Чужая жизнь - Ньевес Эрреро Страница 73

Лукас начал чувствовать жар, сильный жар. Казалось, что солнце, заключенное в его теле, вот-вот взорвется. Но это ощущение собственной наполненности было блаженным. Погруженный в ослепляющий свет, юноша почувствовал себя способным раздать тысячи частиц, наполненных светом, всем, кто его окружает.

— Ты заметишь, — продолжил Джозеф, — энергию, которая завладеет тобой. Не пугайся, наслаждайся тем, что ты являешься существом, передающим благо. Ты должен научиться превращаться в трубу, по которой то лучшее, что есть в тебе, благородно передается остальным существам. Теперь подними руки и направь ладони в сторону того или тех, кого хочешь лечить. Стань каналом добра. Пользуйся и отдавай себя другим людям…

Лукас чувствовал тепло сияющего небесного тела. Казалось, что вся энергия светила сконцентрировалась в его ладонях. Чтобы не растратить попусту этот источник тепла, юноша повернул ладони в сторону Джозефа. На протяжении нескольких минут Лукас наблюдал за своим другом, сидевшим с закрытыми глазами. Юноша превратился в полую кость для того, чтобы передать Джозефу всю энергию. Настал момент, когда Лукас вдруг опустил руки и упал в изнеможении.

Человек-медицина, который находился напротив него, поднял юношу и снова заговорил:

— Ты должен научиться не опустошать себя полностью, потому что если ты сразу отдашь всю энергию, то заболеешь и больше не сможешь лечить людей.

У Лукаса не было сил даже на то, чтобы говорить, он действительно очень устал. Все тело, казалось, было налито свинцом. Джозеф его успокоил:

— Я благодарен тебе за то, что ты стал полой костью для моего лечения. Я почувствовал энергию, которая переходила ко мне, твою энергию. Мне стало гораздо лучше.

Индеец взял свои целебные камни и с силой бросил в стену типи. Из камней посыпались искры, и Джозеф, быстро схватив их, положил на грудь Лукаса. Постепенно к юноше начали возвращаться силы.

— Тебе нужно идти медленнее, не так быстро. Все, если они этого захотят, могут стать полой костью и служить остальным, но не каждому дано лечить. Это удел избранных. Ты один из избранных. Каждый день ты должен расти как личность. Делая добро, ты прочищаешь полость своей кости, канал, чтобы энергии было легче проходить. Чем чище полая кость, тем больше воды можно влить через нее.

— Я не очень хорошо понимаю, что значит быть избранным. Я хочу остаться обычным человеком.

— Мы ведем себя как обычные люди и похожи на них, Лукас, но мы ими не являемся. Мы — часть истории нашего народа.

Лукас приходил в себя и очень внимательно слушал Джозефа. Юноша поднялся и снова сел, скрестив ноги. Тем не менее было заметно, что его дыхание все еще не пришло в норму. Лукас обратился к человеку-медицине:

— Я принес то, что ты поручил мне достать. У меня есть три камня с острова Салтес, которые я считаю особенными.

— Ты понял, как добиться поставленной цели, которая кажется почти недостижимой. Даже если бы тебе не удалось этого сделать, ты извлек бы из этого урок. Поражение заставляет нас исправлять свои ошибки. Поражение — лишь путь к познанию, толчок к тому, чтобы повторить попытку. Бросить и не начать заново было бы величайшей ошибкой нашей жизни.

Лукас слушал Великого Джозефа, осознавая, что может многому научиться у человека-медицины. Но внезапно индеец объявил сегодняшнюю встречу законченной.

— Тебе нужно отдохнуть. Надо найти время и позаботиться о своем теле. Кроме того, ты должен подготовиться к великому испытанию индейца.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Тебе предстоит подготовиться к тому, чтобы найти себя наедине с природой. Только так ты найдешь себя. С этого момента мы начнем работать над теми вещами, о которых ты еще не знаешь. К ним относятся и целебные камни. А пока что я их подготовлю.

— Ты хочешь, чтобы мы куда-то пошли?

— Да, нужно отправиться в одно место, но ты сделаешь это один. Никто не должен сопровождать тебя. Только при неблагоприятной ситуации твое тело начнет открывать то, что тебе неведомо.

— Но у меня была операция по пересадке, и я не могу…

— У тебя сердце избранного индейца, и ты сможешь. Я уверен в том, что ты сможешь… Это будет в конце следующей недели. В пятницу ты отправишься в уединенное и отдаленное место, чтобы найти самого себя и понять свою суть. Если ты выдержишь, то в понедельник вернешься, зная, кто же ты на самом деле, и мы отпразднуем это событие.

— Это невозможно. Мои родители не поймут, если я не вернусь в воскресенье вечером.

— Хорошо, времени хватит. Теперь тебе следует подготовить свое тело. Оно должно быть в отличном состоянии. Тебе нужно заниматься спортом и правильно питаться. Все остальное сделает твой мозг.

Новая неделя началась для Лукаса беспокойно. Ему предстояло пройти первое медицинское обследование после выхода из больницы, и одна лишь мысль о возвращении туда выводила юношу из себя. Единственное, что могло привлекать его в посещении больницы, — это возможность снова увидеть Ориану, но, увы, опять в качестве пациента. От воспоминаний о недавнем прошлом у Лукаса портилось настроение. Ему хотелось забыть об этой странице своей жизни, но обстоятельства складывались так, что ему приходилось постоянно вспоминать о своем пребывании на больничной койке. Именно поэтому Лукас уже с утра чувствовал себя несколько подавленным и озлобленным. Он злился на весь мир, и не было никого, кто мог бы нормально общаться с юношей. Родители Лукаса договорились с доктором Аметльером о том, что они с сыном придут в больницу в начале этой недели. Хавьер, отец юноши, за завтраком сообщил ему о том, что следующий день, вторник, кажется ему наиболее подходящим для посещения больницы. Лукас пробормотал что-то себе под нос. Любой день недели казался ему неподходящим для этого визита.

В понедельник юноша явился в институт с самым серьезным видом. Отсутствие на занятиях его друга Лео только подливало масла в огонь, делая день еще хуже. Лео оставалось еще несколько дней до истечения срока временного исключения после того, как это решение было принято на педсовете. Стычка с Хосе Мигелем обернулась неделей отсутствия в институте.

Занятия шли своим чередом, и, в отличие от других дней, было незаметно, что группа разделена на два лагеря. Дон Густаво решил воспользоваться этим и, объясняя новый материал, объединил свои излюбленные темы — литературу и проповедование ненасилия. Педагога очень беспокоила нетерпимость, возникшая между двумя группами учащихся, и во время отведенных ему расписанием двух часов дон Густаво говорил о Шекспире, о Монтекки и Капулетти, которые, кроме всего прочего, сделали невозможным счастье Ромео и Джульетты.

— Получив задание прочитать это классическое произведение, — сказал он менторским тоном, — вы наверняка подумали, что речь идет просто о любовной истории. Однако в основе повествования лежит осуждение нетерпимости и ненависти, которые, являясь мощной силой, определяют в конце концов судьбу возлюбленных. Кто-нибудь может сказать мне о том, в каком итальянском городе произошла эта история? — Преподаватель посмотрел на учащихся, ожидая увидеть чью-нибудь поднятую руку. Он уже собирался повторить свой вопрос, когда Сильвия выразила готовность ответить. Преподаватель попросил ее громко произнести название города.