Воздушная зачистка - Константин Щипачев Страница 2

Толстую и разодетую, что работала при штабе, звали Веркой. Необъятный зад ее распластался сразу на двух откидных стульчиках. Поерзав по сиденьям, она расстегнула пуговки дорогого пиджачка. Костюмчик, конечно, красив — слов нет. Да вот беда, воздуха проклятая синтетика не пропускает! В такую жарищу недолго насквозь пропитаться собственным потом. Две минуты и готово… Верка распахнула расстегнутые полы, достала из маленькой сумочки флакончик импортных духов, незаметно пшикнула под мышками. И, с нарочитым равнодушием отключившись от окружавшей возни, принялась читать любовный роман…

Неля — молоденькая связистка, поставив под ноги тощую сумку с нехитрым багажом, скромно устроилась ближе к хвостовой балке. Развернувшись к круглому иллюминатору, с неподдельным интересом глазела по сторонам. По всему было видно, что ранее летать на вертолетах ей не доводилось.

Мужики по-свойски развалились на сваленных на полу парашютах — часок здорового сна никогда не помешает.

Экипажи заняли рабочие места. Загудели движки, лопасти медленно поползли по кругу…

Через пару минут две «вертушки» оторвались от раскаленного бетона и принялись привычно набирать над аэродромом безопасные три с половиной тысячи метров. Заняв «двухсотый» эшелон, командир запросил отход от точки; а, получив «добро», взял курс 280 градусов и повел группу на запад…

Тем далеким летом 1986 года советские летчики о «Стингерах» («Stinger»; в прямом переводе — «жалящий», — примечание авторов) почти ничего не знали. Ходили разные слухи: дескать, взамен устаревшему «Ред Ай» и малоэффективным ЗГУ (зенитным горным установкам, — примечание авторов) на вооружение душманов уже поступает какая-то новейшая американская разработка, но… более точных сведений никто не имел. Приходилось только гадать о характеристиках этого переносного комплекса.

А пока, исходя из загрузки вертолета, количества топлива в баках, температуры наружного воздуха и мощности движков, экипажи «вертушек» забирались над аэродромом на максимальную высоту — 3500–5000 метров и чувствовали себя в относительной безопасности. Даже днем…

Дверца пилотской кабины распахнулась; в проеме появилось довольное лицо бортового техника.

— Почти приехали! — доложил он пассажирам, — сейчас начнем снижение.

Народ оживленно завозился, загалдел.

Штабистка Верка отложила книгу, выдернула из кармашка носовой платок и вытерла шею — в кабине вертолета, невзирая на большую высоту, все одно было жарко. Не спасал и ветерок, врывавшийся в открытые округлые иллюминаторы. Полная женщина аккуратно сложила платочек и глянула вниз… При скорости в сто шестьдесят километров в час казалось, будто вертолет не летит, а висит на одном месте. Лишь хорошенько присмотревшись к зеленой массе, заполнявшей извилистую пойму реки Кабул, или к желто-коричневым холмам, проплывавшим в жарком мареве под брюхом «восьмерки», можно было заметить слабое движение. Вздохнув, она сызнова раскрыла роман — до посадки еще оставалось время…

Вынырнувшее из предгорий узкое тело небольшой ракеты никто не видел: ни экипажи «вертушек», ни их пассажиры. Выпустив заряд из ПЗРК, бородатый стрелок в чалме отбросил пустой контейнер и уставился на секундную стрелку наручных часов. Расчетное время полета ракеты до цели — четыре-пять секунд.

На пятой секунде второй вертолет основательно тряхнуло. Он просел; издал оглушительный выхлоп, после чего в небе осталось черное облако, а в салоне резко пахнуло гарью.

Обе пассажирки разом взвизгнули, ухватились за сидевших рядом мужчин; книжка закувыркалась по полу.

Речевой информатор ровным женским голосом вещал в наушниках экипажа:

— Борт «1631», пожар в правом двигателе! Борт «1631», пожар в отсеке главного редуктора! Борт «1631», отказ основной гидросистемы!..

Командир отдавал четкие команды:

— Надеть парашюты! Бортач, сорвать блистеры! Пассажирам и экипажу за борт!..

Правый летчик — тщедушный паренек невысокого роста, пытался покинуть горящую машину через проем своего аварийно сброшенного блистера, но впопыхах зацепился ремнем автомата за какой-то торчащий кронштейн. И, разорвав невероятным усилием прочнейший материал, рассчитанный на чудовищную нагрузку, первым ушел к земле.

Каким-то чудом среди летевшей в Союз группы затесался майор-вертолетчик. Однажды ему довелось гореть на своей «вертушке». Гореть капитально. Но выжил. И сумел посадить пылающий борт. В память о той истории на левой щеке осталось темное пятно ожога.

Не растерявшись, летун схватил один из валявшихся на полу парашютов, накинул его лямки на орущую худенькую девушку, застегнул замок и вышиб пинком из вертолета. Бедняжка толком и не успела опомниться.

В то же время другие офицеры лихорадочно обряжались в спасительную амуницию и в спешке покидали горящую машину…

Майор обернулся к толстухе:

— Чего расселась?! Бегом сюда!!

Не тут-то было.

— Не нада-а-а! Мамочка-а-а!.. — голосила та, ухватившись за складное кресло.

— Иди, сказал! — схватил он ее за руку.

Но та и не думала подчиняться: в глазах застыл ужас, по бледному лицу катились слезы. Вцепившись зубами в запястье летчика, она вдруг заорала дурным голосом:

— Не тро-огай меня, сука! Оставьте меня зде-есь!

Все стремительнее теряя высоту, вертолет горел, дымил и заваливался на бок. Из пилотской кабины кричал командир:

— Прыгай, майор! Какого хрена тянешь?! Еле держу машину!..

А тот все еще не оставлял попыток силой напялить ранец на обезумевшую от страха женщину. Верка визжала, брызгала кровавой слюной, извивалась и не позволяла надеть на себя лямки.

— Будешь прыгать? — в последний раз спросил вертолетчик.

Она отчаянно замотала головой, побелевшие пальцы намертво «приросли» к металлическому каркасу кресла…

Крен достиг почти девяноста градусов — внизу зловеще мелькали молотившие лопасти. У оставшихся на борту имелось не более трех секунд на спасение. Еще немного, и последний шанс превратиться в пустой пшик.

Понимая, что с одуревшей бабой не справиться, командир загнал триммер ручки управления в крайнее положение, выбрался из пилотской кабины и, схватив в охапку бортача с майором, вывалился за борт. Все трое пролетели в каких-то сантиметрах от рассекающих воздух лопастей…

Двое из пассажиров этого несчастливого рейса разбились сразу: у первого не сработало автоматическое раскрытие парашюта, а кольцо, вероятно от волнения, он отыскать не сумел; второй в спешке неправильно надел ранец.

И все же над горами близ Кабула зависли десять ослепительно-белых куполов. А через несколько мгновений внизу взорвался упавший Ми-8…

Услышав выдаваемые в эфир фразы речевого информатора, командир звена поспешил доложить об аварийной ситуации на аэродром Кабула. А потом носился вокруг плавно опускавшихся парашютистов и что есть мочи лупил по «духам», дабы спасти хоть кого-то из своих товарищей. Ведь душманы не сидели сложа руки, а прицельно расстреливали с земли уцелевших русских.