Офицер. Сильные впечатления - Сергей Морозов Страница 49

— Ладно, — улыбнулась Рита, — не будем меряться своими неудачными оргазмами. Но Борис, я полагаю, даже не читал ни о чем подобном и понятия не имел о том, как к этому делу подходить с научной точки зрения?

— Упаси Боже! — воскликнула Маша.

— То-то и оно. Представляю, как ты на него набросилась.

— Еще бы! — призналась Маша. — Я ведь у Эдика была вроде подопытной лягушки. Он на мне эксперименты ставил — и так и сяк исследовал мою женскую чувствительность. Мы с ним словно совместную диссертацию писали: «Есть ли у женщины оргазм?» Но при этом я-то была у него подопытным животным, в которого втыкали электроды. Сколько я от него натерпелась! Его эксперименты я еще кое-как сносила, но вот от его ночных лекций мне хотелось на стену лезть…

— Мне эти игры знакомы, — рассмеялась Рита. — Мой первый муженек бывало начнет меня просвещать — да с таким апломбом, не остановишь. Вот, дескать, какие известны способы достижения женского оргазма — клиторальные, вагинальные, оральные, анальные… Словно меню читает. С ума сойти можно! А меня ничто не берет — хоть убей. Я уже сомневаться начала — нормальная ли я женщина. Может, у меня чего не так?..

— Вот-вот, и я тоже! — подхватила Маша.

— Бедные женщины! — воскликнула подруга.

— Несчастные создания! — в тон ей заметила Маша.

Проникнувшиеся чувством солидарности, подруги обнялись и улыбнулись.

— И все-таки оргазм для женщины — это еще не все! — заявила Маша.

— Конечно, не все. Не то что для мужчины.

— Это и понятно. Иначе бы род человеческий пресекся. Поэтому они так и усердствуют. Если им не удается кончить, им кажется, что наступает конец света. Наверное, «Апокалипсис» писался именно в этих обстоятельствах…

— Ну-ну, не гневи Бога, — предостерегла Рита. — Что если лишишься оргазма?

— Что ты! — суеверно испугалась Маша. — Это все-таки неплохая штука.

— Можно даже сказать, хорошая штука.

— Отличная.

— Однако, согласись, даже когда вдруг открываешь, что это существует и ты можешь его испытывать, это не кажется таким уж божественным откровением, — посерьезнев, сказала Рита. — Вот он был. А вот его и нету…

— Сначала я поражалась фантастической чувственности Бориса. А он просто вообще ни о чем таком не задумывался. Делал свое дело — и точка. Делал то, что ему доставляло удовольствие. И, пожалуй, единственное его достоинство было в том, что, кроме всего прочего, ему доставляло удовольствие доставлять его мне… Это так легко спутать с любовью!

— Если никогда не знала, что это такое, — резонно заметила Рита. — Любовь не заменишь никаким сексуальным усердием. На то мы и женщины.

— Я понимаю, к чему ты клонишь. Хочешь сказать, что заниматься любовью с Борисом было для меня все равно что мастурбировать, баловаться со стимулятором.

— Что-то вроде того. Только это твои собственные слова.

— Я не это имела в виду. Я только хотела сказать, что такой простой парень, как Борис, был замечательным любовником. Вот и все.

— Ну, это известная теория. Чем проще мужчина, тем интересней с ним трахаться. Если хочешь быть счастливой, подружись с гусаром.

— Да, я знаю, говорят, чем умнее мужчина, тем он злее. В предельном случае вообще теряет способность любить, становится импотентом.

— А, — махнула рукой Рита, — все это бабья болтовня! Тут нет никакой системы. Скорее, все наоборот. Злой мужик, конечно, может быть одновременно умным, но чаще теряет не способность любить, а что еще хуже — желание любить, однако потенции у него при этом почему-то хоть отбавляй… Признайся, — вдруг поинтересовалась она, — у тебя с твоим полковником всегда все проходило по первому классу?

— Да в общем нет, — честно ответила Маша. — Но это как бы и неважно… — призналась она и сама поразилась своим словам.

Вернее, тому, что значил для нее этот мужчина. Рита Макарова задумчиво разглядывала подругу, а потом спросила:

— Ты хоть понимаешь, дурочка, что, может быть, действительно в него влюбилась?

— Увы, — обреченно вздохнула Маша. — Ах если бы я встретилась с Волком хотя бы на два года пораньше! — вырвалось у нее.

— Да ты бы просто не осмелилась на него взглянуть! — проговорила Рита, немного помолчав. — Ты бы бежала от него, зажмурив глаза от страха, словно он не мужик, а и впрямь настоящий волк. Ты ведь во многих отношениях была еще ребенком, а с ним может совладать только взрослая женщина.

— Я уже была женщиной! — запротестовала Маша. — Я даже едва не стала матерью…

— Дело не в этом, киска, — ласково улыбнулась подруга. — Стать женой и матерью ты, конечно, уже была способна… Но он, пожалуй, ищет в женщине нечто большее. Да и сам способен на большее, чем существовать в этой жизни в качестве отца и мужа. Он — мужчина, который требует от женщины очень многого и к которому обычные мерки не подходят. Разве я не права?

— Ты всегда права, — тихо сказала Маша. — Он как раз такой мужчина.

— Я это сразу почувствовала. Впрочем, и ты теперь стала совершенно такой женщиной.

— Ты хочешь сказать, что теперь я не боюсь любить по-настоящему?

— Вот-вот. А главное, полюбив по-настоящему такого мужчину, ты так просто его не бросишь.

— Как просто?

— Как Бориса.

— На то были причины, — сказала Маша и немного покраснела. — Изменились обстоятельства…

— Знаю, знаю! — улыбнулась подруга. — После того, как тебя избрали лучшей тележурналисткой года, ты почувствовала себя настоящей профессионалкой, и это придало тебе больше уверенности как женщине.

— По крайней мере, мне было уже не страшно за свое будущее. Я знала, что если даже потеряю мужчину, у меня останется интересная работа.

— Да уж, — хмыкнула Рита, — работа интересная, спору нет…

На дворе стояло бабье лето, в родном государстве наблюдалось если не совершенное, то относительное затишье. Люди словно слегка очувствовались. Банкиры удвоили охрану, а до журналистов еще дело, видно, не дошло. Новостей не было никаких — оставалось только сидеть плевать в потолок и мечтать о том, как пораньше слинять со студии и поскорее оказаться в постели любимого

Подставив нос последним теплым лучам, Маша Семенова предавалась приятным воспоминаниям и смелым фантазиям. Телефонный звонок застиг ее практически в самый кульминационный момент.

— Это Маша Семенова? — спросил Борис.

— Это Маша Семенова, — радостно ответила она.

— Слушай, Маша, — начал он в своей обычной, словно ему все до фонаря, манере старшего оперуполномоченного. — У нас тут такая хреновина. Один шизик со стволом и гранатой заперся в квартире да еще держит там трех женщин. Только начали с этим разбираться.