В бой ради жизни - Леонид Андреев Страница 11

– Ты забыл, что у меня на груди значок?

– Вот дурья башка, забыл, что вы ворошиловский стрелок.

– Тогда вперёд, следуй за мной.

И они зашагали к калитке сельсовета, у которой стоял охранник в неизвестной форме, отличной от немецкой, с белой повязкой на рукаве.

– Товарищ лейтенант, смотрите, это местных уже одели в новую форму, – тихо проговорил Петренко. – Быстро порядок свой навели. Сволочи.

– Так, хватит разговаривать, сержант, мы уже близко. А насчёт порядка, так это мы быстро поправим своим русским беспорядком, родным бардаком.

Здание бывшей конторы сельсовета хорошо освещалось двумя уличными фонарями. Над крыльцом была прибита свежевыструганная доска, на которой была надпись на немецком языке: «Комендатура».

Когда Егору и Петренко оставалось совсем немного, чтобы дойти до калитки, у которой стоял полицай, на крыльце вновь появился пьяный немец, который никак не мог угомониться, и начал опять палить из пистолета вверх.

– Давай, давай. Это нам только на руку, – тихо выговорил Егор.

Солдаты, охранявшие вход в комендатуру, чертыхаясь, принялись затаскивать разбуянившегося офицера в помещение. И когда они заволокли его обратно, Егор вышел из темноты и стал приближаться к калитке.

– Стой! Кто идёт? – громко выкрикнул полицай и вскинул винтовку, прицелившись в подходившего человека.

– Командир Красной Армии! – так же громко проговорил Егор и вскинул пистолет.

Два выстрела раздались одновременно, как на дуэли. Полицай промахнулся, Егор нет. Его пуля попала полицаю в голову, и тот рухнул замертво. Пуля охранника, просвистев, мгновенно сорвала пилотку с головы Петренко, шедшего за Егором метрах в трёх от него.

– В помещение не входи, прикрывай меня отсюда.

И Егор быстро направился к крыльцу новоиспечённой комендатуры, держа в левой руке связку из трёх противопехотных гранат РГД-33, а в правой – трофейный пистолет, отнятый у пленного майора.

Охранники, которые затаскивали пьяного офицера, услышав выстрелы, впопыхах выскочили на крыльцо. Егор двумя выстрелами хладнокровно сразил обоих. Один солдат как подкошенный рухнул со ступенек крыльца, другой распластался на поручнях.

Не обращая на них внимания, Егор вошёл внутрь веранды. Подходя к двери, за которой слышался весёлый шум, он чуть не упал, споткнувшись о пьяного офицера, который как свинья лежал на полу в бесчувственном состоянии. Егор резко открыл дверь и вошёл в помещение.

В большой комнате, в которой ещё не так давно проводились сельские собрания, стояли два длинных стола, за которыми восседали немецкие офицеры и их новоиспечённые сатрапы, а попросту местные предатели, переметнувшиеся на сторону немцев. Фашисты, видимо, отмечали какой-то свой юбилей или праздник. На столах было много спиртного и еды.

На вошедшего Егора поначалу никто не обратил внимания, и все шумно продолжали застолье. Егор медленно поднял правую руку, в которой был зажат пистолет, и выстрелил в потолок.

Только после этого кто быстро, кто медленнее повернули головы в его сторону. Секунд пять длилось всеобщее молчание, но этого времени было достаточно, чтобы разглядеть, как менялся взгляд присутствующих – от пьяно-равнодушного до отрезвляюще-испуганного.

Егор тоже успел разглядеть многих. За столом сидели холёные и упитанные мужчины в белых рубашках с закатанными рукавами. На спинках стульев висели чёрные мундиры с молнией в петлице. У Егора в уме даже промелькнула нелепая мысль: «Железнодорожники, что ли?» Он тогда не мог знать, что это были эсэсовцы. Их батальон временно расквартировался в этой деревне. И в этот вечер всё руководство собралось отметить свой праздник, касающийся сугубо только их.

Были приглашены офицеры и из других частей, дислоцированных в этом селе, а также два руководителя сформированной бригады полицаев. В общей сложности в помещении находилось около сорока человек. Присутствующие никак не ожидали увидеть в дверях офицера Красной Армии, пусть и в перепачканной форме. Они готовы были лицезреть кого угодно, пусть даже папу римского или африканского крокодила, но только не советского офицера. Вот насколько нагло и по-хамски были они уверены в своей недосягаемости, непобедимости и безнаказанности.

– Псы поганые, – сквозь зубы проговорил Егор. – Получите гостинец.

Он резко привёл в боевое состояние одну из гранат, поставив рукоятку на взрыв, и швырнул связку в центр стола, уставленного бутылками и закусками.

– Это вам за первую девочку. За Нюшу, – и, развернувшись, Егор быстро вышел из помещения комендатуры.

Но не успел он прикрыть дверь, как раздался оглушительный взрыв такой мощной силы, что дверь сорвало с петель и ударом о противоположную стену переломило пополам. Егора ударной волной вышвырнуло через всю веранду на улицу.

Очутившись на земле и ощутив сильную боль в ноге, Егор, тем не менее, оставался в сознании. Он попытался встать, но это ему не удалось. Всё его лицо было в крови, так как во время взрыва он ударился о поручень крыльца не только ногой, но и проехал лицом.

Со стоном Егор попытался поползти, но тут его обхватили крепкие руки Петренко, который пришёл на помощь своему командиру.

Сержант без особого усилия взвалил на себя лейтенанта и быстро стал уходить от несостоявшейся комендатуры, в помещении которой уже начинался пожар.

Из крайнего окна очень медленно, как червь, выползал полудымящийся человек в лохмотьях одежды. Упав на землю, он тут же скончался.

Петренко понимал, что уходить надо быстро, так как шум взрыва привлёк всеобщее внимание, и из ближних домов села послышались крики расквартированных там взбудораженных немцев.

Тяжело дыша, Николай ускорил шаг. Егор, тащась за его спиной, как мог помогал передвигаться, но только одной ногой.

– А здорово вы их, товарищ лейтенант! Повеселили, – запинаясь, проговорил Петренко. – Меня осколками стекла тоже малэсенько посекло. Товарищ лейтенант, а я у тех немцев, которых вы срубили у крыльца, автоматы забрал. Да и гранаты прихватил.

– Молодец, Петренко, – сдерживая боль, произнёс Егор. – Запасливый ты у меня, хохол. Что б мы без тебя делали?

– Ну вот, опять издеваетесь, – всё так же на ходу, тяжело дыша, произнёс Петренко. – Всякий раз хохол да хохол.

– А кто ты? Японец, что ли? Эх, Микола, Микола, напрасно ты обижаешься. Что хохол, что москаль, что татарин – на все века мы теперь одна семья, связанные кровью, особенно сейчас.

– Товарищ лейтенант, я, кажется, заблудился, – остановившись, произнёс Николай. – Ничего не видно. Я не могу вспомнить, где мы оставили Исмагилова с этой, с Лидой.

– Спокойнее, спокойнее, найдём, – и Егор тоже начал пристально всматриваться в темноту.

Их беду разрешила Лидочка, которая издали увидела их очертания и сама побежала им навстречу.