Резервисты - Егор Лосев Страница 20

Женщина подобралась к канаве, со скучающим видом посматривая на небо и на холмы. Глянув на место преступления, она изменилась в лице. Потом прожгла меня таким взглядом, от которого настоящий убийца раскаялся бы на месте. С другого конца блокпоста раздались крики, наши кого-то не пропустили. Клиентка быстрым шагом ушла, еще раз расстреляв нас глазами. Мы с Зориком вытянули шеи и увидели прикольнейшую пантомиму: «русская» что-то шептала на ухо «полковнику», тыча пальцем в нас, но та не верила, крутила пальцем у виска. «Русская», не сдаваясь, потащила ее к канаве. Мы отвернулись и сделали вид, что помогаем шмонать машину с овощами. Обе приблизились к кювету, делая вид, что вышли прогуляться. «Русская», видя, что мы отвернулись, полезла в грязь. Осторожно потянула за кроссовку — та осталась у нее в руке. Из грязи осталась торчать только деревяшка. Сдерживаться мы больше не могли, на нас напал дикий хохот. Старуха зашипела на русскую, и постучала себя по голове. Все пацаны из нашей смены, предупрежденные заранее, заржали как ненормальные. Обе женщины покраснели и, испепелив нас взглядами, убрались на другой конец блокпоста.

На следующее утро приехали две другие волонтерши.

Днем Ави устроил нам субботник, опасаясь обстрелов со стороны бетонных обломков. Собрав всех свободных от нарядов, нам удалось откатить огромный кусок трубы к блокпосту, остальные обломки мы обмотали колючей проволокой, увешав ее пустыми консервными банками.

Потом несколько дней прошли без изменений, только по ночам нас обстреливали. Ответным огнем мы умудрились уничтожить двоих террористов. Утром обнаружили их тела.

Ночью через КПП прогрохотала колонна десантников. Длинный ряд танков, бронетранспортеров и бронированных джипов втянулся в город. Всю ночь были слышны выстрелы, гулко бухали танковые пушки. Под утро колонна проехала в обратном направлении. На следующий день все продолжалось как обычно. Правозащитницы мешали и переругивались. А около полудня мы увидели огромную толпу, с криками двигающуюся к нам и размахивающую палестинскими флагами. Вокруг же бегали иностранные корреспонденты, одетые в каски, бронежилеты, с надписью PRESS. У нас за спиной раздался визг покрышек: белый «Опель» с правозащитницами унесся в сторону «зеленой черты». [8]Им навстречу вылетел патруль пограничников, за ними еще два джипа с синими полицейскими мигалками. Толпа остановилась за пятьдесят метров до нас. Несколько человек с матюгальниками что-то кричали, наверное, заводили народ. Мне показалось, что сейчас они все заорут и бросятся на нас, как в фильме «Львиное сердце». Только в отличие от древних шотландцев у нас имелись пулеметы. Пограничники проскочили мимо и выстроили свои джипы в боевой порядок. Прикрывшись дверями, они выставили стволы с насадками для стрельбы резиновыми пулями. Рав самаль ришон (старший сержант — ивр.), [9]командовавший погранцами, рявкнул сорванным басом: «Целиться только выше паха, ниже горла! Кто нарушит — порву, лично!» Из толпы полетели первые камни. Наши выстрелили несколько гранат со слезоточивым газом. В ответ полетела туча камней, причем с помощью пращи палестинцы закидывали их на немыслимое расстояние. Один парень с «коктейлем Молотова» в руках выскочил из толпы и рванулся к нам. Бежал он медленно, рисуясь перед камерами журналистов. Наконец он швырнул бутылку и демонстративно упал, ни одного выстрела с нашей стороны не последовало. Бутылка упала метров за пятнадцать до переднего джипа, разлившись огненной лужей по асфальту. Журналисты в восторге снимали этот спектакль. К «раненому» подкатила машина «Скорой помощи», и санитары начинали взваливать его на носилки. Дальше произошло нечто странное: со стороны пограничников грохнул одинокий выстрел. Словно какая-то посторонняя сила подбросила тело «борца за свободу» в воздух, он издал дикий крик и, держась обеими руками за задницу, хромая и подпрыгивая, исчез в толпе, не переставая орать.

Растерянные санитары, пожав плечами, убрались с линии огня. Журналисты тоже были в легкой растерянности. Похоже, пограничник попал резиновой пулей куда-то в область заднего прохода, наверное, это было очень больно. Толпа взорвалась криками, снова полетели камни. Затем раздался звон стекла. «Римон (граната — ивр.)» — заорал кто-то из пограничников, все прикрылись дверьми джипов, через пару секунд раздался взрыв. Граната не долетела нескольких метров.

Про фокус с гранатой нам рассказывали на инструктаже. Этот палестинский «миномет» работает так: в стакан втыкается граната без чеки, но так, чтобы спусковой рычаг был заблокирован стенками стакана. Дальше эта конструкция пращой закидывается на желаемое расстояние, там стакан разбивается, рычаг отскакивает, и через три секунды — взрыв.

Пограничники открыли огонь резиновыми пулями. Несколько камнеметателей повалились на землю. Дальше толпа получила подкрепление, сзади двое взрослых привели целый класс детей лет десяти-двенадцати, скандируя какие-то лозунги. Их обогнал грузовичок, доверху нагруженный щебнем. Вывалив всю кучу на обочину, грузовик уехал, а дети разобрали камни, и на нас снова обрушился град булыжников. Магавники старались не подпускать демонстрантов близко, поэтому камни в основном не долетали, но несколько штук попали по джипам. Демонстранты попытались подобраться ближе под прикрытием мусорного контейнера на колесах. Этот «танк» медленно продвигался к нам, но весь асфальт был засыпан булыжниками и битыми бутылками, поэтому контейнер еле полз. Вдруг из толпы раздалась автоматная очередь, школьники на какой-то момент шарахнулись в стороны, открывая стрелка. Накачанный палестинец, с «узи» в руках, на секунду испуганно присел, рванулся в сторону, но сразу же получил в голову резиновую пулю от кого-то из пограничников. Боевик рухнул, обливаясь кровью. Автомат перешел в другие руки, кое-где в толпе раздались выстрелы, пограничники резво откатились к нам. И пошло-поехало: палестинцы стреляли, толпа расползалась по сторонам, мы тоже стреляли, но в основном поверх голов, боясь зацепить «мирных».

Еще одна граната, зазвенев битым стеклом, разорвалась в нескольких метрах от переднего джипа. Потом народ разбежался, а стрелки, оставшись без живого щита, решили не испытывать судьбу и тоже свалили. Причем двое вооруженных боевиков нагло влезли в машину «Скорой помощи». Группа журналистов выстроилась на обочине около «Форда» с буквами CNN на бортах. Оператор снимал пятна крови на асфальте. Наверное, рассказывали об очередной расправе над мирным населением.

Как только стемнело, блокпост стали обстреливать сразу с нескольких направлений, но не прицельно, а так, лишь бы не давать нам покоя. Обстрелы повторялись почти каждый час. Сменившись в два часа ночи, я улегся в койку, но сон не шел. Я лежал и непроизвольно прислушивался к воплям раций за стенкой. Каждая из них жила своей жизнью, на разных волнах что-то происходило. Одно из поселений охраняли резервисты, у них там было жарко.

— Говорит шестой, обстреливают шин-гимель (ворота — ивр.), мы не можем высунуться! — надрывался голос в рации.