Тени старого дома. Готическая история - Маргарита Батицкая Страница 8

– Как прошла ваша первая ночь в этом доме, дорогой доктор? – он посмотрел на Алана.

– Спасибо, сэр. Прекрасно.

– Я слышал, что ночью произошло небольшое недоразумение? Моя мать напугала вас?

– О нет, сэр. Я был очень рад познакомиться с миссис Джарндис.

– Этот молодой человек – просто прелесть! – сэр Джарндис был в восторге от своего нового врача. – Но я все равно должен извиниться перед вами. Моя мать – старая женщина. В последние годы она с трудом узнает даже близких.

– Все это очень печально, сэр, – Алан искренне сочувствовал сэру Лестеру.

– Дорогой, не нужно расстраивать нашего гостя с самого утра, – леди Леонора положила свою маленькую белую руку на запястье мужа. – Вы уже видели наш сад, мистер Вудкорт?

Она посмотрела на него своими большими, серыми глазами. Алан заметил в ее взгляде напряженное внимание.

– Да, я с удовольствием прогулялся по саду рано утром. – Он очень красив и величествен.

Сэр Лестер обрадовано закивал головой:

– Да, дорогой доктор, именно так. Этот сад появился еще при моем прапрадеде. Пруд вырыли позже.

При словах о пруде леди Леонора резко побледнела и уронила нож на скатерть. Сэр Лестер посмотрел на нее, нахмурился и медленно проговорил:

– Впрочем, осенью сад представляет собой унылое зрелище.

Элизабет и Эдгар ели молча. Но мальчику быстро наскучили взрослые любезности и разговоры, и он обратился к Алану:

– А вы приехали из Лондона?

– Эдгар, не утомляй мистера Вудкорта своими вопросами, ̶ Элизабет строго посмотрела на брата.

– Нет-нет, все в порядке, мисс Джарндис, – Алан был рад разговору с Эдгаром. Любознательный, серьезный мальчик нравился ему. – Да, Эдгар. Я приехал из Лондона.

– А Лондон большой?

– Очень большой. Там много домов, улиц и людей.

– И экипажей много?

– Очень много.

Гувернантка исподлобья оглядывала присутствующих за столом. Алан сразу понял, что это очень гордая и злая женщина. Она была невероятно худа и пряма, двигалась так, будто ей было трудно дышать из-за слишком тугого корсета. Ее гордыне и надменности не было предела. Впрочем, леди Леонора и сэр Лестер не обращали на нее никакого внимания, что злило ее еще больше. Алан не понимал, зачем держать эту грымзу при Эдгаре: мальчик явно не слушался ее.

Элизабет погладила Эдгара по голове и сказала:

– Обещай, что сегодня ты не станешь убегать от мисс Жюстин и будешь старательно заниматься уроками.

Гувернантка продолжала молчать и зло оглядывать семью Джарндисов. От ее ядовитого взора не удалость укрыться и Алану.

– Хорошо, сестра, я больше не стану тебя огорчать, – вздохнул мальчик.

Алан пристально наблюдал за Эдгаром и Элизабет, за их отцом и прекрасной мачехой. И чем больше он всматривался в их лица, чем больше вслушивался в их разговоры и слова, тем сильнее убеждался в том, что все они были измучены какими-то тайными тревогами. Даже Эдгар с его детской непосредственностью находился под влиянием гнетущей обстановки дома. Алан вспомнил о том, что говорила ему Дороти: прошлое этой семьи таило в себе страшные несчастья. Он подумал о старой матери сэра Лестера и его больной дочери, которую он до сих пор не видел. Молодой врач хотел спросить о ней, но сэр Лестер, будто прочитав его мысли, сам заговорил о Мари:

– Я хотел бы, чтобы вы осмотрели мою дочь сегодня утром. Надеюсь, вы достаточно отдохнули после дороги и готовы приступить к ее лечению.

– Я готов, сэр Лестер.

