Огненное лето 41-го - Александр Авраменко Страница 11

Наконец этот невыносимо-длинный день подходит к концу, и мы, навьюченные, словно саамские олени, разбегаемся по своим домам. Утомлённая и взбудораженная завтрашними событиями Катя проваливается в сон, едва коснувшись подушки, а мне отчего-то не спится, ворочаюсь, наверное, уже часа три. И покурить на кухню пару раз ходил, и крутился, а сна ни в одном глазу, да еще и на душе как-то муторно, плохо…

Ведь завтра… то есть нет, уже СЕГОДНЯ, начнётся война!!! А может, в Москве все-таки ошиблись? Может, ложные сведения? Эх, поскорей бы утро! Если ничего не случится — в вагоне отосплюсь. Глубоко вздохнув, прикрываю внезапно отяжелевшие веки и незаметно для себя начинаю дремать…

* * *

…Рахметкулов тянет в сторону наших войск. Его «чайка» болтается из стороны в сторону, словно пьяная, но мотор работает, изо всех стараясь спасти летчика. Но что это Финский ас вновь вываливается из-за низких зимних туч, пикируя на краснозвёздную машину с явным намерением добить раненого противника. Ах, ты сволочь!

Увлёкшийся атакой враг меня или не замечает (что, в принципе, вряд ли), или игнорирует. Гад! Ну, я сейчас… Я жму на гашетку, но пулемёты молчат. Что же теперь делать?! А если так? Сорвав предохранительный колпачок, изо всех сил утапливаю кнопку пуска с подкрыльевых «флейт» срывается пара реактивных снарядов «РС-82» со шрапнельными боеголовками! Оставляя за собой струи белого от мороза дыма, они несутся к «фоккеру» и попадают точно в цель! Вспыхивает огненный шар разрыва, в разные стороны летят обломки металла и дерева, мимо головы проносится, чудом не врезавшись в мою машину, колесо шасси, болтающееся на остатках стойки… Готов!

А где же Рахим! Вон он! Из последних сил его машина переваливает через аккуратную линейку окопов и плюхается немного дальше, прямо в расположении чётких коробочек танков. Взметается в разные стороны снежная пыль, «чайка», подпрыгивая на незаметных под белым покровом буграх, несётся дальше и исчезает под заснеженными шатрами огромных елей. Секунда — и одна из них вздрагивает, обрушивая вниз целую гору снега — видимо, самолёт столкнулся с деревом. Ну, это ничего, зато пожара гарантировано не будет. Но что делать мне?

Заваливаю вираж, торопливо крутя головой «на все триста шестьдесят» — никого! Похоже, финны, увидев с земли кончину своего аса, предупредили остальных пилотов. Ладно, тогда вниз… Высмотрев подходящую полянку, я перевожу машину в плавное скольжение, сбрасываю обороты двигателя и захожу на посадку. Толчок, короткая тряска… и я с трудом уворачиваюсь от выкрашенного в белый цвет незнакомого огромного двухбашенного танка! Влево! Что есть силы заваливаю ручку управления в сторону… Мать!!! Ещё один…

В облаке снежной пыли машина крутится практически на месте, пока я не выключаю зажигание… Секунду сижу неподвижно, осознавая факт удачного приземления, затем отстёгиваюсь и неуклюже вылезаю из кабины. От опушки к самолёту бегут, глубоко увязая в снегу, обмундированные в короткие полушубки танкисты. Хорошо ещё, что поляна укатана танковыми траками.

— Твою мать, летун! Мы уж думали хана тебе!

— Сашка?!

— Вовка, ты?!

Мы обнимаемся. Родной брат! Как в армию ушли, так, почитай три года и не виделись! Тискаем друг друга так, что трещат кости.

— Погоди, дай отдышаться. Рахим жив?

— Живёхонек твой друг! Уже в санбат отправили, пока ты петли тут выписывал!

— А что с ним?

Сашка суровеет.

— Плохо. Пуля в живот, и осколками ноги посекло. Как машину приземлил — непонятно. Когда мы его вытаскивали, он уже без сознания был. Но врач сказал, надежда есть.

— Врач? Санбат? Откуда?! Шикарно живёте!

Брат кивает в сторону незнакомых мне машин, немного поодаль замечаю ещё одну незнакомую машину массивного, можно сказать, коренастого сложения.

— У нас тут всё есть. Видишь, новые машины испытываем, так что, сам понимаешь…

Я пытаюсь рассмотреть технику, но солнце слепит глаза. В это время над головой рассерженным тюленем шипит крупнокалиберный снаряд и взрывается метрах в ста от нас. Сашка отпихивает меня и рычит::

— Лейтенант Столяров! Приказываю, немедленно на взлёт! — и уже обычным голосом добавляет::

— Давай скорее, Вальдар, сейчас здесь жарко будет!

Вальдар… Так меня называла мать, а его — Свен…

— Подержите мне хвост!

Короткий кивок в ответ, команда, танкисты повисают на оперении. Шипит воздух высокого давления из окрашенного в синий цвет баллона, винт нехотя проворачивается, затем грохот артобстрела перекрывается рассерженным рёвом запущенного двигателя. Бешеная воздушная струя бьёт в лицо танкистам. Некоторые отворачиваются, и я машу рукой, делая знак отпустить, одновременно двигая сектор газа до упора вперёд. Максимальные обороты, короткая пробежка и машина взмывает в воздух, петляя между вершин. Прощаясь, покачиваю плоскостями из стороны в сторону, но ребята уже разбежались. Аккуратные, словно игрушечные коробочки танков начинают своё движение в сторону фронта, я же кладу самолёт на обратный курс…

На аэродроме при моём появлении начинается суматоха. Все носятся, словно очумелые, и показывают руками в мою сторону. Непонятная суета проясняется после посадки — оказывается, кто-то из пехотинцев доложил, что всё звено погибло, и меня не ждали… Ну, что ж, значит не зря говорят, что есть такая примета коль похоронили ошибочно, то точно уцелеешь! Так и вышло. Даже не поцарапало ни разу…

* * *

Опять я чего-то отвлёкся… Ой, не к добру это всё. Помню, перед Финской, тоже за месяц до начала, всякая хренотень снилась, прямо как сейчас…

Машина приближается издалека, шум нарастает, и вот уже взблеск фар пробегает из угла в угол по белёному мелом потолку. Автомобиль замирает возле нашего подъезда. Осторожно вылезаю и выглядываю в окно: вот это номер! Возле крылечка стоит чёрная «эмка» особого отдела нашего полка… А вот и шаги. Они гулко бухают по коридору, приближаются, останавливаются перед дверью. Осторожный стук. И тихий голос:

— Товарищ старший лейтенант, товарищ Столяров! Вас начальник особого отдела Забивалов вызывает. Срочно! Товарищ старший лейтенант, это я, водитель!

Открываю дверь — действительно, знакомый шофёр. Парень чем-то здорово напуган, но при виде меня торопливо выпаливает:

— Товарищ комэск, вас товарищ старший лейтенант НКВД просит срочно прибыть в полк!

— Зачем?

— Не знаю, товарищ старший лейтенант, приказано вас вызвать, а так же товарищей Сидоровича и Ветрова. Приказано, срочно!

И, видимо прочитав что-то на моем перекошенном лице, торопливо добавляет:

— Товарищ старший лейтенант НКВД сказал, что если всё будет нормально, отвезти вас вместе с супругой в Гродно на машине…