Торпеда для фюрера - Вячеслав Демченко Страница 40

— Вы думаете, с русскими разведчиками здесь будет и соответствующий специалист? — не то уточнил, не то предположил Мартин Нойман.

— Едва ли сам «кузен» Бреннер… — сухо улыбнулся гауптштурмфюрер, — староват для таких затей профессор физико-технической комиссии Академии Его Величества. Но кто бы ни прибыл, об этой торпеде он будет знать всё.

— Вам не откажешь в логике, — решительно кивнул Мартин. — В таком случае, попросим русских поторопиться. Пусть ваш «Еретик» сольёт им новость, что мы пока ещё не подняли торпеду, а только накануне подъёма «изделия». Или даже только знаем точное место, но по ходу поисков зарылись в иле. Одним словом, «вот-вот, время не терпит, но ещё есть». И, кстати, — задумался командир морской фронтовой разведки. — А как она, ваша «Еретичка», не раскрываясь, им сообщит это?

«Хорошо бы, чтоб “не раскрываясь”, — забарабанил гауптштурмфюрер пальцами левой руки по столу. — А то ей ещё и очередное звание дадут».

— Устроим ей случайный радиоперехват, — сказал он вслух, подытожив обсуждение хлопком ладони по столу.

— Но наших абверовских кодов они не знают, — отрицательно покачал седой головой Нойман. — Не открытым же текстом? Слишком наивно.

Но запнулся, увидев блуждающую в сухих губах улыбку Бреннера.

— Зато они достаточно хорошо знают терминологию интендантской службы вермахта, — пояснил свою «легкомысленность» тот. — Прямо скажем, не слишком секретную, чтобы разобраться, какого калибра у нас «баклажаны» и сколько жил и какое сечение у медных полевых «гадюк». Я бы посоветовал вам составить список легкоузнаваемого по образам и индексациям оборудования снаряжения для водолазных работ и подъёма со дна взрывоопасных и весьма габаритных предметов.

— Думаете, догадаются?..

…— Даже обидно как-то, — хмыкнул начальник криптографического отдела капитан 3‑го ранга Васильев. — У нас батарейные радисты в открытом эфире и то изобретательнее…

Туапсе. Лето 1943 г. Штаб КЧФ. Криптографический отдел

— Где планируется подъём? — поинтересовался полковник Гурджава, заглядывая через плечо полковника Овчарова в блокнотные каракули дешифровки.

— Ну а ты как думал? — Георгий Валентинович оттиснул ногтем в блокноте слово: «Ankersablage». — Ты видал когда-нибудь «Якорный склад» в окопе?

— Якорная бухта, — чуть слышно пробормотал начальник разведотдела. — Нашли, что ли?

Георгий Валентинович красноречиво пожал плечами:

— Меня больше занимает, почему именно она эту радиограмму выловила?..

Он обернулся на фанерную ячейку, где, под присмотром часового и офицера Смерша, сидела сержант Привалова. И сидела в довольно вольготной позе, забросив ногу за ногу. Так что поневоле часовой, «как на мёдом мазанную», косился на её крепенькую и весьма привлекательную ножку, восходящую из смятого голенища короткого сапожка.

— То с партизанами днями напролёт связаться не может, а то интендантский запрос между частями вермахта поймала, запросто, как Информбюро на длинных, — закончил Овчаров.

— Думаешь, «деза»? — поскрёб подбородок Гурджава.

— Да нет, наверное, — после минутных раздумий отрицательно покачал головой полковник Овчаров. — Смысла не вижу. Скорее всего, своеобразный ответ на нашу информацию. Мы им: «А мы Бреннера нашли!», а они нам: «А мы изделие!»

— Ну, не нам, допустим, а своим, — кивнул полковник Гурджава на Асю.

Дерзкая ухмылка бывшего сержанта и разоблачённого агента, впрочем, его не особо обманывала — с такой дерзкой улыбкой и ребенок задницу прячет в предчувствии неизбежной порки.

«И в лучшем случае, ей теперь в лагерях так улыбаться придётся начальнику режима, если только тот, не дай бог, бабой не окажется, да ещё нормальной склонности…»

— Тогда тем более интересно, — отвлёк его от разглядывания «падшего ангела с красным знаменем» Овчаров. — Что дальше? Чем должен окончиться этот наш своеобразный диалог?

— «А тащи-ка его сюда…» — флегматично пробормотал Гурджава, словно процитировал.

— Это ты сейчас нашу реплику продолжил, или их? — фыркнул Георгий Валентинович.

— Без разницы, — отмахнулся папиросным дымом Гурджава. — Так и они могут сказать про нашего Бреннера и мы про найденную ими торпеду.

— Тоже, кстати сказать, нашу, — напомнил Овчаров.

Давид Бероевич, словно невпопад, проворчал:

— Вот именно… — и, подумав, спросил уже «впопад»: — Что думаете делать? — И прищурился на начальника флотского Смерша сквозь серую вязь табачного дыма.

— Во-первых, думаю, хватит твоим ребятам в баньке париться на СРБ, — вполголоса произнёс полковник Овчаров и решительно зашагал на выход из криптографического отдела. — Поди, разомлели там уже на интендантских харчах, что твои коты на припёке.

Продолжил начальник Смерша уже в коридоре, без посторонних ушей:

— Потащат ли Бреннера немцы к себе или тут склонять к сотрудничеству начнут, за этим и мои ребята присмотрят. А ты своих готовь к заброске в Крым. — Овчаров остановился и, морщась от табачного дыма, присущего Гурджаве, как фимиам языческому истукану, потянул начальника разведотдела за локоть. — Немцы «Вьюна» не должны получить, даже если не сработал он из-за технической неисправности, а не злоковарства. Может даже, особенно поэтому.

— Почему это «поэтому»? — нахмурился Гурджава.

— Потому, что с обнаружением инженера Бреннера поиски содержимого головы «Вьюна», — снова постучал себя по лбу пальцем полковник Овчаров, как и в первый раз, когда речь зашла об «умном изделии», — на этом не закончены. Нами — так точно не закончены. А вот немцами… — он вздохнул. — Хотелось бы, чтобы они, не достав ни «Вьюна», ни нашего Бреннера, угомонились.

— Ну так в чём дело? — мрачновато усмехнулся полковник Гурджава. — Торпеду разыскать и взорвать разведгруппу пошлём, Бреннера сами расстреляете. И ни нам, ни немцам.

— Ты меня не понял, — снова остановился начальник Смерша. — Нами — не закончены, потому что инженер Бреннер — не единственный и даже не самый главный, как выясняется, творец «Вьюна».

…Допрашивать Павла Григорьевича или Пауля-Генриха, не отвлекая от роли приманки и не привлекая излишнего внимания, приходилось за пределами базы, в городе. Для чего заключённого «П.Г. Севрюгина» типа как за примерное поведение перевели на поселение. И то, от греха подальше, встречи полковника Овчарова с бывшим старшим военспецом проводились не у чрезмерно бдительной хозяйки, где произошло «поселение», а на конспиративной квартире.

…— Я понимаю, что это прозвучит не слишком убедительно, — устало снял Павел Григорьевич круглые очки и принялся протирать их краем деревенской выбивной скатерти. — Но я и в самом деле не знаю, какие в точности… и даже какого рода изменения в систему распознавания внёс этот доморощенный Кулибин. Хотя бы потому, что внёс он их, как выяснилось, в последние минуты перед испытаниями «изделия».