Сибирская жуть-2 - Александр Бушков Страница 80

Вдруг вышел из дремучей тайги большой и страшный медведь-оборотень. И вот как его тайна открылась. Остались старые отец и мать беглой девицы одни в обычных житейских заботах на подворье. Стояла у крестьян в широком хлеву добрая коровка. Отправилась к ней с утра хозяюшка с ведрами. Открыла теплый хлев-то и обомлела.

Вдруг вздохнул кто-то живой тяжело так недалеко от коровьего стойла в соломе.

Присмотрелась мать лесной девицы к незваному гостю и ахнула со страху. Разлегся в коровьем жилище хозяин леса — дикий бурый медведь.

Лежит и дышит во сне, словно у себя в берлоге. Вспомнила старушка тут про страшные сорок зубов медвежьих и шум поднимать не посмела. Напоила тихонько свою коровку и подоила молочко, как обычно. Думала, не будет скотинке с медведем покоя и жизни. Ан нет, дышит животное ровно, на дикого медведя даже и не смотрит, словно давно знает незваного гостя. Поглядела на добрые коровьи глаза крестьянка и, странное дело, сама успокоилась на первое время.

Удивился и дед, как увидел медведя. Но сразу ничего не поделаешь, решили обождать, пока сам косолапый дикарь дорогу в лес не отыщет.

Задержался грозный зверь в деревне словно на родной стороне. Разнесла сорока на хвосте это чудо по Орловке, чему юноша Аристархов сам был очевидец. Проходит целое лето, а зверь со двора не идет.

Захотели его видеть охотники. Начались тут совсем уж непонятные дела. Не испугался их мишка, словно давно знал. И как только такое возможно стало, чтобы осторожный хозяин леса спокойно смотрел на ружья и запахи для себя смертоносные терпел?

Сколько веревочке ни виться, а все концу быть. Порешили зверобои меж собою: немного погодя извести чужака. Страшно держать медведя при поселке, не дело. Началась и другая странность. Настаивал истребить дикаря-шагуна горячий характером отец. А мать-то лесной девы вдруг очень пожалела страшного зверя, и совсем ей не хотелось, чтобы убивали его. И откуда же в материнском сердце чувства взялись?

Пришел медвежьей жизни срок. Зарядили охотники свои двустволки на крупного зверя. Посовещались во дворе, щелкнули курками и в коровье стойло направились без лишнего шума.

Отворили дверь к медведю. А страшилище лесное лежит как ни в чем не бывало на соломе и вздыхает. Глянул исподлобья на железное ружье дикарь и в угол отвернулся, словно заплакал.

Грохнули стволы так, что всю хатку дымом занесло. Подождали стрелки, чтобы не встал ненароком зверь. Приготовили ножи булатные на толстую мохнатую шкуру. Слышат — тихо все. Подкрались по соломе в медвежий угол и кто посмелее, взялся распустить живую шубу донизу. Удивился еще, что легко так от мяса на груди шкуру оттянул и быстро разрезал.

Вдруг вместо кровяного медвежьего мяса показалось из-под шубы нежное нечто, белое… Отпрянул охотник от медведя и кинжал окровавленный бросил в ужасе. Переглянулись бывалые звероловы. Всякое видели они на своем веку, случалось, бывало. Узнали таежную тайну сразу, мороз по коже. Лежало перед ними на соломе лесное чудо дикое, волшебное.

Медведь-оборотень.

Получеловек-полузверь без роду-племени.

Позвать пошли старых родителей. Смотрят отец да мать, как скорбно идут к ним смущенные лесники. Сняли заскорузлыми руками шапки и глаза в землю опустили. Винятся, словно убили кого-то. Поди разберись, кто же там лежит?

Подошел старик к лежащему оборотню. Перекрестился и сказал только: «Господи, спаси и сохрани!» Красуется из-под медвежьего обличья молодое девичье тело. Справное такое и здоровое… Только где голове быть, там все медвежье. Оскалились в пасти все сорок зубов. А грудь и бедра девушки молодой. Убили оборотня. Не дано нам, грешным, в эти тайны проникнуть.

По обычаю лесному отошли охотники от поселка в тайгу, ископали потребную яму в сырой земле. Стало тут людям всем на душе страшно и совестно. Было у всех чувство, что встречались они с этим существом раньше, надо же.

Фельдшер наш Аристархов так и сказывал, что узнали каким-то чувством в медведе-оборотне пропавшую лесную деву.

Сокрушалась почему-то больше всех мать пропавшей самовольщицы и считала, что нет ее дочери в живых-то на белом свете.

Завернули медведя-оборотня в холстину. Уложили на телегу и в чащу лесную свезли. Покаялись, на всякий случай, в убийстве. Нехорошо получилось.

Словно круги по воде, пошла в народ молва… Чай не за тридевять земель, а в нашей знакомой, старой Орловке поймали загадочного медведя-оборотня. Осталась вековечная тайна без ответа и по сей день. Затерялся в непролазных дебрях и подозрительный старик-зырян — шаман. Вдруг знает он тайну страшного оборотня и обучил ей самовольную лесную деву? Сыскать бы его да выспросить. Хотя, конечно, про такие нечеловеческие дела и знать будет, да не скажет. Запрется.

Не хотят и самовольные непослушницы отстать от лихого любопытства, изменяют своему роду-племени человеческому. Как шла стихия жизни, так и идет от века и до века. Не касается сердец строптивых добрый звон колокольный, что летит над дремучей тайгой сибирской из святых церквей.

Заплутал человек от божьего пути святого да и в страшного зверя превратился.

Крадутся по нашей бескрайней тайге, ломая сухие ветки, мохнатые великаны.

Медведи-оборотни.

Давным-давно, еще от самого сотворения Господом Богом белого света, населилась матушка-сырая земля такими великими и дивными тварями, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Страх божий, да и только.

Сухими путями таежными грозные мамонты с бивнями да хоботами ходили стадами, а в морях рыбий царь, кит-великан, плавал да в наш древний Енисей далеко даже заплывал.

Завелось от тех несказанных да незапамятных времен множество разных дивных существ.

Научился человек охотиться на них и многих изучил. Но, видно, стало быть, не всех.

Края наши далекие, места от веку заповедные. Ходят, конечно, наши добытчики почти везде. Но ведь и то правда, что за промыслами тайны таежные в суете не разглядишь. Прячутся от шумных гостей вековечные секреты в глушь да в глубину озерную-болотную.

Придет человек простой за лесными подарками, разведет костер, обед наладит, выпьет, что покрепче, и позабудет осторожность. Обидится на него и матушка-природа по-своему. Напустит на лихого гостя неведомого зверя — и конец. Пропадет без вести, хоть и жалко бедолагу.

Заметили как-то бывалые люди, что нет-нет, да и потеряется в лесах за Богунаем мужичок.

За лесными горами, где золото намывают, есть заболоченный край, а за ним, еще дальше, скрывается прозрачное чистое озеро среди тайги. Дойти туда непросто, люди говорят, не любят эти места частых гостей. Легко потерять там узенькую звериную тропку да заблудиться в зарослях.

Но прямо заговорили о неведомом звере, начиная с пропажи близ озера охотника Шишенкова. Обстояло это таинственное дело так. Любили еще до войны известные в местном народе братья Шишенковы таежные приключения и часто далеко в лесу охотились со всяким удовольствием.