Даша из морской пехоты - Игорь Срибный Страница 3

Они остановились у трапа корабля и посмотрели друг на друга, даже не пытаясь скрыть захлестнувшие обоих чувства.

И Андрея вдруг прорвало:

– Даша, я часто думал о тебе. Скажи мне сейчас, что ты ни разу не вспомнила меня, и я уйду. И больше никогда не зайду к тебе в лазарет.

– Я тоже думала о тебе, и мне не хватало тебя, Андрей, – тихо сказала девушка. – Но сейчас мы должны подняться по трапу, доложить вахтенному о том, что прибыли из увольнения, и разойтись по своим постам… Я буду ждать тебя! Ты приходи, когда сможешь… Милый…

Даша легонько прикоснулась к щеке Андрея губами и быстро взбежала по трапу.

Положение с боеприпасами становилось катастрофическим, и Андрей вынужден был рисковать людьми, чтобы добыть оружие и патроны. Ночью он отправил на поле боя разведчиков, осознавая, что они могут нарваться на команды гитлеровцев, собирающих после боя своих раненых и убитых. И тогда вряд ли кто-то из разведчиков вернется.

Но другого выхода не было…

На рассвете разведчики притащили с поля боя кучу «фрицевских» автоматов с подсумками, набитыми запасными магазинами.

– Живем, Андрюха! – блеснув белыми зубами на закопченном лице, сказал, отдуваясь, матрос Димка Кораблев. – Я еще и гранат подсобрал.

Он бросил в окоп свой «сидор», глухо звякнувший металлом о каменистое дно окопа.

Вслед за Димкой в окоп спустились остальные четверо. И все с «уловом»…

Моряки быстро разобрали трофейное оружие и заняли свои места в окопах – атаки немцев ожидали с минуты на минуту.

Зябко ежась в утреннем тумане, к Андрею подошла Даша. Поверх бушлата на ней, как и вчера, был надет солдатский ватник, который Даше подарили пехотинцы после того, как она вытащила с поля боя их раненного в обе ноги капитана – командира роты.

– Андрюш, что, и сегодня будет такой же ад, как вчера? – спросила девушка. – Не дай бог!

Паршаков осторожно убрал с ее примятой со сна щеки щепку.

– Думаю, да, родная, – тихо сказал он. – Слышишь, моторы ревут? Это фрицы прогревают двигатели танков. Значит, и сегодня нас попытаются выбить танковой атакой. А наш последний танк сгорел вчера… Да и снарядов на час боя осталось.

– О, Господи! – сказала Даша и… вдруг истово перекрестилась…

– Эй, девонька, ты что?! – шутливо воскликнул Андрей. – Ты же комсомолка! Чего крестишься?!

– Мама сказала, чтоб я в трудную минуту всегда Господа призывала на помощь! Он поможет! – на полном серьезе ответила Даша. – Хочешь, покажу чего-то…

Она расстегнула крючки застегнутого под самое горло бушлата и вынула из-под тельняшки маленький серебряный крестик.

– Вот! – сказала Даша. – Бабушка мне повесила на шею уже у поезда. Не сниму, и не смей приказывать!

Она споро убрала крестик под одежду.

– Да у меня и в мыслях не было! – сказал, улыбнувшись, Андрей. – Носи, коль бабушка наказала!

В этот момент немцы начали атаку. Первый – пристрелочный снаряд разорвался метрах в десяти от окопа, и Дашу с Андреем засыпало каменной крошкой. Потом они рвались беспорядочно – справа, слева, спереди, сзади… Поднятая ввысь каменная пыль скрыла от глаз не такие уж далекие позиции врага…

– Ну, началось! – сказал Андрей. – Все, Дашуня! Я пошел воевать! Ты это…

Андрей замялся…

– Не рискуй понапрасну? – улыбнулась Дарья. – Так если я не буду рисковать, то все раненые на поле боя останутся!

– Ну да! Именно это я и хотел сказать! – улыбнулся Андрей и передернул затвор немецкого автомата.

Позади Паршакова послышался какой-то шорох, и в окоп свалились пятеро моряков с противотанковыми ружьями.

– Эй, старшина! – отплевываясь, прохрипел старший из них. – Мы из 18-го батальона морской пехоты. Нас послали бить танки, которые вас, говорят, уже дожали до черточки. Где твой командир?

– Я за командира! – ответил Андрей. – Старшина 1-й статьи Паршаков! А офицеры… Кто убит, кто ранен… Словом, нет у нас больше офицеров.

– Понял тебя, моряк! Ладно, докладываю тебе, командир! Я политрук Фильченков! Как видишь, у нас три ружья, сто патронов и два помощника вместо трех. Пока мы добирались до ваших позиций, погиб краснофлотец Рязанов… Так что давай мне одного человека в боевой расчет!

– Романов! – крикнул Андрей. – Бегом сюда! Пойдешь вот с товарищем политруком бить танки!

– Это мы с самым дорогим нашим удовольствием! – белозубо оскалился Романов.

– Попрошу ответить так, как положено по уставу! – стер улыбку разведчика окрик политрука. – Рас-с-спустились…

– Есть, товарищ политрук! – Не так-то просто было смутить одессита Мишку Романова. – Есть отвечать по уставу!

– Так, командир! – сказал Фильченков. – Нам надо определиться с огневыми точками для противотанковых ружей…

– Вот матрос Романов вам их и укажет! – сказал Андрей, не отводя напряженного взгляда от немецких позиций, где уже началось движение. – Он разведчик и излазил на брюхе всю степь перед нами.

Даша вынесла пятерых… Отбив в рукопашной очередную атаку немецких автоматчиков, моряки откатились в свои окопы, и только Дашина работа была бесконечной. Она не могла себе позволить отдыхать, пока слышались стоны с оставленного противниками горящего поля…

Она видела раненого, но ей нужно было дать себе передышку – сил уже не оставалось. Нет, не отдых, какое там?! Просто отдышаться…

Прижимаясь всем телом к земле, Даша поползла к тому месту, где заметила раненого моряка. Несколько метров показались ей километрами, пока она добралась до воронки, где он лежал.

– Сейчас я тебе помогу, родной! – прошептала Даша, переворачивая раненого на спину… – Ох ты, Боже мой!

Даша поперхнулась и прикрыла рот грязной, окровавленной рукой…

Своим телом матрос прикрывал то, что осталось у него от почти отрубленной осколком левой руки. Рука держалась на полоске размочаленной мышцы и обрывках бушлата…

Дарья попыталась разобрать плоть, но быстро поняла, что это бесполезно. Руку нужно было отнять, чтобы наложить жгут и остановить кровь, хлеставшую из раны. Она открыла свою сумку и поняла, что там нет ни скальпеля, ни ножниц.

– Вот тебе на! – девушка не смогла сдержать слез. – Прости, родной! Прости! Сумка телепалась-телепалась на боку, пока я ползала туда-сюда, и где-то выпали ножницы! И скальпель! Господи! Что мне теперь делать?!

И вдруг, словно озарение нашло на девушку, и она сразу успокоилась…

Даша зубами перегрызла мякоть, удерживающую руку, которая уже и рукой-то не была. Достала бинт и наложила жгут, останавливая кровь.

Когда она закончила и стала бинтовать рану, раненый открыл глаза.