Тайны и судьбы мастеров разведки - Сергей Маслов Страница 24

«АВИАНОСЦАМИ С ТЕРРОРОМ НЕ ВОЮЮТ»

За десять лет, прошедших со времени нашей первой беседы в берлинском «Ратхаускафе», это было уже наше пятое интервью. И первое свидание в Москве. Невесть от­куда взявшееся чувство, что впервые общаюсь с Маркусом Вольфом в нормальной обстановке. Да ведь вокруг ника­ких филеров из спецслужб новой, нынешней Германии, которых собеседник распознавал с ходу. Никаких навяз­чивых, зорких официанток, которые — едва завидев, как я в ожидании шефа разведки бывшей ГДР достаю из сумки очередную его книгу со своими пометками, — бросаются к тебе стремглав и пересаживают в пустом кафе под предло­гом того, что господин Вольф привык-де давать интервью только за определенным столиком. Никаких «бездомных»-провокаторов, которые на глазах полиции неожиданно пытались втянуть меня в драку сразу после встречи с Мар­кусом. .. Пустячки, но без них все-таки приятней.

Маркус Вольф прилетел в Москву в связи с выходом второго издания его книги «Друзья не умирают». Говорили о ней, о людях, которым он ее посвятил, — очень разных и очень похожих в своей преданности дружбе с автором.

Но за скобками написанного Вольфом всегда остается масса серьезных вещей, на обсуждение которых часто просто не остается времени, а мнение собеседника пред­ставляется важным. На этот раз со временем мне повезло больше. В ходе беседы как бы сама собой возникла тема для отдельного, другого разговора. И он состоялся. Потому что тема волнует всех: терроризм.

Собственно, на эту тему прежде (до апреля 2004 года) Маркус Вольф не беседовал ни с одним из наших или зарубежных журналистов, несмотря на многочисленные просьбы моих коллег. Мой интерес, думаю, вполне поня­тен. Конечно, время многое добавило к информационной картине явления. Или многое вычеркнуло. Уже нет бен Ладена. Но разве вместе с ним устранена «Аль-Каида»? Информационный фон сегодня другой. Но разве от этого меняется суть проблемы? Мысли Вольфа на этот счет, его подходы к решению больного вопроса не устарели.

— Господин Вольф, Москва для вас в шобом случае город друзей. Уже хотя бы потому, что вы выросли здесь, на Арбате. Но могли бы вы когда-нибудь представить Москву со взрывами в метро, захватом сотен заложников, прочими терактами? Скажите, а вам не страшно в Москве?

— Мне — нет. Но вот со мной сейчас в Москве моя жена—Андреа. Она иногда спрашивает: как вообще такое возможно — в Москве?! Совсем недавно в российской сто­лице был наш сын. Он постоянно вращался в студенческой среде. И перемещался по городу отшодь не на такси, а на метро. Скажу откровенно, я волновался.

— С того времени, как вы оставили пост руководителя одной из самых информированных разведструктур мира, прошло уже более полутора десятка лет. Насколько, с вашей точки зрения, возросла за эти годы угроза международного терроризма?

— Тут все зависит от того, что понимать под террориз­мом. Группировки или отдельные фанатики, совершающие ныне громкие теракты,—это одно дело. Это особая форма. Но терроризм в тех или иных его проявлениях в послево­енный период давал о себе знать — и достаточно громо­гласно — во многих странах мира. 11 сентября 2001 года в Ныо-Йорке — это, безусловно, страшное событие. Но вы припомните — возраст вам позволяет—то, что произошло в чилийской столице Сантьяго в тот же самый день, только почти тремя десятилетиями ранее. Тогда самолеты бомби­ли резиденцию законно избранного президента Альенде. Не стоит списывать все на Пиночета. Сегодня мир пре­красно осведомлен, что за его спиной стояло ЦРУ США. Это доказано. Средства массовой информации говорили тогда о путче, о перевороте. Бомбардировка резиденции Альенде — дворца Ла Монеда — вызвала в мире потрясе­ние, вполне сопоставимое с воздушной атакой на символ американского капитализма—Международный торговый центр в Нью-Йорке. Путч путчем, но покушение на леги­тимною главу государства — это уже террористический акт. Об этом следует помнить.

