Гример - Александр Варго Страница 9

И вот когда я собирался с духом, чтобы побежать назад, где-то совсем рядом прозвучал тихий, почти бестелесный вкрадчивый шепот.

– Марат… Марат… – звучало словно из другого мира.

Кто-то звал меня. Я плотнее прижался к дереву и лихорадочно стал водить перед собой мобильником, словно его слабый свет мог оградить меня от опасности. В такие моменты всегда делаешь глупости, ведь свет в темноте лишь выдает тебя, делает более заметным.

– Марат, это ты? – прозвучал уже более уверенно голос.

Зычно хрустнула сухая ветка, колыхнулись заросли малины. И передо мной возник Петруха.

– В глаза-то не свети. Теперь вижу, что это ты. А то я уж было подумал…

– Как он? – выдавил я из себя.

– Ни хрена сделать не удалось. Чуть ребра ему не поломал, а сердце так и не отозвалось… Тьфу ты, черт! Ментам звонить надо. И, вообще, какого черта ты побежал? Тебе жить надоело?

– Сам не знаю. Словно в спину кто-то толкнул. Я и рванул догонять.

– Куда он делся?

– Хрен его знает. Может, уже далеко отсюда. А может, и поблизости затаился.

Петруха хоть и хорохорился, но тоже явно боялся. Говорить стал нарочито громко, так, чтобы его мог услышать и тот, кого мы оба опасались.

– Все, я в ментуру звоню, – заявил он и принялся тыкать в клавиши трубки.

Даже не знаю – успели ответить ему или нет, но тут Петруха опустил ладонь с мобильником и тупо уставился в прогалину между деревьями. Я обернулся и увидел, как возле дома полыхают красным и синим огни мигалки.

– Кажется, менты уже сами приехали, без нас. Пошли. Ох, и почему я тебя не послушался? Не надо было сюда ехать.

– Чего уж теперь раскаиваться. Поздно.

Мы вернулись на дачный участок и нос к носу столкнулись с двумя милиционерами, выходящими из дому. Врачебный халат Петрухи явно сбил их с толку. И патологоанатом мгновенно этим воспользовался, чтобы разрядить обстановку. Согласитесь, не очень-то уютно ощущать себя под прицелом автомата, который держит в руках подозрительный сержант, только что обнаруживший на даче теплый труп с явными следами недавнего удушения.

– Там кто-то был. Выскочил. Возможно, убийца. Мы за ним погнались, – принялся объяснять Петруха, обращаясь к молодому лейтенанту, который явно превосходил своего помощника в интеллекте.

Сотрудник правоохранительных органов прищурился:

– Кто вы такие? Документы.

Сержант бдительности не терял. Ствол автомата смотрел то на меня, то на Петруху.

– Я патологоанатом, – вконец запутал все дело мой приятель, отцепил от кармана халата больничный бейдж с фотографией и печатью, протянул его лейтенанту.

У калитки замаячил водитель такси.

– Это я их привез.

– Убийца в лесу, я его не догнал.

– Разберемся, – выдавил из себя лейтенант.

Но все же его сообразительности хватило на то, чтобы послать сержанта проверить. Правда, предварительно он усадил нас в милицейскую машину. После чего, отойдя в сторонку, принялся общаться с кем-то из коллег по мобильному телефону. Я видел, как хаотично двигается фонарь среди кустов, пытался разобрать негромкие слова лейтенанта. Петруха толкнул меня локтем в бок.

– Знаешь, что им надо говорить? – заговорщицким шепотом спросил он.

– А ты знаешь?

– Правду, и только правду. С ментами по-другому нельзя. Все равно до правды докопаются. А не докопаются, свою правду придумают.

– Зачем нам врать? Мы же ни в чем не виноваты.

– Если не считать левого заказа и всяких странностей возле этого убийства. А этого твоего Дмитрия Петровича, сто пудов, придушили. И придушили всего за несколько минут до нашего приезда. Это я тебе как профессионал говорю.

– А кто ментов тогда вызвать успел?

Петруха неопределенно пожал плечами.

– Свет не без добрых людей. Выяснится. Случайностей в этом мире не бывает, и все тайное становится явным. Только не паникуй. Правоохранители этого очень не любят. И старайся не возражать против их формулировок – просто уточняй то, что они говорить будут.

Сержант, подсвечивая себе фонарем, буквально выломился из густых зарослей в калитку. Первым делом посветил в лобовое стекло машины, чтобы убедиться – мы на месте и никуда не исчезли. А затем доложил лейтенанту:

– Там кто-то сквозь кусты ломился. Это точно. Как минимум две линии следов. А потом не понять – куда и кто подевался. Вроде правду говорят.

– Разберемся. Наша бригада скоро приедет, пусть у них голова и болит.

– А с ними пока что делать? – Сержант явно имел в виду меня, Петруху и водителя такси.

– Смотри, чтобы лишнего не натоптали. Эти двое пусть в нашей машине ждут, а таксист – в своей.

Петруха почесал небритую щеку. Щетина затрещала, как сухой песок на стекле.

– Я же говорил тебе, что он не один был, когда по телефону говорил. Сопел кто-то рядом, словно медведь в берлоге, – патологоанатом морщил лоб.

А лоб у Петрухи, надо сказать, неординарный, такие еще поискать надо. Как он умудрился при своей не слишком грузной комплекции вырастить на нем слой сала толщиной в палец, не знаю. Но складки получались глубокие, и оттого казалось, что мой приятель рассуждает очень основательно. Рука его дернулась и повернула ручку стеклоподъемника. Лейтенант сразу вздрогнул и обернулся к нам.

– Оставайтесь в машине, – строго предупредил он.

– Лейтенант, тут такое дело… Возможно, вы все уже уладили, но я напомнить хочу, что в камине что-то дымило. Может, вещдоки сгорают? Залить надо.

По лицу молодого офицера милиции сразу стало понятно, что до такой очевидной вещи он в запарке не додумался. И это сразу подняло акции Петрухи в его глазах. Любой специалист четко почувствует, что перед ним профессионал более высокого класса.

– Сержант, – тут же призвал подчиненного лейтенант. – Камин осмотреть надо. Если еще горит – погасить.

Петруха сразу же дожал:

– На столе, помнится, ваза с цветами, вот этой водой и плесните.

Я, честно говоря, про вазу с цветами не помнил. У каждого своя профессиональная память. У меня только на лица, тела. А вот Петруха с легкостью мог бы описать любым похмельным утром, сколько и каких приборов было разложено на праздничном столе.

Сержант исчез в доме, а я спросил:

– Интересно, а сколько цветов в этом букете?

– В смысле? – Обросший слоем сала лоб Петрухи вновь наморщился, казалось, ткни в него сейчас пальцем, и останется вмятина сантиметр глубиной.

– Четное или нечетное количество цветов в букете?

– А, ты снова за свое… Хочешь понять – покойнице ли букет предназначался? А то, что баба с ним была, когда он нам звонил, по-моему, это возможно. Ни один мужик в здравом рассудке букет на стол просто так не поставит. Если, конечно, у него с головой и ориентацией все в порядке.