Желтый саквояж - Николай Дмитриев Страница 4

— Это верно, — согласился с товарищем Зенек.

— Ну, хоть письмо отправлю, — вздохнул Ковальский.

— Куда отправишь?.. Тут и почты-то никакой нет, — презрительно хмыкнул Зенек и выглянул в полуоткрытое окно, словно пытаясь разглядеть, что там дальше за близкой полоской леса.

В словах поручика была доля правды. Аэродром, на котором они приземлились, был временный. Вообще-то этот ровненький участок поля, принадлежавшего местному помещику, ни на одной карте как военный объект не значился. Просто так получилось, что эскадрилья из шести истребителей РВД-14 однажды утром приземлилась на кое-как оборудованную взлётную полосу с условным названием «Поле», а ещё через пару дней здесь же сел и прилетевший из Варшавы связной РВД-8 с двумя офицерами, доставившими запечатанный свинцовой пломбой жёлтый «докторский» саквояж.

Аэроплан замаскировали в лесопосадке, а варшавским гостям гостеприимный хозяин отвёл уютную комнату в своём доме, где поручики Зенек и Ковальский третий день маялись, ожидая неизвестно почему припозднившегося майора Вепша.

Поэтому, услыхав осторожный стук в дверь, офицеры обрадовались, но к их разочарованию в комнату зашёл не ожидаемый майор Вепш, а сам хозяин, явившийся с пожеланиями доброго утра и обязательным вопросом: удобно ли гостям.

На самом деле помещика привело сюда страстное желание узнать хоть что-нибудь о том, что делается на фронте, потому как никаких официальных сообщений в эту сельскую глухомань не доходило, и приходилось пользоваться разными слухами.

К разочарованию хозяина достоверными сведениями поручики тоже не располагали, если не считать того, что говорили пилоты эскадрильи, каждый день летавшие на задания. Сведения эти были малоутешительные, и потому, заканчивая разговор, Ковальский не столько для других, сколько для самого себя заявил:

— Я уверен, мы продержимся! Конечно, начало было для нас не совсем удачным, но первый период прошёл. Союзники вступили в войну, и теперь нам надо продержаться совсем немного. Думаю, оборона будет создана на линии Вислы. Там у нас есть мощные крепости, такие, как Осовец, Модлин…

— Да-да, я уверен, именно так и будет — несколько поспешно согласился хозяин и, явно переводя разговор в другое русло, глянув на стоявший у кровати Зенека жёлтый саквояж, который поручики постоянно держали при себе, не без некоего подтекста произнёс: — «Оmnia mea mecum porto»… [22]

Ответить Ковальский не успел, так как Зенек, не отходивший от окна, вдруг предостерегающе поднял руку.

— О, кто-то приехал!

Действительно, в комнату долетел звук автомобильного мотора, и хозяин, поспешно выскочив из комнаты, умчался встречать очередных гостей. Поручики знали, что в доме уже живут близкие знакомые, поспешившие сбежать в село от бомбардировок, и потому Ковальский скептически заметил:

— Наверняка ещё кто-то из городских…

Однако поручик ошибся. Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату вошёл пожилой офицер, прямо с порога заявив:

— Я майор Вепш, — и только потом, приложив два пальца к конфедератке, спросил: — Поручники Ковальский и Зенек?

— Так точно! — враз ответили оба и, радостно переглянувшись, дружно щёлкнули каблуками…

* * *

Остап быстро шёл улицей, по возможности сторонясь прохожих и на всякий случай время от времени оглядываясь. В городе было неспокойно, какое-то подспудное волнение словно разливалось кругом, и парень чуть ли не бежал по тротуару, стремясь как можно скорее выйти к предместью Вулька.

На углу Легионовой внезапно наплывший откуда-то звук авиационного мотора заставил Остапа поднять голову. Этот уже знакомый гул приближающегося бомбардировщика обычно приводил к тому, что люди начинали беспорядочно метаться в поисках укрытия, но сейчас явно происходило нечто другое. То, что Остап увидел, удивило не только его, но и прохожих, которых, несмотря на тревожные слухи, циркулировавшие по городу, было немало.

Сверху, кружась и порхая в воздухе, густо падали небольшие листовки. Как и все, Остап подхватил первую попавшуюся и, мгновенно забыв обо всём, замер на месте. На бумаге чётко выделялась броская надпись по-русски: «Граждане, соблюдайте спокойствие! Красная армия входит в город!»

Дальнейшего текста листовки Остап даже не читал, а поспешно сунул бумажку в карман и стремглав помчался вдоль застроенной обывательскими домишками дороги, с давних времён именовавшейся Киевским шоссе.

Добравшись до захудалой кнайпы, отличавшейся от других построек только крыльцом со ступеньками, гостеприимно выходившими прямо на тротуар, Остап молча подсел к столику, где за бокалом пива, похоже, уже давненько его поджидал не кто иной, как Смерека.

Заказав себе водки, Остап хлопнул сразу полстакана и выжидательно посмотрел на Смереку. Тот, в свою очередь, тоже внимательно наблюдавший за Остапом, обтёр от пива свои висячие усы и криво усмехнулся.

— Я вижу друже Левко чем-то взволнован?

Видимо, стремясь подчеркнуть характер встречи, в обращении Смерека употребил не имя, а «псевдо» [23], и потому, на всякий случай оглянувшись, Остап осторожно выложил на стол смятую листовку так, чтобы заголовок сразу бросался в глаза.

— Вот…

— Интересное сообщение… Очень… — Смерека расправил бумагу, ещё пару раз внимательно перечитал весь текст и, пожевав ус, заключил: — Согласен, неприятная новость, однако политика, это такое дело…

— Политика! — перебил его Остап. — Я, конечно, ещё мало что понимаю, но считаю, если такое сообщение делают заранее, то, значит, с немцами всё договорено, или как?

— Скорее или как… — согласился Смерека, а потом, явно обдумывая слова Остапа, долго крутил ус и наконец рассудительно сказал: — Знаешь, хлопче, каждый болеет за своё дело, и если мы хотим достичь нашей цели, то должны, прежде всего, действовать сами, и я тебе честно скажу, мне лично неизвестно, почему так получилось. Но, я уверен, это только начало…

— Так… — Остап допил водку и отставил стакан в сторону. — Но если, друже Смерека, ты говоришь, что нам надо самим действовать, то скажи, что теперь делать мне?

— Так я ж потому и здесь, — Смерека наклонился поближе к Остапу и доверительно зашептал ему почти что в ухо: — Я ж обещал, нехай не вышло с подхорунжовкой, все одно мы сами тебя подучим, потому что такие, как ты, нам нужны позарез.

— Значит, я таки стану справжним вийськовым? [24]— обрадовался Остап.

— Именно! — Смерека чуть отодвинулся и сообщил: — Друже Левко, ты включён в состав боёвки [25].

— Что я там буду делать? Я ж уже научился стрелять. В тире… — начал пояснять Остап, но Смерека остановил его: