Лысая гора, или Я буду любить тебя вечно - Сергей Пономаренко Страница 8

А через несколько часов комендант Печерской крепости полковник Никольский получил телеграфную депешу следующего содержания:

«В Таврической губернии, возле села Лысая гора, задержана некая странная личность в военном обмундировании, назвавшаяся рядовым Лысогорского гарнизона Прохоренко Никодимом. Сия личность пребывает в невменяемом состоянии и постоянно что-то твердит о бесах. При нем были обнаружены: вечное перо, пишущее странными сухими чернилами, которые не требуется промокать, зажигалка, работающая не на керосине, а, предположительно, на газе, и несколько цветных пакетиков неизвестного предназначения. Предполагаю, что сии невиданные штучки иностранного производства. Сам Прохоренко утверждает, что сии предметы получил от бесов в женском обличье, которые разрушили Лысогорский форт, а его занесли сюда неизвестным способом. Приметы Прохоренко следующие…»

Полковник удивился чрезвычайно – перечисленные приметы сходились с описанием беглого солдата. Как за столь короткий срок он смог преодолеть триста верст?! Не иначе как не обошлось тут без чертовщины! Полковник вызвал адъютанта и продиктовал ответную депешу:

– Задержанную особу, выдающую себя за рядового Прохоренко, под конвоем доставить в Киевский гарнизон для выяснения личности.

Звери бегут только при виде опасности и, убежав от нее, не испытывают страха. Нас же мучает и будущее, и прошедшее. Из многих благ многие нам вредят: так память возвращает нас к пережитым мукам страха, а предвидение предвосхищает муки будущие.

До окончания XX столетия оставалось всего два месяца, средства массовой информации и рекламщики плодотворно использовали чуднóе слово «миллениум», оракулы, экстрасенсы, всевозможные провидцы строили неутешительные прогнозы, приводя в качестве доказательства катрены Нострадамуса, выжимки из древних манускриптов, свои толкования неразгаданных писаний, дошедших до нас из туманного прошлого. Ученые, опровергая их, вносили свою лепту скептицизма в умонастроение людей в преддверии нового тысячелетия. Живущие во всех странах нервничали и, вопреки всему, надеялись на лучшее.

31 октября 1999 года в безымянном, чудом сохранившемся скверике, протянувшемся от Московской площади до Голосеевской, вдоль улицы 40-летия Октября, пока еще не переименованных, между пожарным депо и православной церковью, на облезлой, когда-то зеленой скамеечке, расположились две разбитные двадцатипятилетние девицы.

– А я тебе говорю: всё во власти случая! – воскликнула проститутка Анжела по прозвищу Косичка и для убедительности хлебнула пива прямо из бутылки.

– Не-а, все случаи запланированы свыше, как и вообще всё в нашей жизни. Как не рыпайся, а конец тебя не обойдет! – хохотнув, сказала проститутка Соня-Червончик, вкладывая свой смысл в эту фразу.

На самом деле ее звали не Соня, а Лариса, и не так давно кличка у нее была Скунс, омерзительное вообще-то прозвище. Но в прошлом году она широко отпраздновала десятилетие своей профессиональной деятельности, в результате чего за ней укрепилось новое прозвище – Червончик. А имя Лариса, как ей показалось еще в начале трудовой деятельности, только мешало работать – так она и стала Соней-Червончиком.

– Вот ты говоришь, умер у тебя муж – случай, приехала из глухого райцентра сюда в поисках работы – второй случай, познакомилась с ребятами, научившими тра…аться за бабки, подставила ты их, и выперли тебя из бара на большую дорогу – это какой у нас по счету случай? Да ладно, не напрягайся! – Соня посмотрела на свет сквозь пустую бутылку, расстроилась, что пива больше нет. – Да ни фига это не случаи! Ты б…дь по призванию, и это на тебе отпечатано! Была законной б…дью, потом ресторанной, а сейчас ты «плечевая»! Вот и вся твоя жизнь, а случай – это только с кем будешь спать и сколько их будет!

