Воспоминания и размышления - Георгий Жуков Страница 40

Инспекция кавалерии провела большую работу по пересмотру организации кавалерийских частей и соединений, системы вооружения и способов ведения боя.

После длительных дебатов внутри инспекции и детального обсуждения с командирами соединений конницы было решено, что дивизия должна иметь в своем составе четыре кавалерийских, один механизированный полк и один артиллерийский полк. Кавалерийские полки должны состоять из четырех сабельных эскадронов, одного пулеметного, полковой батареи, отдельного взвода ПВО, отдельного взвода связи, отдельного саперного взвода, отдельного химического взвода и соответствующих хозяйственных органов. Артиллерийскому полку следовало иметь в своем составе дивизион 122-мм гаубиц и дивизион 76-мм пушек. Механизированный полк вооружался танками БТ-5.

Таким образом, конница Красной Армии получала на свое вооружение такие технические и огневые средства, которые значительно изменяли характер ее организации и способы ведения боя. Теперь она могла своими огневыми средствами, ударом танков прокладывать дорогу вперед с целью разгрома противостоящего противника.

Новые боевые уставы и ряд инструкций, разработанных Инспекцией кавалерии, вытекали из основных положений по ведению глубокой операции и глубокого боя.

Обоснование теории глубокой наступательной операции было серьезным достижением нашего военного искусства. В целом операция характеризовалась массированным применением танков, авиации, артиллерии и воздушных десантов, так как была рассчитана на ведение боевых действий современными, технически оснащенными армиями. Существо же глубокой операции состояло в следующем. Первая задача – взлом фронта противника одновременным ударом на всю его тактическую глубину, вторая – немедленный ввод в прорыв механизированных войск, которые во взаимодействии с авиацией должны наступать на всю глубину оперативной обороны противника до поражения всей его группировки.

При этом учитывалось, что в целом война будет вестись многомиллионными армиями на огромных пространствах, а успех глубокой операции обеспечит поражение авиацией и артиллерией всей глубины обороны противника плюс решительные действия на флангах и в тылу группировок врага с целью их окружения и уничтожения.

Военная наука, которой руководствовались кадры командного состава Красной Армии, модифицировалась с появлением новой техники, нового оружия, новых возможностей страны, ну и, конечно, в связи с уровнем боеспособности вероятного противника.

Вооружая армию современными средствами борьбы, ЦК партии помогал военному руководству глубже осмыслить изменения в области военных наук. С этой целью в Политбюро и на Главном военном совете систематически обсуждались проблемные вопросы военной стратегии, оперативного искусства и технического перевооружения армии и флота. На этих совещаниях, как правило, присутствовали командующие войсками округов, флотов и ВВС. Итоги и установки совещания доводились до всего руководящего состава армии, флота и ВВС.

Для нас, работавших в инспекции, перевооружение конницы и освоение частями новой организации и боевых уставов имели особое значение, так как большинство частей тогда дислоцировалось на важнейших стратегических направлениях и вблизи государственных границ, а эти обстоятельства требовали от кавалерии повышенной боевой готовности.

Однажды меня вызвал первый заместитель инспектора кавалерии И. Д. Косогов и сообщил, что моя кандидатура представляется К. Е. Ворошилову для назначения на должность командира 4-й кавалерийской дивизии.

И. Д. Косогов спросил, как я отношусь к предполагаемому назначению и устраивает ли меня работа в Белорусском военном округе. Я ответил, что назначение на должность командира такой прославленной дивизии рассматриваю как особую честь. Белорусский военный округ знаю, в его составе проработал много лет. С командиром 6-го корпуса Е. И. Горячевым знаком, он весьма опытный кавалерийский начальник, и я с большим удовольствием буду работать под его командованием. Хорошо знаком с командиром 3-го кавалерийского корпуса Л. Я. Вайнером, считаю его способным военачальником.

На этом разговор с И. Д. Косоговым закончился. Прощаясь, он сказал, что со мной будет еще беседовать С. М. Буденный.

Беседа состоялась через несколько дней, когда приказ о моем назначении уже был подписан наркомом. Прощаясь, С. М. Буденный с волнением сказал:

– 4-я дивизия всегда была лучшей в рядах конницы, и она должна быть лучшей!

Хочется с удовлетворением отметить, что эти пожелания Семена Михайловича сбылись. Но до того как дивизия вышла вновь в первые ряды, всем, особенно командному, политическому составу и партийным организациям, пришлось много потрудиться.

В книге С. М. Буденного «Пройденный путь» достаточно подробно описаны блистательные победы 4-й кавалерийской дивизии. Я хочу ограничиться лишь некоторыми личными воспоминаниями, относящимися к периоду моего командования этой славной дивизией.

4-я кавалерийская имени К. Е. Ворошилова дивизия была ядром легендарной Первой конной армии. В жестоких боях в годы гражданской войны она показала чудеса храбрости и массового героизма.

До 1931 года дивизия дислоцировалась в Ленинградском военном округе и располагалась в местах, где раньше, при царской власти, стояли конногвардейские части (Гатчина, Петергоф, Детское Село). Как и в годы гражданской войны, 4-я дивизия осталась одной из лучших в нашей кавалерии. Личный состав дивизии бережно хранил ее славные боевые традиции, успешно воспитывал у молодых конников чувство высокой ответственности и воинского долга.

В 1932 году дивизия была спешно переброшена в Белорусский военный округ, в город Слуцк. Как мне потом стало известно, передислокацию объясняли чрезвычайными оперативными соображениями. Однако в тот период не было никакой надобности в спешной переброске дивизии на совершенно неподготовленную базу. Это важно подчеркнуть, так как в течение полутора лет дивизия была вынуждена сама строить казармы, конюшни, штабы, жилые дома, склады и всю учебную базу. В результате блестяще подготовленная дивизия превратилась в плохую рабочую воинскую часть. Недостаток строительных материалов, дождливая погода и другие неблагоприятные условия не позволили вовремя подготовиться к зиме, что крайне тяжело отразилось на общем состоянии дивизии и ее боевой готовности. Упала дисциплина, часто стали болеть лошади.

Командование 3-го корпуса, куда входила 4-я кавалерийская дивизия, ничем не могло помочь, так как в аналогичном положении находились и другие части этого корпуса, также спешно переброшенные в округ.

Весной 1933 года командующий Белорусским военным округом И. П. Уборевич после краткого инспектирования частей дивизии нашел ее в состоянии крайнего упадка. Надо заметить, что в свое время командующий не оказал надлежащей помощи дивизии в вопросах строительства и не принял во внимание условий, в которых находились части. Теперь он поспешил определить главного виновника плохого состояния дивизии – ее командира Г. П. Клеткина.

Безусловно, ответственным за дивизию является командир, на то он и единоначальник. Но высший начальник по долгу своей службы и как старший товарищ обязан быть объективным. Со свойственной ему горячностью И. П. Уборевич доложил народному комиссару обороны К. Е. Ворошилову о состоянии 4-й дивизии и потребовал немедленного снятия комдива Г. П. Клеткина. Конечно, в дивизии имели место недостатки. Однако И. П. Уборевич все же сгустил краски, утверждая, что дивизия растеряла все свои хорошие традиции и является небоеспособной.