Эскадрилья наносит удар - Анатолий Сурцуков Страница 4

Поэтому возвращение героических персонажей на давно сформировавшиеся подмостки нашего театра гарнизонной жизни по степени произведенного эффекта походило на появление тени отца Гамлета.

Они смотрелись благородными странствующими рыцарями, прибывшими из чужой и загадочной страны усталыми, покрытыми дорожной пылью и неувядаемой славой, в доспехах, несущих следы вражеских стрел, дротиков, копий. Их чело несло печать приобщенности к вселенской тайне бытия.

Мгновенно наша молодежь утратила приобретенный было пафос, снова превратилась в милых щеночков, подобострастно махающих хвостиками, тихо поскуливающих от нестерпимого желания увидеть: а что там, за дверью?

По такому случаю объявили офицерское собрание. Обычно это было скучное протокольное мероприятие из разряда «обязаловок», с которого всеми правдами и неправдами стараются «свалить».

В этом случае оказался полный аншлаг.

Варяги сидели в президиуме, негромкими голосами вещали «Откровение».

Выглядели они живописно. Федя Степанов в кителе, который смотрелся чужеродно на его высокой, угловатой, худой фигуре, привыкшей к летному комбинезону, возвышался над остальными. Его скуластое лицо, обрамленное сверху копной курчавых черных волос, никогда не поддававшихся расческе, сохраняло невозмутимость сфинкса.

Из темных, глубоко запавших глаз, холодно взиравших на окружающее пространство, как из жерла вулкана периодически вырывались протуберанцы огня, испепеляющего душу изнутри, — того самого неумолимого огня страсти самоутверждения, что поднимает на немыслимую высоту человека, чья душа подготовлена к этому, коли промыслом Божьим отведена ему данная роль. И не дай Бог, если кто-то подсунется в уготованные другому сани незрелым, нахально натянув на себя тогу бессмертного супермена. Мысли эти возникали спонтанно, но кто знал, чем это обернется в дальнейшем…

Юра Костюков, обыкновенный по виду белокурый русич, представлял собою внешне полную противоположность Федору. При взгляде на него вспоминалось неспешное течение широкой русской реки, вольготно раскинувшей свое русло среди бескрайних степей. Китель сидел на нем как влитой, на груди таинственно и завораживающе мерцал боевой орден КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ, который нам до этого доводилось видеть только в музеях.

Боевой орден не вручался в советские времена спортсменам, знатным хлеборобам, строителям и т. д. Боевым орденом награждались лишь воины за подвиги на поле брани. От него веяло историей, славной историей побед всех предыдущих поколений воинов Советской армии, которыми мы столько лет были напитаны усилиями всей мощи партполитпропаганды.

Солнечно улыбаясь, он говорил о противозенитных маневрах, о комплексном огневом воздействии по противнику, о взаимном прикрытии при действиях в паре и прочих хитростях, необходимых для выживания в бою.

Мы недоумевали. Какое, на хрен, выживание? Что, разве доисторические пуштуны не разбегаются при одном лишь виде незнакомых им до этого «шайтан-арбы» (как называют они вертолеты, причем лучшие в мире)? Оказалось, далеко не так…

Далеко за полночь продолжалось это неординарное офицерское собрание, град вопросов, казалось, не иссякал. Но «всему есьм начало, всему должно и конца бысть»…

В эту ночь заснуть скоро удалось немногим. В сознании рисовались рельефные картины сражений, лихих атак, лунные пейзажи невиданной страны, совершенные тобою лично и твоими товарищами подвиги и, чего уж там, сияющий новенький орден на младой груди по возвращении домой, к любимой, глаза которой выражают при этом ну полный восторг и безграничное восхищение… Да-а-а… Это что-то…

Наверное, в этом основная суть всех деяний мужиков — удивить и восхитить любимую женщину, а все остальные мотивации — это пыль цивилизации, оболочка…

О плохом не думалось, вернее — не хотелось думать. Да и черт возьми наконец, нас для ЭТОГО столько лет готовили, нам за ЭТО деньги платят, на то мы и АРМИЯ, обеспеченная всем необходимым благодаря нашему полунищему НАРОДУ!

Вот и постоим за его интерес. Ну, а почему он, этот интерес, так далеко распростерся, разберемся попозже, на месте, когда Родина позовет…

КОМАНДА

Ну вот и раздалась она, эта самая команда… В часть пришло распоряжение о подготовке одной эскадрильи на вертолетах Ми-8 («зеленых») к сентябрю месяцу для выполнения интернационального долга в республике Афганистан.

Так пафосно это звучало в документе, хотя не очень было понятно, кто к кому и почему влез в кабалу с этим самым интернациональным долгом.

Срочно были уточнены планы подготовки, намечены сроки переучивания на новейшую модификацию «восьмерки» — Ми-8МТ.

Эта модификация сделала машину в полтора раза более мощной, дав ей новое качество универсала для выполнения многих задач в суровых горных условиях.

Полеты стали еще более интенсивными. Летать стали не менее четырех раз в неделю, и уже более никто не скулил, что ему мало полетать досталось.

Мы, руководство эскадрильей, стали как-то ближе друг другу, объединенные одной Большой Целью — подготовить вовремя эскадру, да и самим успеть подготовиться. А в руководство-то входили всего пять человек.

Возглавлял нашу команду, естественно, командир эскадрильи, иначе — комэска. А это — Сергей Михайлович Гусев, бывший замполит (это его предыдущая должность) — высокий, красивый, статный парень. Он знал о том, что красив, и делал все, чтобы не соскочить с достигнутого пьедестала, выделяясь всегда идеальным пробором, начищенными до блеска ботинками, режущими глаз стрелками на обычном летном комбинезоне, да и манерами. Но при этом не «выделывался», как бы это ни было удивительно, удерживая балансир поведения между понятием «своего в доску» парня и «требовательного командира». Летчик он очень даже неплохой, за что его народ, в общем-то, уважал. Ну а то, что ни одной плановой таблицы не составил, так для этого у него есть я, да и не царское это дело… Зато как говорит! Заслушаешься. Нет, недаром все-таки наших замполитов учат, кое-что и они могут…

Штатный замполит у нас — Саня Садохин. Среднего роста крепыш с курчавыми черными волосами, приятно улыбчивый, с простым лицом деревенского парня из средней полосы. Он нравился народу в эскадре своей ненавязчивостью, отсутствием профессионального занудства, присущего другим замполитам, своей дружелюбной открытостью и внешней простотой. Но простота была только снаружи. На самом деле в этой курчавой голове постоянно шла работа ума, направленная на анализ «политико-морального состояния подразделения». Надо сказать, что замполиты в авиации занимают летные должности. В отличие от некоторых, Саня отменно летал, был неплохим инструктором, а уж стрелял неуправляемыми ракетами лучше всех в эскадрилье. Да и мне он нравился чисто по-человечески, и поэтому мы, как говорится, «дружили семьями».

Инженер эскадрильи (если правильно называть, получится гораздо более тяжеловесно — заместитель командира эскадрильи по инженерно-авиационной службе) — Витя Ковлагин. Высокий жердина, ростом под два метра, и при этом худой, как велосипед, скуластый, с резко очерченным ртом и колючими злыми глазами, обладающий стремительностью движений застигнутого врасплох таракана, он не очень-то стремился быть популярным у подчиненных и начальников, это у него получалось само собой. Дело в том, что, несмотря на жесткость характера и предельный пофигизм в манере общения, Витюша — специалист от бога, таких раз-два и обчелся. А уж если стоит конкретная задача, то у него включается «ЧР» (чрезвычайный режим), и нет той стены, которая могла бы устоять под бешеным напором Витькиной энергии. Авторитета Ковлагину добавляло еще и его злостное браконьерство, в чем не было ему равных. Не вспомнить случая, чтобы из «лесного магазина» (так наши бабы, измученные беспросветной продуктовой немощью военторгов, называли тайгу) вернулся он без добычи.