И тем не менее всплеск террористической активности по всему миру за последние два-три года очевиден.

— Почему, с вашей точки зрения, он произошел именно сейчас? Может, террористы получили какие-то дополни­тельные козыри по части технического оснащения? Но взрывчатка и раньше была взрывчаткой. А «боинги» летали и тридцать лет назад.

— Существует множество аспектов, которые пришлось бы затронуть, отвечая на ваш вопрос. Можно было бы по­рассуждать о роли ислама в современном мире. Но главной причиной я все-таки считаю все увеличивающийся разрыв между бедными и богатыми странами, между первым и третьим миром, между Югом и Севером — как бы это ни обозначали. Конечно, за штурвалами «боингов», унич­тоживших небоскребы-близнецы в Нью-Йорке, сидели отнюдь не нищие люди. Это были выходцы из достаточно зажиточных семей. Но идеология их и тех, кто их подгото­вил, примерно такова: надо наказать безбожников, которые развращают человечество, которые превратили весь мир в танцплощадку для своих плясок вокруг золотого тельца, поклонение которому, кстати, и христианство отвергало в прошлом.

— Будучи руководителем разведки ГДР, нацеливали ли вы своих сотрудников на выявление террористических угроз?

— Служба борьбы с терроризмом находилась не в моем подчинении. Она была подконтрольна непосред­ственно министру госбезопасности. Это было специаль­ное подразделение по линии контрразведки. Задачи, о которых вы спрашиваете, конечно, ставились. Но нужно отметить, что проблема терроризма в Центральной Евро­пе, в условиях существования двух немецких государств, стояла не столь уж остро. Но нельзя и сказать, что ее не было вовсе. В Западной Германии действовала террори­стическая группа «Фракция Красной Армии» — РАФ. С представителями ее первого поколения поддержива­лись контакты, что впоследствии дало повод обвинить МГБ ГДР в поддержке терроризма. Но с какой целью устанавливались такие контакты? Цель была одна: вы­являть и анализировать возможные террористические угрозы, получать информацию о планах террористов, их действиях. И все ради того, чтобы эти действия не перекинулись на территорию ГДР и ее союзников. Были контакты и с некоторыми арабскими группировками. Даже с совершенно авантюристической группой «Ша­кала» Карлоса. Но все это, повторяю, лишь для того, чтобы проникнуть в замыслы террористов, но отнюдь не для их поддержки. А как же иначе?

Вот возьмем, к примеру, «Аль-Каиду». Сегодня уже ни для кого не секрет, что американские спецслужбы тесно сотрудничали с ней в борьбе против советского военного присутствия в Афганистане. Почему разведструктуры США не обзавелись собственной агентурой в этой органи­зации? Для меня это необъяснимо, непостижимо. Имей они свою агентурную сеть в «Аль-Каиде», трагедии 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке могло бы и не произойти.

Теперь о том, что касается непосредственно моей службы. По решению политического руководства страны, разведке было поручено оказать содействие спецслужбе Арафата. В нашу задачу входила подготовка ее сотрудников на предмет выявления агентуры противника в ее рядах. То есть это была элементарная оперативная помощь. Но, предоставляя ее, мы постоянно пытались оказать полити­ческое воздействие, мы выдвигали условия с тем, чтобы побудить палестинцев отказаться от террористических действий, которые могли бы нанести ущерб гражданскому населению. Какую роль это сыграло — судить трудно. Но надо отметить, что руководимая Арафатом организация ФАТХ со временем все больше и больше отходила от тер­рористических действий в отношении гражданских лиц.