Меня таскали все кому не лень по кустам и кладбищам с тринадцати лет, в четырнадцать я задумалась, что дальше делать, в пятнадцать вышла на Большую окружную дорогу, а сейчас я здесь – тут спокойнее и клиентура сносная. Я своего занятия не стыжусь – это лучше, чем горбатиться за швейной машинкой от зари до зари, а потом выпрашивать свои кровно заработанные денежки, которых хватит только на то, чтобы с голоду не сдохнуть! – Соня перевела дух, ее переполняли эмоции, и тут ей в голову пришла шальная мысль. – Эй, паря! – окликнула она проходящего мимо молодого человека с дипломатом, пялящегося на их длинные стройные ноги, затянутые в ажурные чулки и открытые взорам до самых ягодиц из-за сбившихся коротких юбчонок.

Парень, вздрогнув, остановился и, несмотря на то что несся куда-то с видом сверхзанятого человека, подошел к ним.

– Парень, кого ты хочешь тра…нуть, меня или ее? – деловито спросила Соня. – Тридцать – тра…нуться, двадцать – минет, для студентов скидка двадцать процентов! – продолжила она, с удовольствием наблюдая, как лицо вихрастого юноши приобретает помидорный цвет.

– Деньги есть? Нет? Тогда можно по любви, только жениться придется, зато все удовольствия бесплатно! Что, не хочешь жениться, миленький? Тогда чего стоишь как столб? Мотай отсюда к ядреной матери! Козел вонючий!

Молодой человек пошел дальше, но уже не так быстро и, то и дело оборачиваясь, посматривал на странных девушек.

Анжела – ее настоящее имя было Александра – всего неполный месяц трудилась на здешней ниве сексуальных услуг, и она сразу подружилась с Соней.

Работа «плечевой» – дорожной – проститутки по сравнению с ресторанной чревата экстремальными ситуациями, и это при более низких доходах. Ресторанная имеет сутенера, прикрытие, охрану, да и сам процесс происходит в приемлемых условиях. При необходимости клиента можно вычислить. «Плечевая» находится один на один с клиентом в уединенном месте и полностью от него зависит, а ведь неизвестно, что тому в голову взбредет. Зимой и весной этого года произошла серия пока нераскрытых убийств дорожных проституток на Большой окружной дороге. Так что «плечевая» обязана быть хорошим психологом – от этого зависит ее здоровье и сама жизнь.

Соня, обладающая бóльшим опытом и стажем, взяла на себя роль наставницы Анжелы в освоении специфики этой работы и не только. Они традиционно встречались до работы, распивая пару-тройку бутылок пива, обсасывали какую-нибудь тему.

– Сонька, ты это зря, вот у меня вчера чуть не произошел этот самый случай! – мечтательно прикрыла глаза Анжела. – Утром возвращаюсь с хорошего бодуна – той ночью не работала, праздновали у Ляльки ее день рождения. Вы не знакомы, она вместе со мной работала в баре «Флоренция». Напилась я до чертиков, а ты меня знаешь, тогда меня тянет ездить и ездить. Полночи гоняла черт знает где, а утром оказалась возле Печерского моста без гроша в кармане. Сумочка моя у Ляльки осталась, там косметика и все прочее, а деньги дома – сейчас снимаю хату на Добром шляхе, это недалеко отсюда. Стою, голосую, и никакая б…дь не хочет везти без денег. Объясняю, что, как доедем, вынесу из дома без обмана, – не хотят! Жлобы! Наконец один дядька остановился – лет сорока пяти, сам черный, а глаза, – Анжела отпила еще немного пива и смачно вытерла губы тыльной стороной кисти, – добрые-добрые, но все равно довел меня до дверей квартиры, все боялся, что кину его. Получив деньжата, повеселел, а когда ехали к Ляльке за сумочкой, разговорился.