После завтрака сиделка Мари провела Алана в ее комнату. Сэр Лестер не захотел сопровождать его. Алан вошел в небольшую темную спальню, которая мало чем отличалась от других мрачных помещений этого дома. Мари сидела в кресле у окна. Ее ноги были укрыты пледом. Она никак не отреагировала на приход врача в ее комнату. Сиделка подошла к ней и положила руку на плечо девочки:

– Мисс Мари, это доктор Вудкорт.

Но девушка продолжала бездумно глядеть вдаль отсутствующим взглядом. Алан посмотрел на нее. Мари была еще совсем ребенком. Она казалась очень бледной и хрупкой. Сиделка бережно заботилась о своей подопечной, будто та была дорогой бесценной куклой, одевала ее каждое утро, расчесывала ее волосы. Иногда девушку выносили на прогулку в сад. Но и там она сидела в кресле, не двигаясь и не говоря ни слова. Алан увидел, что она сильно похожа на свою сестру, только черты лица Мари были мягче, а волосы светлее. От сиделки он узнал, что ее отец не пускает к ней ни брата, ни сестру, опасаясь, что их присутствие может утомить ее и усугубить состояние девочки.

Сиделка горестно рассказывала доктору о том, что Мари становится все хуже и хуже. Еще несколько месяцев назад, она могла немного ходить и реагировала на происходящее вокруг нее, но теперь ее состояние заметно ухудшилось. Алан внимательно выслушал рассказ сиделки о болезни девочки, затем провел осторожный осмотр. Вскоре он убедился, что недуг Мари имеет не физический, а психический характер. Она не была парализована. Ее руки и ноги были здоровыми. Но ее душа не была таковой. Алан с удивлением рассказал об этом сиделке:

– Ее тело здорово, чего не скажешь о ее душе, но разве сэр Лестер не знает об этом?

Сиделка только развела руками:

– Именно, это и говорил ему семейный врач, мистер Томпсон, но сэр Лестер ничего и слышать об этом не хотел.

– Но девочке нужна серьезная помощь, почему он не хочет получить ее от психиатра? В Лондоне есть хорошие врачи.

– Он не станет вас слушать, – сиделка утерла слезы платком. ̶ Когда с девочкой случилось несчастье, я уже работала в этом доме, присматривала за старой миссис Джарндис, а он все твердил, что душа Мари находится в плену тьмы… Да, именно так он и сказал, в плену тьмы.

– Но девочке стало немного лучше?

– Да-да, она начала ходить, даже играла с Эдгаром… Бедная, бедная девочка.

– Я поговорю с ее отцом.

– Но он не станет вас слушать, как не стал слушать доктора Томпсона.

Алан был неприятно поражен тем, что сэр Лестер сам противился выздоровлению дочери. Он все повторял про себя эти слова: «в плену тьмы». Молодой доктор расценивал подобное отношение к болезни девочки каким-то мракобесием, странными предубеждениями и предрассудками. Он осознал, что сэр Лестер, наверняка, не послушает его, но все же не оставлял надежды на то, что ему удастся убедить хозяина дома в том, что Мари нужна совсем иная помощь. Алан решил, что сначала напишет доктору Личфилду. Он рассчитывал на его мудрый совет.

Алан покинул спальню Мари и спустился в гостиную. Он искал сэра Лестера. Но комната была пуста. Алан вспомнил, что сэр Лестер намеревался отправиться в библиотеку после завтрака. Молодой врач пошел туда. Он нашел библиотеку, блуждая по темному, тихому дому. Его шаги были практически бесшумны, лишь иногда пол под его ногами тихонько поскрипывал. Дверь в библиотеку была приоткрыта. Алан постучал. Сэр Лестер был там. Он сидел за массивным рабочим столом и разбирал бумаги и письма. Хозяин дома не сразу услышал стук. Алан увидел его напряженное, сосредоточенное лицо. Сэр Лестер поднял голову и заметил гостя, его лицо моментально изменилось и из мрачного превратилось в приветливое и веселое. Эта резкая перемена поразила Алана. Он отчетливо уяснил, что все в этом доме носят маски и снимают их, лишь оставаясь наедине с собой. Молодому человеку сразу стало не по себе: семья разыгрывала бесконечный спектакль в его присутствии. Но им не удавалось обмануть его предчувствия и ощущения.