Спецназ. Любите нас, пока мы живы - Виталий Носков Страница 2

— Это Клепа! Чеченец! — восхищенно смеются такому умению ребята. — Этого поклонника «Спартака» мы давно знаем.

Автоматные, пулеметные, гранатометные дуэли идут в стороне от ГУОШа. Почему? Может, собровцы почистили округу, и те, кто с большой интенсивностью обстреливали ГУОШ, убиты? Тайная и явная война вокруг Главного управления объединенного штаба МВД России не стихает ни на день. Выбьют, захватят одних — другие боевики не оставляют без внимания это здание на Ладожской, 14.

Свою пулю никогда не услышишь, — говорит мне Геннадий. Срочную службу он прошел в 405-м горно-альпийском батальоне. Я смотрю на него с нескрываемым уважением. Отец Гены — военный, жена и тёща — милиционеры. Парень вспоминает о них с любовью.

— Сегодня у Гены день рождения, — неожиданно произносит Андрей. — Ему пошел двадцать пятый год.

Поздравляя Геннадия, я мучительно вспоминаю, где же я встречал своё двадцатичетырехлетие. И не могу вспомнить. Чеченцы тем временем отсалютовали в нашу сторону тремя — одна за другой — осветительными ракетами. Мы ложимся ниц на брезент.

В прибор ночного видения «Ворон» обнаруживаются мириады звёзд. Их далекая красота оставляет равнодушными. Здесь, на крыше ГУОШа, от их холодного, зеркального света нам никакого толка. «Это звезды или волчьи глаза?» — вспоминается стихотворная строчка. «Почему, — думаю я, — сидящие рядом и напротив бойцы тюменского ОМОНа не говорят об опасностях своего боевого дежурства, о дудаевских снайперах? Почему ребята передвигаются по крыше, не особенно пригибаясь? А через опасные участки иногда проходят демонстративно в полный рост? Подчеркивают, кто в доме хозяин? Но война, я знаю, это балет случайностей. Нет гарантии, что именно сейчас тебя не выцеливают в ночной прицел. «Что же это такое?» — спрашиваю. И в ответ: «Будешь тут трусливой мышкой бегать, своя «крыша» быстро поедет».

— В Чечне мы не первый раз. Здесь, на крыше ГУОШа, мы вроде на отдыхе, — говорят ребята, бывшие десантники, пограничники.

«Ничего себе отдых, — думаю. — Под навесным огнем из подствольных гранатометов». Неразорвавшиеся гранаты из чеченских подствольников я не раз видел во дворе ГУОШа. Через ночь, а то и каждую ночь идут возле ГУОШа снайперские дуэли, в которых омоновцы иногда вроде живцов — это когда по снайперам работают собровцы.

— В январе под Хасавюртом мы с боем брали не одну высоту. В августе помогали выбивать «духов» из Аргуна.

— На одной из «зачисток» нашли раненую в живот молодую чеченку. По причине бедности её не взяли в чеченскую больницу. Первую помощь ей оказал наш отрядный доктор.

— А еще был случай. Пошли мы на пасеку. Осмотрелись. Из всех ульев вылетают пчелы, а из одного нет. Вскрыли. Там два автомата, две гранаты «Ф-1» и заряд к РПГ. Хозяин пасеки упал на колени: «Не забирайте оружие. Оно чужое. Придут боевики, зарежут за то, что не сумел сохранить!».

— Таких случаев много, боевики прячут стволы у безобидных людей.

— Уже глубокая ночь, а окна многих домов горят. Почему? — спрашиваю.

— То мера предосторожности и миролюбия.

— Сегодня хорошая, спокойная ночь, — говорит мне Геннадий.

— Просто «духи» решили не отравлять тебе день рождения, — я пытаюсь шутить в ответ. Мне неожиданно кажется, что тюменские омоновцы вроде как-то неловко себя чувствуют. На опасный объект пришел журналист, а в их сторону ни разу не выстрелили. И я говорю, что несказанно рад, что по нам не ведут огонь.

Прохлада и сырость чеченскими змейками давно неприятно холодят тело. Город спит или не спит? Непонятно. Кругом вязкая, промозглая темнота. Местные жители на ближайшем базарчике говорили, как они боятся наступления ночи. Потому, что за дверями их квартир кто-то еле слышно начинает ходить, открываются и закрываются чердаки, скрипит под ногами битое стекло. «Кто ходит? Не знаем. Может, убиенные души, а может, боевики».

Все здесь в Грозном лукаво-обманчиво. Многое нужно воспринимать с точностью до наоборот.

Домой, в «будку» пресс-центра, я, обозреватель газеты «Щит и меч» МВД РФ, уходил, когда откричали свои предутренние песни грозненские петухи-долгожители. На удивление, их, переживших бомбардировки и уличные бои, оказалась целая вокальная группа. Я уходил, отбыв на крыше положенные омоновцам шесть часов, с уверенностью, что и остаток ночи для них пройдет бескровно. Ведь с первым мистическим криком петуха нечистая сила исчезает с городских улиц.

Перед тем как железная дверь, пропуская в тепло, закрылась за мной, Геннадий, встретивший своё 24-летие на крыше ГУОШа, с легкой грустью сказал:

— А наши тюменские петухи кричат куда веселее…

Сентябрь, 1995 г.

Волк — ночное животное. Он прославлен умением работать в стае и бессмысленной жестокостью. Волки режут скотины столько, сколько позволяют свободное время и отсутствие человека с ружьем. Как только за волков берутся профессионалы, вооруженные не только опытом, волчьим разбоям приходит конец.

Волк слаб против охоты облавой, охоты с гончими и охоты на падаль.

Волкам всегда несладко жилось в России, потому что этот ночной хищник любит убить больше, чем может съесть. Вот почему страшен и непредсказуем путь людей, избирающих волка символом своего народа.

В Чечне сегодня два хозяина: днем — российские военные силы, ночью — чеченские боевики. В Грозном чеченскими волками обстреливаются комендатуры, штабы, блокпосты, передвигающаяся по пустынным ночным улицам техника.

Дудаевские боевики, государственный символ которых — волк, ведут огонь из домов, населенных гражданскими людьми, из тех мест, куда бойцы российского МВД не могут позволить себе нанести удар. Штаб на Ладожской, 14, регулярно обстреливается подствольными гранатами из-за работающего хлебозавода. Боевики чают надежды, что когда-нибудь у российских солдат сдадут нервы и ответным огнем они сами развалят хлебозавод и другие жизненно важные для населения предприятия.

Что за судьба у российского воина воевать не в полную силу? В Чечне уже давно все решают политики, то есть те, кто умеет выдавать желаемое за действительное. И сегодня можно с полной уверенностью сказать, что план мероприятий Правительства Российской Федерации по урегулированию кризиса в Чеченской Республике под угрозой провала. Первый этап мероприятий, а именно: создание зон взаимного неприменения силы и начало постепенной демилитаризации территории Чеченской Республики, прекращение деятельности незаконных вооруженных формирований, изъятие оружия у населения — оказался непреодолимым.

А чужестранные политики, всякие там ОБСЕ, МВФ и другие конторы влияния, торопят с отходом на другие рубежи, настаивают на абсолютно мирных мероприятиях.

И время смертей становится постоянной величиной. Время, когда волки выходят на ночные разбои, а охотникам не позволяют применять силу, потому что мировое сообщество бдительно следит за тем, как бы охотники не обидели режущих все живое волков, ведь по плану мероприятий их, волков, вроде бы уже нет, и якобы это сами охотники от скуки подстреливают друг друга.