Сыграй еще раз, Сэм - Майкл Уолш Страница 3

Риков кабриолет «бьюик 81С» выступил из темноты, и Луи одобрительно кивнул. Поправил кепи и разгладил темный мундир. Капитан считал, что хоть в чем-то недотягивать до идеала французу не подобает. Особенно новому гражданину Свободной Франции. Особенно подлинно свободному французу.

— Ничего не оставили на волю случая, а? Скажите, вы давно планировали убить майора Штрассера, или это была вдохновенная импровизация?

— Скажем, мне повезло, когда он вынул оружие первым, — ответил Рик, открывая заднюю дверцу автомобиля и забираясь на сиденье.

— Где вы научились так обращаться с оружием, позвольте спросить? Можно подумать, вы успели побывать на войне.

— На многих маленьких войнах по всему Нью-Йорку, [3]— ответил Рик.

— Но вы ведь не собирались меня и вправду убивать, а, Рик?

— Нет, если только вы бы сами не напросились, — сказал Рик. — Я стараюсь не заводить привычку убивать друзей. Не всегда получается.

— Все путем, мистер Рик? — тревожно спросил с водительского сиденья Сэм.

— Лучше не бывает, — сказал Рик. — А теперь давай топнем. До рассвета надо быть в Порт-Лиоте.

— Заметано, босс.

И Сэм утопил педаль газа.

Порт-Лиоте находился к северу от Рабата, милях в двухстах. Основанный в 1912-м, когда французы установили здесь свой протекторат, город на реке Себу был транспортным узлом с морским портом в Мехдии, железной дорогой и, самое главное, аэропортом. Во что бы то ни стало им надо вслед за Виктором Ласло и Ильзой Лунд попасть в Лиссабон.

Увы, дорога будет плоха все двести миль без исключения. Что ж, подумал Рик, затем Бог и создал «бьюики» и сделал их такими дорогими: вывезенный из Штатов и контрабандой доставленный в Касабланку, его «бьюик» обошелся в две тысячи долларов с лишним.

Сэм Уотерс так резко дал газ, что Рик с Луи, будто в самолете, влипли в кожаную спинку заднего сиденья. Спереди Саша Юрченко, огромный русский бармен из Рикова заведения, посмеиваясь, оглаживал «смит-и-вессон» 38-го калибра, которым Рик поощрил его в прошлом году.

— Вы не хотите, босс, чтобы мне пристрелить его? — загремел Саша. Он недолюбливал французов — кроме Ивонн, подружки, унаследованной от Рика. Вообще-то Саша недолюбливал всех, и это чувство было взаимным.

— Нет пока, — ответил Рик. — Может, позже. Может, вообще не придется. Посмотрим.

— Эххх, — разочарованно сказал Саша.

Рено испустил долгий вздох. Пора продемонстрировать savoir-faire [4]— он же, в конце концов, француз.

— Красивая машина — как красивая женщина, вам не кажется, Рики? — спросил он. — Линии, изгибы, скрытая мощь под обводами. — Рено восхищался американскими машинами; оно и к лучшему, потому что европейские автозаводы давно переключились на военные заказы. — Так много надо виз, так мало времени. — Он с сожалением мотнул головой.

— Кстати, о визах, — сказал Рик. — Нам самим ведь понадобится парочка. Как, сможете устроить?

— Думаю, в этих краях у меня еще осталась какая-никакая власть, — ответил Рено, запустив руку в нагрудный карман кителя. Он давно понял, что нельзя путешествовать, не спрятав при себе надежного пропуска в безопасность. — Вот: две выездные визы.

— Пусть станет три.

— Три?

— Одна мне, одна вам и еще одна для Сэма.

— Ясно, — сказал Рено. Визы он рассматривал как нормальное платежное средство, только ценнее денег. — Требуется лишь правомочная подпись, каковая, по счастью, — во всяком случае, пока еще — моя. — И он трижды с росчерком нацарапал свое имя.

Рик извлек из кармана флягу с бурбоном, приложился как следует, предложил Рено. Маленький француз с удовольствием посмаковал виски. Сэму Рик не предложил. Ни к чему это. Сэм не пьет с клиентами, Сэм не пьет и с Риком. Даже сам с собой Сэм пьет не так уж часто.

— Будем надеяться, с вашим Джоном Хэнкоком [5]до утра ничего не случится, — сказал Рик.

В машине было тепло и сухо. Рено чуял, как рассеивается ночной холод. Все равно в Марокко ему никогда особо не нравилось. Не жаль его покидать.

— Теперь я начинаю соображать, что к чему. Вы с Ласло знали весь сценарий, когда еще ни строчки не произнесли. — Рено пожалел, что нет курева. — Когда у вас родился этот план?

— Когда Ласло оказался у вас в кубышке, ясное дело. — Рик снова закурил, предложил и капитану. — Когда вы арестовали его после сходки подполья. Я сказал вам, что вы не сможете долго держать его по такому пустячному обвинению.

— И пообещали, что заманите его в ловушку для меня, передав ему транзитные письма, — перебил Рено.

— Расклад был для вас просто идеальный, — продолжал Рик. — Когда вы увидели, как Ласло и Ильза входят в мое кафе, вы, очевидно, были на седьмом небе от счастья — ведь они оказались в том самом месте на Земле, где у вас есть власть казнить и миловать. Я дал вам шанс схватить Ласло и выставить себя героем перед Штрассером, и вы рухнули в ловушку, как грузовик с кирпичом.

— Это точно, — согласился Рено. — Но одного я все же не понял. Зачем вы отдали бумаги Ласло и его жене? Почему вы вдруг решили помочь им бежать из Касабланки в Лиссабон и в Америку? Вы ведь всегда похвалялись, что ни для кого не станете подставлять шею. У вас непременно был какой-то интерес помимо этой относительно пустяковой суммы в десять тысяч франков.

Рик уставился в окно, глядя в никуда.

— Можете считать, что я польстился на воздаяние в будущем. Или что я устал искать в Касабланке воду и находить только песок. — Рик глубоко затянулся «честерфилдом», выпустил дым. — Или можете считать, что судьба наконец настигла меня.

Ее письмо лежало у Рика в нагрудном кармане. Сэм вручил его Рику в кафе, перед тем как тот отправился в аэропорт, где его ждала фатальная встреча с майором Штрассером. Письмо было спрятано в Сэмовом пианино — там же, где Рик прятал украденные транзитные письма, с которыми Ласло с Ильзой смогли выбраться отсюда.

Мой дорогой Ричард,

если ты читаешь это письмо, значит, мы с Виктором улетели.

Я думала, что после Парижа больше не расстанусь с тобой так. И вот опять мы говорим друг другу «прощай» дважды: одно говорят губы, другое — сердца.