с перепуганной командой. – Это «Летучий голландец», – показал он на корабль с оборванными парусами. – На нем плавали утонувшие моряки. А твой медальон носит знак «Летучего голландца». Значит, он, может быть, принадлежал кому-нибудь из тех моряков. Представляешь, сколько ему лет! Это когда было-то!

– Обалдеть! – вяло отозвался Валька. – А в метро они быть могут?

– Медальоны?

– Моряки!

– Откуда? – растерянно заморгал Колька. – На море если только…

– А если здесь ничего нет, – вдруг разозлился Шейкин, – то и катись отсюда вместе со своей книжкой.

Семенов обиженно засопел и ушел, благо была перемена и было куда уходить.

Уроки тянулись долго и скучно. Валька успел забыть о всех моряках и медальонах, вместе взятых. Он уже жил летом и тем, как он сядет в поезд и поедет к дядьке в Самару. Осталось только дождаться конца занятий.

Когда же долгожданная свобода наступила и он отправился на улицу, с ним произошло то, что обычно случается в анекдотах. Ему на голову чуть не упал кирпич. Чайник шел, вяло переругиваясь с Машкой, которая наотрез отказывалась оставлять его одного, как вдруг прямо к его ногам ухнулся кирпич. Машка взвизгнула и кинулась к кустам. Шейкин сначала посмотрел на красные осколки у своих ног, потом поднял голову и увидел, как на него падает еще один кирпич.

– Вы чего? – ахнул Валька, отскакивая в сторону.

Потом кирпичи стали падать один за другим. Чайник, петляя как заяц, побежал прочь от дома. На безопасном расстоянии он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть гиганта, пытающегося разглядеть, что творится внизу.

– За что? – заорал Валька, надеясь докричаться до двадцать второго этажа. – Что я вам сделал?

На эти слова гигант выпрямился, и в сторону Чайника опять что-то полетело. Но это был уже не кирпич, а нечто продолговатое и темное. Когда Валька разглядел, что это такое, ему стало нехорошо.

На него падала железная перчатка.

Не долетев несколько метров до земли, она раскрылась, противно каркнула и лапами вперед повалилась Шейкину на лицо.

– Пошла! – замахал руками Валька. Ворона крыльями оглушила его, когтями царапнула по лицу и с шумом полетела прочь.

– Валечка! – Подгорнова продиралась к нему через кусты. – Что с тобой?

Увидев расцарапанную физиономию любимого, Машка опустилась рядом на землю и залилась слезами.

– Отвали, – устало отмахнулся от нее Шейкин. – Прошло уже все.

Оставив Машку рыдать одну, Чайник зашагал в сторону метро. Он совершенно не понимал, откуда на него свалились все эти напасти и почему они до сих пор его мучают. Ведь он ничего не делал и ничего не брал, ни с кем не разговаривал и никому ничего не обещал. Откуда все это взялось? Вафел тоже видел призраков, и с ним ничего не происходило. У него остался медальон – и тоже ничего.

В метро было много людей. Все они спешили, толкались и злились. Электропоезда приходили один за другим, полные народа. Они шли и шли, и никаких перерывов между ними не было. Валька в тоске слонялся по платформе, пытаясь придумать объяснение всему, что с ним произошло за последние сутки. Диктор бесстрастным металлическим голосом объявлял о приближающихся поездах.

Технические составы не появлялись.

Шейкин уже собирался идти домой, для верности решив пропустить еще пять составов. Когда к платформе подходил первый поезд, толпа неожиданно навалилась сзади, Валька почувствовал явный толчок в спину и полетел на рельсы. Ахнуло несколько голосов, заорала женщина, с непереносимым визгом заскрежетали тормоза локомотива. Все эти звуки заставили Вальку вскочить на ноги и побежать прочь от надвигающейся на него махины.

Он бы, наверное, мчался по рельсам до следующей станции, если бы его тут же не перехватили непонятно откуда взявшиеся люди. Они крепко взяли вяло сопротивляющегося Шейкина и куда-то повели. Потом долго выясняли, кто он и что делает в метро, звонили на работу маме, везли домой.

Все это доходило до сознания самого Чайника как сквозь вату – он слабо понимал, что происходит вокруг. Но его не покидала непонятно откуда взявшаяся уверенность, что он не случайно слетел сегодня с платформы. Потому что когда Валька падал, то успел заметить, как в толпе исчезает худая спина, обтянутая черным грязным сукном длиннополого пиджака.

Его хотят убить. Прекратить его веселое и беззаботное существование.

От этой мысли Шейкину становилось нехорошо, он заваливался на бок, и тогда тетка в белом халате подсовывала ему под нос марлю с резким ядовитым запахом.

Главное, он не мог понять, за что на него накинулись все эти напасти. Он же такой хороший!

А потом с работы прибежала мама и сообщила то, от чего Вальке совсем поплохело. Оказывается, к дяде в Самару он поедет не один. Он должен будет взять с собой Машку Подгорнову.

– Никогда, – пытался сопротивляться Шейкин.

– Валентин, – строго сказала мама, и брови ее грозно сбежались к переносице. – Что ты как маленький? Это всего на две недели. Мы с Надеждой Петровной уезжаем, и, чтобы Маша не оставалась одна, мы решили, что она поедет с тобой.

– А меня вы спросили? – заорал Чайник. – Она мне здесь прохода не дает, а вы еще хотите испортить единственные нормальные каникулы? Что я с ней буду в Самаре делать?

– Ничего, найдете занятие, – отрезала мама. – А то допрыгался – под поезд его бросают. – Тут мама заплакала и ушла на кухню. И Валька остался со своими мрачными мыслями один.

Ну вот, теперь все каникулы пойдут насмарку. Ни на велосипеде не покатаешься, ни в Волге не покупаешься.

К вечеру мрачные мысли в голове у Вальки рассеялись, и жизнь перестала быть такой ужасной. Подумаешь, Машка Подгорнова! Один день в поезде, и он ее больше не увидит, потому что где-где, а в Самаре он придумает, как от нее отделаться.

Вечером что-то произошло в трамвайном депо. Оттуда повалил дым, долго кричали люди, и скрипело железо. Валька несколько раз бегал смотреть, что случилось, но из-за пожарных машин ничего разглядеть не мог. Зато вечером на всю улицу опустилось невиданное спокойствие – никто не стучал, не звенел, не скрежетал. Трамваи не ходили.