Глаза тьмы - Дин Кунц Страница 9

Но как такое могло быть? Откуда, скажите на милость, мог взяться лед? Здесь, в теплом доме, при температуре воздуха, как минимум на двадцать градусов превышающей температуру замерзания воды?

И вой не думал стихать, скорее усиливался.

«Все, — сказала себе Вивьен. — Выметайся отсюда. Выметайся как можно быстрее».

Но проигнорировала собственное решение. Вытащила подол блузы из слаксов и использовала для защиты руки как термоизолятор. Ручка повернулась, но дверь не открылась. От жуткого холода дверь, вероятно, перекосило. Вивьен надавила на нее плечом, сначала мягко, потом сильнее, и дверь все-таки распахнулась.

«Магия»! Самое удивительное развлекательное шоу, какое только доводилось видеть в Вегасе Элиоту Страйкеру.

Началось представление под будоражащую мелодию «Черной магии». Певцы и танцоры, в великолепных костюмах, исполнили блестящий номер на зеркальных ступеньках, среди зеркальных панелей. Когда сцена периодически погружалась в сумрак, двадцать хрустальных люстр, вращаясь, создавали какую-то невероятную цветовую фантасмагорию. Хореография была выше всяких похвал, а ведущих солистов с такими голосами взяли бы и в оперу.

За первым танцевальным номером в дело вступили фокусники, а когда через десять минут занавес открылся вновь, зеркала бесследно исчезли и сцена трансформировалась в каток. Второй номер исполнялся на коньках, а зимний фон казался таким реальным, что Элиота пробрал холод.

И хотя «Магия» будоражила воображение и притягивала взгляд, Элиот не мог полностью сосредоточиться на представлении. То и дело поглядывал на Тину Эванс, не менее зачаровывающую, чем созданное ею шоу.

Она не отрывала глаз от сцены, не замечая его взглядов. Напряженное лицо расслабляла улыбка, когда зрители смеялись, аплодировали, ахали от изумления.

Элиота потрясла красота Тины. Волосы до плеч (каштановые, почти черные, густые, словно светящиеся изнутри) обрамляли лицо, сошедшее с картины великого мастера. Эти тонкие, невероятно женственные черты. Смуглая кожа. Чувственные, полные губы. А глаза… Она оставалась бы прекрасной, будь глаза карими, гармонирующими с цветом волос и кожи, но они были кристально синими. И контраст между итальянским лицом и нордическими глазами разил наотмашь.

Элиот полагал, что другие люди могли найти в ее лице какие-то недостатки. Сказать, что лоб у нее слишком высокий. И нос излишне прямой, рот чересчур широкий, подбородок заостренный. Элиоту же казалось, что ее лицо — само совершенство.

Но больше всего его возбуждала не красота ее лица или тела. Больше всего его интересовало, что заложено у нее в голове, раз уж ей удалось создать такое шоу, как «Магия». Он не увидел еще и четвертой части представления, но точно знал, что это хит сезона, более того, шоу такого уровня в Лас- Вегасе еще никогда не было. Создать высококлассное шоу здесь удавалось далеко не всем. Если режиссеру не хватало вкуса, то гигантские декорации, роскошные костюмы и блестящая хореография не мешали переступить черту, отделявшую захватывающее дух представление от яркой, но дешевой поделки. Сверкающая фантазия могла превратиться в грубое, пошлое занудство. Элиоту хотелось побольше узнать о Кристине Эванс, но, если уж говорить откровенно, он просто ее хотел.

Ни к одной женщине Элиота не влекло с такой силой с тех пор, как три года тому назад умерла Нэнси, его жена.

Сидя в темном зале, он улыбался, но не трюкам фокусника, работавшего перед закрытым занавесом, а собственным юношеским мыслям.

Перекошенная дверь стонала и скрипела, поддаваясь под напором Вивьен Неддлер.

«А-й-й-и-и-и-и… а-й-й-и-и-и…»

Вивьен вытянула вперед руку, нащупала выключатель, включила свет и лишь после этого опасливо переступила порог. Увидела, что комната пуста.

«А-й-й-и-и-и-и… а-й-й-и-и-и…»

Звезды бейсбола и монстры из фильмов ужасов безмолвно взирали на нее с развешанных по стенам постеров. Как и два года тому назад, когда она только начала прибираться в этом доме, еще до смерти Дэнни. Три модели самолетов висели под потолком. С тех самых пор, как Дэнни их собрал.

«А-й-й-и-и-и-и… а-й-й-и-и-и…»

Сводящий с ума вой шел из двух маленьких динамиков стереосистемы на стене за кроватью. Проигрыватель СД, тюнер и усилитель стояли на одной из тумбочек.

Но пусть Вивьен и разобралась, откуда шел звук, она не могла определить, откуда берется такой холодный воздух. Оба окна закрыты, да и на улице не арктическая стужа.

Когда она протянула руку к тюнеру, вой оборвался. Внезапная тишина больно ударила по барабанным перепонкам.

И когда в ушах перестало звенеть, Вивьен смогла расслышать едва слышное шипение динамиков. А потом удары собственного сердца.

Металлический корпус тюнера блестел корочкой льда. Вивьен прикоснулась к ней. Часть корочки отвалилась, упала на пол, но не начала таять: на холоде лед не тает.

Изморозь покрывала оконные стекла. И зеркало. Вивьен увидела в нем свое тусклое, искаженное отражение.

За окном ночь, конечно, была прохладной, но не морозной. Может, градусов десять, может — и пять, но тепла.

На дисплее радиоприемника побежали оранжевые числа: одна частота быстро сменялась другой. Музыкальные отрывки, голоса диджеев и дикторов, фрагменты рекламных объявлений слились в бессмысленную какофонию. Индикаторная полоска дошла до конца шкалы и двинулась в обратную сторону.

Дрожа от холода, Вивьен выключила радио.

Едва убрала палец, радио включилось, само по себе.

Вивьен вытаращилась на дисплей, испуганная, ничего не понимающая.

Снова нажала на клавишу выключения.

После короткой паузы радио вновь включилось.

— Это какое-то безумие, — вырвалось у Вивьен.

Выключая радиоприемник в третий раз, она задержала палец на клавише. И на несколько секунд у нее возникло ощущение, что клавиша пытается отодвинуть ее палец, выйти из паза.

Над головой три модели самолетов пришли в движение. Начали раскачиваться на нитях, другим концом закрепленных к ввинченным в потолок крючкам. Самолеты покачивали крыльями, поворачивались вправо-влево.

«Сквозняк, ничего больше».

Но никакого сквозняка Вивьен не чувствовала.

Модели начали подпрыгивать вверх-вниз, пытаясь сорваться с нитей.

— Господи, помоги мне, — прошептала Вивьен.

Один из самолетов начал описывать круги, радиус которых становился все шире, медленно, но верно поднимаясь к потолку. Через какие-то мгновения и другие модели последовали его примеру. Теперь уже все они летали кругами, показывая, что к их перемещениям сквозняк, если он и был, не имел никакого отношения.

Призраки? Полтергейст?