Большая книга ужасов – 73 - Елена Усачева Страница 7

— Тут везде можно, — поморщился Илья. — Только осторожно. Были здесь любители ходить везде. Теперь…

— Теперь что?

— Теперь они на кладбище.

Бодрые ребята в Тарлу живут!

Внизу зашуршало, посыпался камень. Никита, накрученный собственными фантазиями, вздрогнул.

— Ого! Легыч! — обрадовался Илья.

В полу была хорошая дыра. Из нее вниз тянулась железная арматурина. По ней пытался забраться Легыч. Сопел, дрыгал ногами, но упорно подтягивал себя все выше. От напряжения запрокинутое лицо побледнело. Илья сразу куда-то сбежал, но скоро появился этажом ниже, ухватился за другую свисающую арматурину. Легыч перекинул себя через край ямы, полежал, набираясь сил, и выбрался окончательно.

— Круто! — оценил Никита. — А зачем?

Илья сорвался с арматурины, задумчиво посмотрел на содранные ладони.

— Чтобы было! — хмыкнул Легыч.

Он был невысок, крепок, низколоб. Коротко стриженные волосы подчеркивали этот низкий лоб.

Легыч сунул руки в карманы и сбежал по пандусу. Шаткая деревянная конструкция заметно задрожала. Спрыгнул на землю. Смело. Этот дурацкий пандус выглядит так, будто готов развалиться от сильного ветра.

— Здоров! — с кем-то поздоровался Легыч.

Никита прибавил шагу и увидел мрачного копателя Пашу. Сейчас он был особенно суров — сдвинутые брови, крупный нос с раздутыми ноздрями, пухлые, недовольно поджатые губы. Рядом застыл Легыч.

— Нашел?

Паша на вопрос Легыча нахмурился, медленно опустил голову, с сомнением потряс мешком. Звякнуло. Паша прислушался.

— Нет, — отозвался хрипло. — Так, ерунда. — И в упор посмотрел на Никиту.

Никита растерянно кивнул.

— Уезжай отсюда! — рявкнул Паша.

— Как? — прошептал Никита.

— Как приехал, так и уезжай. Хоть пешком иди.

Паша снова тряхнул мешком и прошел прочь. Было слышно, как его приветствуют ребята около элеватора.

Легыч хмыкнул:

— Ты его особенно не слушай. Это он так… пугает. У нас все хорошо со страшилками. Есть о ком рассказывать. О духах уехавших финнов, что до сих пор тут бродят и утаскивают с собой особо зазевавшихся. Паша с ними частенько встречается. Потому что клады ищет.

— Что ищет? — Никите захотелось еще раз увидеть этого большого и сильного человека, который, как оказалось, занимается такой ерундой.

— Клады, — повторил Легыч и легко топнул ногой. Никита зачарованно следил за ним. — Если покопаться — здесь столько всего найти можно! После войны финнов выгнали, они и взять ничего не успели. Что-то в землю ушло, что-то сгорело. Остальное люди находят.

Легыч усмехнулся и полез на гору битого кирпича, оттуда забрался в оконный проем большого корпуса и скрылся на втором этаже.

Никита смотрел на развалины. Ведьмы, значит… И призраки. Отлично! Ночью они здесь не гуляют, потому что кто-то уже выпал из окна. А еще есть проклятье местных финнов. Просто замечательно! Интересно, это они на полном серьезе или на новенького его разыгрывают?

Второй этаж — гигантские гулкие помещения. Пол подминает под себя мох, тянутся к свету тоненькие годовалые березки, кое-где еще виднеется трескучее под ногой черное покрытие. В полу неожиданно обнаружились огромные круглые дыры. Никита постоял на границе одной из них. Высоко. И там такое же каменное пустое пространство.

— Здесь чаны стояли. — Легыч оказался с другой стороны отверстия, плюнул вниз, с любопытством проследил за плевком. — Железные котлы. В них целлюлозу варили. Чаны на металлолом сдали.

Сунув руки в карманы, он пошел вдоль окон. Было слышно, как хрустит кирпичная крошка под его ногой, что-то с грохотом повалилось.

Никита успел удивиться, потому что не видел, что тут еще можно разбить — все, что можно, унесли и разбили двадцать лет назад. Надо было спускаться, там посмотреть. И попробовать залезть на башни.

Поискал лестницу. Ага, вон какая-то. Ступеньки как будто специально освещены из оконного проема.

Почти дошел до лестницы, когда увидел, что по ней кто-то спускается.

Ничего себе у Легыча скорость… Вроде бы только что этажом ниже шумел…

Но это был не Легыч, а кто-то другой. Шел медленно. Ноги как будто в рейтузах. Черных. Обтягивают икру, петелечкой перекидываются через ботинок. Ботинок черный, блестящий, узкий мысок. На идущем было что-то длинное, похожее на пиджак. В руке трость. На шее тонкая черная лента. Стоячий воротник белой рубашки. Волосы словно приклеены к голове — такими невозможно ровными они смотрелись. Волосы… Они удивили больше всего. Глядя на них, Никита понял, что человек не местный. И, поняв это, вскрикнул.

— Чего у тебя? — позвал Легыч от дальнего угла, где за круглым отверстием ломал пяткой подвернувшуюся палку.

— Там! — показал Никита.

— Пацаны пришли? — Легыч сломал наконец палку и ленивой походкой направился к Никите.

— Таааам, — неловко растянул слово Никита, потому что других слов почему-то не нашлось.

На ступеньках никого не было. Никита почувствовал неприятный холодок в груди, дыхание перехватило.

— Там стоял мужик, — прошептал он, пытаясь вспомнить лицо. Он так хорошо рассмотрел ноги в облегающих брюках, длинный пиджак, трость, прилизанные волосы, а вот лицо… Глаза странные.

— Какой мужик? — Проходя мимо отверстия, Легыч снова плюнул.

— Такой… — Никита растопырил пальцы, пытаясь показать длинный пиджак. — И волосы еще такие. — Пальцы свел.

Легыч застыл, не дойдя до Никиты нескольких шагов. Пнул камешек, тот улетел в дыру. Руки в карманах, ссутулился. Присвистнул:

— Так это ты самого хозяина видел. Аэйтами. Хреново дело.

Он собрался снова плюнуть в дыру, но тут что-то зашуршало. Словно потащили по полу большой лист гофрированного железа.

Но это было не железо. Пошел дождь. Капли падали на листву, она глухо отзывалась на удары. Недовольно шуршала.

— Это который все жжет? — Неприятный холод полз по плечам, стекал в пальцы. Захотелось их сжать в кулак. Он ведь уже видел этого мужика… в поле. — И из окон выбрасывает?

— Хреново… — повторил Легыч. — Пойдем. Тебе Хельга все расскажет. Она книжек начиталась.

Дождь нудел. Не сильный, не слабый. Противный. Лето, а зябко.

Мама прислала эсэмэс: «Как отдыхается?» Никита отбил ответ: «Треш». На что мама отозвалась смайликами и радостным «Я же обещала!».

Нет, мама, даже ты такого пообещать не могла.

Рядом с крыльцом дома бабы Зины стояло множество разнокалиберных бочек, баков, чанов и ведер. Странно, что Никита этого раньше не видел. И вроде днем он таскал воду куда-то в другое место.