Колеса ужаса - Свен Хассель Страница 24

Снаряжение постукивало, позвякивало. Все нервничали. Дождевая вода стекала с касок за шиворот. Мы прошли через рощицу, потом через истоптанное поле подсолнухов.

Малыш, все время ссорившийся с кем-то, повысил голос. Назревала драка.

Фон Барринг шагнул в сторону и остановился, пропуская роту. Впереди остался только лейтенант Хардер, державший автомат на весу за ремень.

Когда Малыш поравнялся с фон Баррингом, гауптман спокойно, но твердо заговорил:

— Кройцфельдт, я видел твои документы и слышал о тебе. Предупреждаю: никаких провокаций мы не потерпим. Ты в приличной роте. Мы со всеми обходимся подобающе. Но не забывай, у нас есть свои методы обращения с подлецами и негодяями, и мы не колеблемся применять их.

Фон Барринг ускорил шаг к своему месту во главе колонны. На голове у него была офицерская фуражка. С правого плеча свисал автомат. Проходя мимо Порты, он хлопнул его по плечу со словами:

— Привет, рыжая обезьяна!

— Привет, привет, — фамильярно ответил Порта. Потом, повернувшись ко мне и Старику, громко объявил: — Барринг один из немногих знакомых мне офицеров, которые не совсем оскотинились.

— Заткнись, Порта, — донесся из темноты голос гауптмана. — Иначе по возвращении будет дополнительная строевая подготовка.

— Осмелюсь доложить, у обер-ефрейтора Йозефа Порты мозоли и плоскостопие. Врач освободил меня от строевых занятий.

Фон Барринг негромко засмеялся.

Артиллерийский огонь был несильным. Беспорядочным, рассредоточенным с обеих сторон. Время от времени взлаивали пулеметы. Наших было легко отличить от русских. Русские издавали «да-да-да», наши MG-34 — что-то похожее на «тик-тик», а новые скорострельные MG-42 протяжно, злобно рычали.

Вокруг взрывали землю слепящие белым светом трассирующие пули. Штеге истерически рассмеялся.

— Я как-то читал книгу о солдате: «Он был солдатом и ничего не боялся. Был сильным и смелым. Смерть была его другом и помощником. Вел он себя твердо, уверенно, что присуще только смельчакам!» Видел бы идиот-автор, как мы идем по степи, дрожа от страха!

— Помолчи, Штеге, — сказал Старик.

Шел он, чуть ссутулясь, со своей старой трубкой во рту. Гранаты сунул в высокие голенища сапог, большие руки спрятал глубоко в карманы шинели.

Просвистевший снаряд упал в поле невдалеке перед нами и с грохотом взорвался.

— Калибр пятнадцать с половиной, — сказал Старик и еще глубже втянул голову в плечи.

Кое-кто из новичков бросился на землю. Порта язвительно усмехнулся:

— Казарменным солдатикам нравится запах русской земли!

— Ты имеешь в виду меня? — прорычал позади нас Малыш. Он тоже валялся на земле.

— На воре шапка горит? — спросил Плутон.

Малыш протолкался сквозь ряды и схватил Плутона. Порта сорвал с плеча снайперскую винтовку и нанес прикладом страшный удар в лицо Малышу.

— Пошел вон, толстая свинья, — прошипел он угрожающе.

Полуоглушенный Малыш, завертевшись, вышел из строя и упал на колени, из носа его хлестала кровь.

Старик спокойно вышел из колонны и, наведя пистолет на него, негромко сказал:

— Вставай и займи свое место в строю, или тебе конец. Если через десять секунд не встанешь в строй — стреляю!

Малыш, пошатываясь, поднялся и зарычал, но когда Старик ткнул его стволом, умолк.

— Рассредоточиться! — донесся из темноты голос фон Барринга. — Погасить сигареты.

«Виии! Бамм!» — взорвался еще один снаряд. «Да-да-да» — простучал пулемет.

Порта негромко засмеялся.

— Будто вернулся домой. Доброе утро, вояки, — приветствовал он нескольких сидевших под деревом гренадеров-танкистов. — Обер-ефрейтор Йозеф Порта, дипломированный убийца именем государства, вернулся на бойню под названием «Восточный фронт».

— Когда дойдете до тех развалин впереди, будьте осторожны, — безучастно сказал один из гренадеров. — Иван может там вас заметить. По траншее выйдете к месту, где лежит убитый русский. Там ложитесь. Иван использует его как точку прицеливания для пулеметов. Мы вчера потеряли там девятерых, и вы можете лишиться кое-кого!

— Весельчак ты, — холодно сказал Порта.

Плутон с Легионером переглянулись.

— Чувствуешь запах трупов, кореш? — спросил Легионер. — Он такой же, как в Марокко в прежние времена, только вонь там была сильнее.

— Хо-хо, — усмехнулся Плутон. — Подожди, столкнешься с русскими фанатиками — затоскуешь по приятным запахам солнечного Марокко!

— Я не испугаюсь парочки Иванов. У меня есть крест с четырьмя пальмами [41]за бои в горах Рифф и в Индокитае, — сказал Кальб.

— Ха, — насмешливо вмешался Порта, — будь у тебя крест хоть с целым лесом пальм за марши по пустыне, когда Иван будет в хорошей форме, тебе небо с овчинку покажется. Вот появятся сибиряки, они вырежут у тебя кадык, чтобы играть им в пинг-понг.

— Посмотрим-посмотрим, — ответил Легионер. — Аллах мудр. Я отлично стреляю и владею ножом. Моя колыбель стояла в Моабите!

— Смотри, не выиграй войны в одиночку, — съязвил Старик.

Мы, оскальзываясь, шли по грязной тропинке, огибавшей развалины крестьянского дома.

Чуть впереди, где траншея была разрушена, рота залегла. Нам предстояло проползти мимо убитого русского, который лежал на небольшом возвышении и создавал хоть какое-то прикрытие.

Фон Барринг шепотом приказал:

— Быстро на другую сторону. По одному. Прижимайтесь к земле, прячьтесь за трупом. На левом фланге у русских установлен крупнокалиберный пулемет. Если они увидят вас — конец.

Постукивание снаряжения прекратилось. Мы походили на готовых броситься в атаку диких животных, тихих, как ночь.

Порта залег у края траншеи, держа наготове снайперскую винтовку. В уголке рта у него торчал погасший окурок. Рядом с ним стоял Легионер, по-собачьи привязавшийся к этому рыжему уличному сорванцу. Он держал у бедра ручной пулемет, готовясь стрелять.

Наши первые четверо уже миновали опасное место. Потом у нас над головами взорвался осветительный снаряд, слепящий белый свет залил все вокруг.

Несколько следующих солдат отчаянно прижались к земле возле мертвого русского.

Старик выругался:

— Теперь, черт возьми, начнется обстрел. Иван, должно быть, учуял нас.